Спартак — воин иного мира. Том I

Желваки на лице Троргарда заходили ходуном. Не только Сахжар имел больную мозоль, на которую можно было наступить.

— Это с ним будет драться мой ученик? — спросил Мор, окинув взглядом Раз-Два.

— Да, — гадко улыбнулся Сахжар. И лицо у него было чересчур довольное. Аж руки что-то зачесались.

— Он хоть мирадон?

— Нет. — И снова эта мерзкая улыбка вкупе с довольным лицом вызывала жуткое желание почесать кулаки. — Он из вольных.

— Тебя сегодня ждет легкая победа, Намир, — разочарованно сказал чемпион, обращаясь к своему ученику. — Но зато ты поймешь разницу между мирадонами и вольными. И почему они никогда не достигнут тех же высот.

Сложно сказать, что больше всего бесило Раз-Два: мерзкая улыбка Сахжара или высокомерие Мора. Но одно он точно знал — врезать хотелось обоим.

— Да, учитель, — почтительно ответил Намир, не замечая стоящего рядом Раз-Два. Не слишком ли много высокомерия?

— Пошли, Намир, — надменно сказал Мор. — Удачи тебе, Троргард. Был «рад» увидеться.

И троица удалилась — под восхищенные взгляды ничего не понимающей толпы. Они-то видели разыгранный специально для них спектакль, в котором все были друг другу рады. Как ни крути, а эти богачи — такие же обычные люди, просто в роскошных нарядах и с огромной властью в руках.

— Если ты победишь Намира, я заплачу тебе две тысячи динге, — едва сдерживаясь от злости, прошипел Троргард.

— Две тысячи? — удивленно переспросил Раз-Два.

— И пятьсот монет сверху, если что-нибудь случайно сломаешь любимому ученику Мора.

— Я бы и бесплатно сломал ему что-нибудь. Случайно. Но раз ты предлагаешь это сделать за пятьсот монет, то… С огромным удовольствием, Троргард.

— Вижу, ты разделяешь мои чувства, — довольно проговорил собеседник.

— Но это еще не значит, что я согласился на твое предложение, — на всякий случай предупредил Раз-Два.

— Даже не думал.

— Ну и хорошо.

— Но помни, — вдруг продолжил говорить Троргард. — Если ты проиграешь, то можешь забыть о моем предложении. Мне не нужен слабак.

— Логично, — не стал даже спорить Раз-Два.

— Тогда готовься, — буквально приказал собеседник. — Я хочу, чтобы ты надрал жопу этому ублюдку.

* * *

Когда Томас оставался без постоянного надзора Вэона, он был предоставлен самому себе. Второй тренер-медведь вообще не обращал на него внимания — ему своих забот хватало. Поэтому, немного осмелев, Малкольм стал не только оттачивать все эти выпады, финты и прочее, но и вернулся к привычным тренировкам, в которых он смыслил куда больше. Как ни странно, рогатый согласился побыть его спарринг-партнером. Правда, ему пришлось очень долго все показывать. Не так-то просто одними жестами объяснить, что надо делать. Но они друг друга поняли.

И Вэон застал их как раз за этим занятием. Томас кружился вокруг трехглазого, стараясь достать его, а тот ни в какую не подпускал к себе и очень умело держал дистанцию. Кажется, там, откуда он пришел, тоже не понаслышке знают о боевых искусствах. Один раз Малкольму удалось подловить его и легонько ударить под дых. Почти тут же ему в ответ прилетел неслабый подзатыльник, от которого даже голова загудела. А он всего-то на долю секунды потерял из виду левую руку спарринг-партнера.

— Нам нужно поговорить, — с ходу заявил Вэон.

— Э-э-э-э, о’кей, — растерянно ответил Томас, потирая затылок.

— Не здесь, человек, а в там, — сказал наставник и кивнул на особняк. Кто-то похоже забыл нужное слово. — Быстро!

— Все-все, понял.

