Созидая на краю рая

Направляюсь к нему, не забывая держаться за что-нибудь, дабы не оказаться на полу. Сегодня с моим «везением» это вполне возможно.

Оказываясь рядом, негромко зову его. Кажется, после ванной голос превратился в неразборчивое кряхтенье, словно у дряхлой старухи.

Мужчина даже не смотрит на меня, указывает рукой на диван, и я, аккуратно огибая его, сажусь рядом.

– Откуда ты здесь? – оборачиваясь в мою сторону, произносит Каллен. Его взгляд снова прожигает неприязнью, а глаза полны холода и злобы.

– Через лес, я шла от дороги…

– Ты понимаешь, что опоздала на целую ночь?

– Да… – опускаю взгляд, пытаясь совладать с всхлипами, которые остались после рыданий. Больше всего мне хочется сейчас свернуться клубочком и поспать нормальным, человеческим сном. Но рассчитывать на это не приходится – скорее всего, сейчас я буду заниматься «отрабатыванием» денег. Эдвард не позволит мне спать. Он ничего мне не позволит, если сам этого не захочет:

– Я понимаю, как виновата и сколько правил нарушила, но, пожалуйста, попытайся меня простить. Я доставлю тебе гораздо больше удовольствия, чем забот в будущем, если позволишь остаться!

Его бровь удивлённо изгибается, но в глазах никакого понимания. Снова, словно щёлкнули пультом. Был тот Эдвард, а теперь стал такой же как всегда. В малахитах глазах скорее заинтересованность в моих дальнейших действиях, чем стремление помочь.

– Как же ты собираешься это делать? – ухмыляясь, спрашивает он

– Как захочешь, – тянусь к пуговицам на его рубашке, но руки мужчины грубо останавливают мои, отшвыривая их прочь.

– Я не давал согласия, Белла, – гневно произносит он, глядя на меня. – Не позволяй себе подобного, пока я не разрешу!

– Но ты ведь разрешишь? – смотрю на него вкрадчиво, стараясь хоть как-то растопить это чёртово противоречие между нами, и поскорее убедиться в том, что деньги, отправленные мною немецкой клинике, не будут отосланы обратно к Эдварду. – Тебе понравится, обещаю!

– То есть за секс с тобой я не аннулирую счета? – он смотрит на меня вроде бы серьёзно, но в изумрудных глазах уже смешиваются огоньки похоти и желания. Руки напрягаются от скрытого влечения.

– Правильно, – пытаюсь улыбаться соблазняющее, но скорее всего у меня это не получается. – Это ведь так просто…

– Ты опоздала, – шепчет он, когда я снова подбираюсь пальцами к его рубашке. В этот раз его руки уже не отшвыривают мои, а бессильно лежат на коленях. – Ты будешь наказана…

– Чем угодно, только не счетами, – моим дрожащим рукам удаётся расстегнуть пару пуговиц. – Придумай что-нибудь другое, прошу тебя!

Он вздыхает, наблюдая за моими действиями, а потом нежданный вопрос срывается с его губ:

– И ты ничего у меня не спросишь?

Удивленная таким поворотом дел, отвлекаюсь от своих намерений, самостоятельно убирая руки с его тела. В груди сердце неистово стучит от страха, да ещё и головокружение, а он отвлекает меня, и это мешает сосредоточиться и отвлечься от головной боли. Наверняка ему тоже несладко, но по нему не видно. Видимо, годы тренировок не прошли даром – выдержка потрясающая!

И всё же нахожу время задуматься над его вопросом: а что я могу у него спрашивать? Мне позволяется что-то спрашивать? Говорить?

– А я могу? – вопрос глупый, и смешит Каллена. Он откидывается на спинку дивана, берёт в руки второй стакан с водой, и, попивая его, отвечает:

– Три вопроса. Любых. Я отвечу.

Хочется переспросить, правда ли это – до сих пор не верится в такой щедрый шаг с его стороны – но сдерживаюсь, вспоминая, что переспрашивать запрещено, да и тратить драгоценный вопрос было бы глупо. Тайная радость, что я хотя бы что-то узнаю о нём, заставляет немного расслабиться.

Размышляю, что бы такое спросить. На сильное откровение нет ни доверия, ни сил, поэтому придётся ограничиться чем-то поверхностным. Моя фантазия, кажется, уснула.

– Сколько тебе лет? – не то чтобы это меня сильно интересовало, но надо ведь с чего-то начать.

– Тридцать восемь, – хмыкает он, и я изумлённо гляжу на Каллена. На вид ему не больше тридцати. Ни морщинки, ни складочки – он идеален…

Видя мое неверие, мужчина смеётся – почти искренне, а не злорадно.

– Второй вопрос! – командует он, и я подчиняюсь, думая над тем, что ещё хотела бы узнать. Ответ нахожу довольно скоро, вспоминая про Тони:

– Где твоя семья?

– У меня нет семьи, – в голосе ни капли сожаления. Ему не больно и не горестно, ему наплевать. Похоже, я переоценила его сочувственные возможности.

– Последний вопрос, Белла, – произносит он, и я вижу в изумрудных глазах нетерпение и новую волну желания. Я дам ему то, что он хочет, даже если этого не хочу я.

– Можно задать четыре вопроса, а не три?

Похоже, я его рассмешила и удивила. Подавляя улыбку, он все же отвечает мне утвердительно.

Скажи…ты знаешь куда я перечислила деньги?

Пока нет, - задумчиво отвечает он, пожимая плечами – Если захочу сделаю это в любой момент. Но мне удобнее не знать. Они ведь пока ещё твои.

Но ты ведь дал их мне…Тебя не волнует что я могла с ними сделать?

А что ты с ними сделала? – угрожающе блеснув глазами, спрашивает он

Я не могу сказать…

Так к чему все это, Белла? – он злится. Я вижу это на его лицо и понимаю, что поднимаю эту тему зря. Мне же лучше, что он не знает про Тони. И главное – не хочет узнавать.

Наши с тобой отношения Белла – любовник и любовница – доносится до меня его голос – Ничего большего. Ты не смеешь лезть в мою личную жизнь, а я в твою. Поверь, нам обоим так будет лучше. Мы ведь ничем не связаны!

Рассеяно киваю и опускаю взгляд.

– Чем ты занимаешься? – мне и вправду было бы интересно узнать. Только вот скажет ли он мне?

– Это уже пятый вопрос, – поджимая губы, сообщает он, будто бы забывая про наш недавний диалог, и я вынуждена кивнуть, признавая, что мой лимит исчерпан. Тянусь к своему полотенцу, решая, что пришло время сделать то, о чём не хочется даже думать, но что так необходимо, как голос Эдварда останавливает меня.

– Теперь ты!

Непонимающе перевожу на него взгляд. Чего ещё он хочет?

– Отвечай на свои вопросы, – раздражённо объясняет он, но в его глазах помимо похоти снова интерес. – Про себя.

– Мне двадцать три, – слабо улыбаюсь, чувствуя, как снова пульсирует голова. Приходится терпеть. – Мои родители умерли, я официантка в баре «Престижная жизнь». Про деньги ответить не могу, это личное…

– Ты что-то скрываешь, Белла, – прищуриваясь, он раскусывает моё молчание по поводу Тони, и, прикусив губу, я отвожу взгляд.