Созидая на краю рая

Впрочем, выбора у меня нет. Уповая на удачу, трясу его за руку, и одновременно зову, пытаясь привести в относительное – после стольких-то бутылок спиртного – сознание.

Ни одна мышцы на его лице не откликается на мои прикосновения в течение минуты, и только потом на нём появляется злое выражение, хотя глаза ещё закрыты.

– Эдвард, пожалуйста! – наверное, я сейчас заплачу. У меня больше нет сил. Нет сил ни на что. Если сейчас Каллен захочет меня уничтожить, у него это получится. То стремление к разговору с ним оборвалось после очередного падения в лесу. Я сильная, я храбрая – так считает большинство, кто знаком со мной, но на самом деле я слабее некуда. Тем более сейчас.

С губ мужчины срываются ругательства, но даже хриплым его баритон прекрасен. В отличие от моего «карканья», его голос не сильно меняется.

Мои руки в грязи, хвое и смоле, и они оставляют грязные следы на белоснежной рубашке мужчины, частично распахнутой на груди, но мне всё равно. Жизнь не постирать, а вот одежду можно.

– Эдвард! – теряю последние остатки терпения, теребя его сильнее. – Открывай глаза, немедленно!

– Твою мать, – Каллен распахивает свои изумрудные глаза, стреляя в меня убийственным взглядом. Его лицо тоже измождённое, но до меня ему наверняка далеко. – Белла?

Киваю, убирая руку, и смотря на него полуиспуганным, полувиноватым взглядом.

– Зачем ты пришла?

– Я обещала…

– Сейчас половина двенадцатого утра, Белла! – он морщится от головной боли, привставая на локтях, и смотрит на меня. Почему-то сейчас он относительно добр ко мне. Я ожидала худшей реакции. Наверное, я очень многого не знаю об этом человеке.

Вздохнув, вспоминая про цель своего визита, и мигом опускаюсь перед сидящим на диване Калленом на колени. Смотрю на него не то умоляющим, не то решительным взглядом. Прошу помощи. Больше мне её получить не от кого.

– Эдвард, пожалуйста, не аннулируй счета, я здесь, я готова быть с тобой! Умоляю! – мой голос совсем плох, с лица катятся слёзы, а засохшая корка из грязи и смолы покрывает моё тело практически целиком, оставляя лишь кое-где слабые отблески моей бледной кожи.

Наблюдаю за лицом Эдварда. На нём поочередно отражаются изумление, растерянность, и только затем губы освещает слабая ухмылка. Да уж, даже он не может издеваться надомной, пока я в таком виде. Стоило бы, наверное, хоть руки помыть…

Если уж Каллен не в состоянии ответить мне что-либо, значит, выгляжу я действительно ужасно плохо. Хуже некуда…

– Пожалуйста, всё что угодно, я готова на всё что угодно, только отмени своё решение!

– Белла… – он смотрит на меня во все глаза, и мне почему-то кажется, что какая-то жалость мелькнула в них. В принципе, я не уверена, я лишь надеюсь. Влага застилает всё вокруг. Я не вижу практически ничего чётко, только расплывчато.

– Пожалуйста… – больше ни на что меня не хватает, начинаю лишь тихо плакать. Помню правило, что в этом доме рыдать нельзя, но нет ни сил, ни терпения. Я сломалась. Ночь ожидания, страшные послания Эдварда, страх перед его реакцией, этот чёртов лес. Я просто не могу сейчас ничего сделать. Я бессильна, я никчёмна…Господи, как же мне хочется, чтобы хоть кто-нибудь постарался понять меня и поддержать. Как же отвратительно, когда никто, абсолютно никто не может это сделать, а ты вынуждена в буквальном смысле ползать на коленях перед человеком, за деньги, которые нужны твоему умирающему ребёнку!

– Поднимайся, – слышу голос над своим ухом, требующий лишь одного: встать. Неужели в этом жестоком человеке сыграло благородство? Да уж, призрачные надежды никуда не делись.…Будто бы я всё ещё маленькая девочка, и всё ещё верю в сказки, как Энтони.

Энтони…

Слёзы накатывают с новой силой, но вместе с ними приходит и какая-то скрытая решимость, храбрость, желание бороться. Из последних сил цепляюсь за это чувство, и именно оно помогает мне встать с пола.

– Ванная комната за той дверью, – Каллен разворачивает меня рукой по направлению к очередному дверному проёму. – Приведи себя в порядок, а потом мы поговорим.

Наверное, стоило бы удивиться его словам, которые похожи на слова нормального человека, способного на сочувствие, но я не удивляюсь. Меня ничто не волнует кроме одного: денег на лечение Энтони.

– Эдвард, счета…

– Я сказал, чтобы ты приняла ванную! – теперь в голосе слышна злость, но она вовсе не такая, как обычно. Скорее любящие родители наказывают своих детей за провинность таким тоном. Мне ничего не остаётся, как, держась за что-либо для опоры, добраться до ванной, пытаясь унять слёзы. Чувствую на себе пристальный изумрудный взгляд, но сейчас он не внушает мне дикого страха или нервозности.

Возможно, и он, и я просто выдохлись. Пройдёт немного времени, и всё вернётся на круги своя. Но стоит заметить, что такой Эдвард нравится мне гораздо больше, чем тот, что застрелил бывшую любовницу после того, как привёл из ресторана; чем тот, который грозился убить меня и диктовал правила. Жестокий тиран.

Так какой же он на самом деле?

Что заставило его сегодня быть другим: выпивка или какие-то остатки человечности?

Ответ на этот вопрос мне только предстояло узнать…

========== Глава 9 - Сотворение судеб ==========

От автора

Уважаемые читатели!

Прошу прощения у моих верных ПЧ, которые несмотря на то что я не отвечаю на отзывы, продолжают щедро меня ими одаривать!

К сожалению сейчас у меня пора экзаменов и отвечать я не всегда успеваю, поэтому и главы появляются не часто, хотя 9 и 10 уже отредактированы.

10 главу я опубликую на этом сайте 7-8 июня, потом уезжаю на две недели - следовательно, никакого обновления в течении 14 дней...

Надеюсь, терпения дождаться меня у вас хватит, потому что я очень рада встретить таких замечательных читателей, как вы!

Спасибо вам, мои дорогие!

Думаю не сложно вам так же и оставлять отзывы, которые так меня вдохновляют! Жду вашей оценки в коментариях!

Когда я выхожу из душа, моё тело и локоны идеально чистые. Жаль с лицом нельзя ничего сделать. Останавливаюсь у большого зеркала во всю стену, придирчиво рассматривая собственное отражение – картина похожа на ту, что прошлой ночью, только хуже. Синяки под глазами выделяются сильнее на фоне ещё более побледневшего лица, глаза пустые, заплаканные, опухшие, щёки впалые, а губы едва розоватые. Напоминаю себе Энтони: такая же прозрачная. Страшно видеть такие преображения, тем более когда вознамерилась соблазнить Каллена, но делать нечего.

Пробегаюсь рукой по волосам, набрасываю,вместо окончательно испорченной одежды, махровое полотенце и толкаю от себя дверь.

Голова кружится, и я борюсь с этим головокружением, опираюсь о стену, выходя из ванной комнаты.

Едва оказываюсь за порогом – вижу Эдварда. Он сидит ко мне спиной на том самом диване, на котором и спал. На журнальном столике перед ним два стакана воды – один из них полностью опустошён. Смотрит мужчина прямо перед собой, звук открывшейся двери ничуть не отвлекает его и не заставляет обернуться.