Трехглазый проводил их обоих внимательным взглядом, словно раздумывал о том, стоит ему вмешаться или нет. На всякий случай Малкольм помотал головой, надеясь, что уж этот жест он точно правильно поймет. И, кажется, он действительно его понял. По крайней мере, рогатый не сорвался с места и не натворил делов, а остался стоять на месте.

В особняк они попали не через главный вход, а через другой, который находился рядом с лачугой лекаря. Ее Томас обнаружил случайно, когда решил проследить за рыжеволосым дворфом. Она видна только с другого конца тренировочного поля, где они почти никогда не бывают — все нужное для занятий находилось в центре. У лачуги так же имелось небольшое квадратное окно, наглухо заколоченное досками.

Дальше их путь лежал через просторную кухню, где творилось черти что. Зверолюди носились туда-сюда от одного котла к другому, пока одни нарезали овощи, а другие разделывали свиную тушу. Или не свиную. Томас не особо разбирался. А заправлял этим невысокий лысый орк с маленькими клыками и очень грозным лицом. Он безостановочно ругался на всевозможных языках и постоянно кричал на помощников, подгоняя их.

Из кухни они попали в темный коридор с кучей дверей. Вэон уверенно ступал вперед, а вот Малкольм — нет. Он с опаской шел вперед, придерживаясь одной рукой за стену. Это, конечно, никак ему не поможет, если вдруг запнется, зато на душе спокойней.

— Жди здесь, — приказал Вэон. — И ничего не трогай.

И куда-то убежал, оставив Томаса одного в столовой. Она была невероятной огромной по сравнению со всеми, что ему доводилось видеть в своей жизни. Посередине стоял массивный деревянный стол темно-шоколадного цвета с резными ножками в виде обнаженных девушек, изгибающихся в сексуальном танце. Он насчитал целых тридцать стульев: по четырнадцать слева и справа и по одному с этого и с того конца. Тридцать человек… Это же все его ребята с зала здесь поместятся вместе с тренером и еще место останется. Эх, соскучился он по ним всем… Не такие уж они и придурки, есть намного хуже.

Малкольм подошел к окну и пригляделся к стеклу. Несмотря на то, что оно было толстое и слегка мутноватое, через него все равно удалось разглядеть размытые силуэты несущих свою службу стражников. Или просто знающий об этом мозг любезно дорисовал картину.

— Пошли, — скомандовал неожиданно появившийся за спиной Вэон.

Покинув столовую, они оказались в очередной коридоре. Не успел Томас сделать и пару шагов, как тут же пришлось свернуть направо и подниматься по широкой лестнице на второй этаж, где их снова ждал… коридор, черт его дери, и двери, двери, двери! Будь они прокляты. Дойдя почти до конца, Вэон открыл одну из них.

— Заходи, — повелительным тоном сказал он.

Когда дверь закрылась за ними, наставник что-то прошептал на незнакомом языке. «Эльфийский?» — удивленно отметил про себя Малкольм. Он точно впервые его слышал. Ни одно из наречий зверолюдей не обладало такой изысканной мягкостью, а для всеобщего слишком сложное произношение. Такое сходу не выговорить. Про орочий лучше вообще не вспоминать: слишком большая разница. Один похож на набор звуков, когда другой — прекрасная мелодия, ласкающая слух.

И тут Томас отвлекся от своих мыслей. Тишина… Странная, давящая тишина, в которой отчетливо слышалось их слегка сбившееся дыхание, как будто мозг специально цеплялся за это.

«Что-то новенькое», — промелькнуло в голове.

— Ты должен быть счастлив, человек, — сказал Вэон. — Редко кто удостаивался чести быть здесь.

Поначалу Малкольм хотел что-то сказать в ответ, но передумал. Он до сих пор не забыл о вчерашнем нападении, о шраме на ладони и о Лотионе. Нельзя больше допускать подобных промашек, если жизнь дорога, а ему она еще ой как дорога.