Созвездие Близнецы
Шрифт:
– Просто не понравилось. – сконфуженно отозвался Михаэль.
Он старался не смотреть в глаза своему собственному отцу. Ситуацию было уже не исправить. Эль вовремя вспомнил свою любимую поговорку.
«Сгорел сарай – гори и хата».
– И вообще, я считаю, что ваши разговоры о свадьбе – поспешны. – выпалил он, откинувшись на спинку стула и сцепив руки в замок. – Мне только восемнадцать, и я не хочу жениться так рано. Мне кажется, что с этим стоит подождать и не сотрясать воздух просто так.
Михаэль не понимал, откуда он взял столько моральных сил. Сказать такое было непросто. Тем более, перед собственным отцом, который
На Стефанию и вовсе смотреть не хотелось. Ее красивое личико сморщилось, словно она сейчас заплачет. Михаэлю не было жаль. Он хотел отстоять свои собственные границы перед ними. Ему было необходимо показать, что он – не пустое место, и жизнью его управлять просто так нельзя.
Кусок в горло уже не лез. Михаэль поднялся из-за стола, задвинув свой стул.
– Я пойду. Спасибо за ужин.
Михаэль вышел из просторной столовой и понесся по лестнице на второй этаж. Сердце колотилось, как бешеное, выбивая чечетку в невероятных ритмах. Он так гордился собой – страстно, до безумия. Эль впервые смог сказать что-то поперек: о том, чего хотел сам, а не окружающие. Последствия – последнее, о чем Михаэлю хотелось думать. Пока он упивался ощущением гордости за самого себя и от собственной силы.
Этот день в календаре смело можно обвести красным: он сегодня не был тряпкой.
До него доносились обрывки разговора, уже близившегося к завершению. Вряд ли после его выпада семейство Стефании задержится в особняке Фаворских надолго. Михаэль смог им внятно донести свою позицию. То, как они ее воспринимали – только их дело, и Михаэля оно уже не касалось. Он явно надеялся, что они – взрослые люди. Судя по конфликту, который разгорался внизу, всем им еще расти и расти.
Эль не стал прижиматься ухом к двери, хотя хотелось подслушать. Он и так знал, что скажут родители. Отец будет вяло оправдываться, а мать смотреть несчастными глазами.
– Михаэль! – послышался рев отца из гостиной.
Эль невольно поднялся с кровати, на которую уже успел присесть. В его горле стоял тугой нервный комок. Пальцы едва заметно тряслись, пока он открывал дверь своей комнаты. Сейчас ему хотелось сбежать, никуда не выходить или юркнуть в окно. Судя по тяжелым шагам на лестнице, родители сами направлялись к нему в комнату. Элю оставалось только отступить, чтобы пропустить их внутрь.
Отец был в ярости.
Это читалось по его нахмуренным бровям и крепко стиснутым зубам. В его руке был зажат ремень. Надежда на то, что его папа – человек цивилизованный, таяла на глазах. У Михаэля во рту резко пересохло, и ему пришлось сделать несколько шагов назад. Он не верил в происходящее – отец никогда не бил его. Эль переводил изумленный взгляд с яростного лица отца на ремень в его руке.
– Папа, давай нормально поговорим.
– Ты уже наговорился! – воскликнул мужчина. – Ты зачем ее замуж звал, зачем золотые горы обещал, чтобы теперь дать заднюю?!
Эль сглотнул слюну и зажмурился на мгновение. Не стоило закрывать глаза, потому что он пропустил занесенную отцом руку. Эль почувствовал хлесткий удар по спине. Ремень прошел по касательной: это было для того, чтобы напугать, а не ударить сильно. Внутри все похолодело. Михаэль истерично вскрикнул, пытаясь закрыться. Он испугался. Ему до последнего не верилось, что отец сможет поднять на него руку. Эль всегда был
против насилия, уверенный в том, что любой конфликт можно решить разговором. Он ни разу в жизни не дрался. Сейчас у него не было аргументов. Дыхание перехватило так, что он ни слова не мог вымолвить больше.– Дима, прекрати! Он же ребенок! – воскликнула мать, вцепившись в руку отца.
– Ничего себе – ребенок! Вырастила лба! – бушевал отец. – Ты хоть понимаешь, как я теперь буду в глаза им смотреть?! Они все запланировали!
У Михаэля в голове был сплошной туман. Взбешенный отец пугал его так сильно, что у него отнималась способность трезво мыслить. Эль чувствовал, как к глазам подкатывают слезы обиды. Он больше не верил отцу и не чувствовал себя защищенным в этом доме. Теперь любой его выпад в свой адрес Михаэль сможет расценивать только как нападение. Эль нервно дернулся, едва отец успел поднять руку, и скользнул к выходу из комнаты.
Они не закончили, но Михаэлю было не о чем с ним разговаривать дальше. Он мог понять ярость, злость, но только не удар. Эль понял бы, если б отец заставил его извиняться. Сейчас обоих родителей видеть больше не хотелось. Ему всегда казалось, что семья – это крепость, место, где никогда не обидят. Семья – это оплот любви и понимания.
Что делать, если эта крепость разваливается по частям? Эль бы очень хотел собрать ее как конструктор. Ярость и душащая внутри обида заставили его сломать все еще сильнее. Испортить окончательно.
– Михаэль, немедленно вернись, мы не договорили!
Эль бежал вниз по ступенькам, спотыкаясь и хватаясь за перила, чтобы не грохнуться. У него внутри все дрожало от злости и боли, которые грозились вот-вот вырваться наружу в грубых и неприятных словах. Михаэль уже был на безопасном расстоянии. Он стягивал куртку с вешалки и судорожно пытался влезть в зимние кроссовки.
– Я договорил! – крикнул он в ответ.
– Ты должен!
– Я никому ничего не должен! – закричал Эль. – Если ты хочешь – сам и женись на ней. Вы будете прекрасной парой, она, как и ты, не отличает Моне от Мане!
У Михаэля зазвенело в ушах от оглушительного хлопка входной двери. Он приложил все свои силы к удару. Дверь лишь жалостливо скрипнула. Эль все равно не чувствовал облегчения, даже выместив часть своей злости. Стыдно ему тоже не было. Он перешагнул порог этого дома. Его преследовало ужасное чувство: возвращаться сюда больше не хотелось. Сейчас у него внутри было столько эмоций, что в примирение позже даже не верилось.
Михаэля никто не останавливал. Он бы не вынес душераздирающих криков матери с просьбой вернуться. Не получилось бы у него стерпеть и равнодушия отца. Элю в лицо бил снег, а ветер пробирал до самых косточек. Он едва успел дойти до калитки, а уже замерз. На улице стоял вечер, и погода была далеко не майская. Становилось холоднее с каждой минутой, а Михаэль все еще не представлял, куда ему идти.
Нужная ему информация всплыла в голове внезапно: Максим говорил, что недалеко живет. Эль открыл социальную сеть, они успели связаться в переписке. У Максима горел значок онлайн, и это придавало надежды и уверенности.
«Макс, ты говорил, что недалеко живешь. Можешь доехать до меня?»
Ответ пришел незамедлительно. Его новый друг словно ждал сообщения: с такой скоростью Михаэлю отвечали нечасто.
«Что-то случилось?»
«Поругался с родителями. Ничего серьезного, но дома быть не могу»