Созидая на краю рая
Шрифт:
– Ты пила? – голос Каллена доносится откуда-то сверху, я непроизвольно поднимаю взгляд и вижу его тёмную фигуру на лестнице. Он спускается со второго этажа.
Секунда, и яркий свет вспыхивает, больно ударяя по моим глазам.
– Отвечай сейчас же! – рявкает он, пока я в замешательстве разглядываю его тёмно-синюю рубашку и джинсы. Чёрт, он потрясающе красив сейчас.
– Нет, – качаю головой словно болванчик, все ещё рассматривая его.
Он потирает пальцами переносицу, рассержено глядя на меня. Отвожу глаза не в силах выдержать это.
– Третья дверь налево, я сейчас
Ярко-красная спальня. Окна плотно зашторены бордовыми, словно кровь, шторами. Ковёр красный, пол чёрный, лампы отсвечивают каким-то багровым свечением. Вся обстановка немного «интимна», если это так можно назвать. Похоже на комнату в борделе, только намного дороже и искуснее.
Подхожу к большой – ещё больше, чем во вчерашней спальне – кровати, и медленно опускаюсь на неё, чувствуя блаженное расслабление.
– Тебе идёт это платье, – слышу за своей спиной калленовский баритон и усмехаюсь, скидывая туфли и поднимая стопы на кровать. Сейчас самое главное – не показать неприязни. Я актриса – пришлось ею стать – и я играю. Я на сцене. Зритель – это Эдвард, и он не должен усомниться в моей искренности. Я всё для этого сделаю. Даже плюну на собственную гордость и достоинство. Благодаря ему сейчас бьётся сердце моего ребёнка, и будет ли оно биться дальше, тоже зависит только от него.
Как же всё жестоко и запутано…
– Главное, чтобы тебе нравилось, – этим простым предложением снова подчёркиваю его власть надо мной.
Удовлетворенный моим ответом, мужчина обходит меня, присаживается рядом на покрывало и позволяет своим рукам проникнуть под лямки моего платья.
Вздыхаю, прикрывая глаза, но тут же распахиваю их, потому что ощущаю, что, если продержу хотя бы три секунды закрытыми, пущусь в сновидения.
– Сегодня ты выполнила все правила, – расстёгивая молнию на платье, шепчет Каллен, и его горячее дыханье щекочет шею. Вздрагиваю, но в остальном пытаюсь контролировать себя.
– Я старалась, – мой голос наполнен притворным смехом, хотя на самом деле мне хочется плакать. Не хочется изображать из себя секс-символ, не хочется становиться податливой, не хочется ложиться под Каллена, не хочется целовать его, чувствовать его руки на себе и ощущать прикосновения его губ к моему телу. Мне хочется лишь отдыха. И речь идёт не только о физической его части: мне хочется отдыха во всех его проявлениях. Хочется отдыха от проблем, ненастий, боли, страданий и, конечно же, от бесконечной смерти, витающей над Энтони.
Мне хочется быть обычной молодой девушкой, как и миллионы моих ровесниц. Хочется верить только в лучшее и жить сегодняшним днём. А я не могу. И дело не в Тони – я обожаю его – дело в том, что я просто не могу быть как все. Сейчас, когда мой сын при смерти, когда Эдвард бесконечно желает меня…
– Такими темпами ты очень скоро убедишь меня в правильности своего выбора, – хмыкает он, и его руки опускают верхнюю часть платья с моей груди. Оно падает на талию, освещая перед глазами мужчины красное, словно вся эта комната, бельё.
В изумрудном взгляде вспыхивает что-то дьявольское, и оно заставляет меня поёжиться, будто от холода.– Ты подготовилась, – проговаривает он, все ещё неотрывно глядя на меня, пока я непослушными пальцами пытаюсь расстегнуть пуговицы его рубашки.
У меня не получается, и это начинает злить его. Он отстраняет мои ладони, буквально разрывая собственный предмет одежды и сжимая меня в руках, словно тряпичную куклу. Поддаюсь этой агрессии, не говоря ни слова. Пульсирующая боль вспыхивает с новой силой, когда он грубо стягивает с меня лифчик. Становится дурно, но я стараюсь не обращать на это внимание. Как-нибудь переживу. Главное, чтобы он был доволен. Любой ценой.
Я, то бишь, мои мысли и чувства – последнее, о чём он думает. Главное – он. Так всегда было и будет. Для всех. Я не исключение. Никогда им не буду.
Настойчиво целуя, он отбрасывает меня на пуховые подушки в бордовых наволочках, перемещаясь вверх по моему телу. Бледные руки скользят по моим рёбрам и икрам, стягивая платье вниз.
Когда на мне не остаётся ничего кроме трусиков, он остервенело принимается за свою одежду. От яркого света лампы я щурюсь и поэтому едва могу разглядеть его лицо, на котором читается нескрываемое желания обладать мной. Прямо здесь и сейчас.
Плевать на мои чувства.
Плевать на правила.
Плевать на мир.
Плевать на условности.
Плевать на запреты.
«Главное – он» – снова повторяю себе это, хотя смириться с подобным нелегко.
Жёсткие губы грубо впиваются в мои, а сильные руки стискиваю волосы, отчего я едва сдерживаю крик боли. Пытаюсь как-то орудовать собственными руками, но они не слушаются. Совсем ослабли. Я и сама ослабла. Ещё немного, и я не смогу шевельнуться, но выбора не остаётся. Желаю, чтобы всё скорее кончилось, Каллен остался доволен, а я смогла закрыть глаза.
В этот момент я понимаю, что желания нужно загадывать точнее, иначе они могут быть исполнены неверно. В тот момент, когда очередной напористый поцелуй мужчины прижимает меня, не давая возможности вдохнуть, мои глаза, и вправду, закрываются.
А всё потому, что я теряю сознание.
Гаснет красный свет, лицо Каллена, его сумасшедший взгляд…
Перестают ощущаться его руки, его прикосновения, его поцелуи…
Всё исчезает, оставляя меня нежиться в блаженной темноте. Мне так хорошо и спокойно, что я даже не пробую с ней бороться. Я просто «плыву по течению», и на моём лице появляется настоящая улыбка, потому что я получила то, что хотела – сон. Сплю чистым и спокойным сном.
В глубине моего сознания мне никто не помешает и никто не причинит боль.
Даже всесильный Эдвард Каллен.
========== Глава 12 - Гнев ==========
В бессилии гнев очень сильный. ©
Что мы знаем о бессознательном состоянии?
Лично я знаю лишь то, что это время, когда наш мозг даёт себе отдых, буквально «вырубаясь». Видимо, шкала предела напряжения моего организма превысила допустимую норму в пару раз, отчего я сумела «вырубиться» прямо во время секса с Калленом. Ну, почти во время. Скорее, незадолго до этого.