Спасая Куинтона

Он вдыхает несколько раз, потирая нос, пока смотрит в направлении, куда он шел, а потом на мою машину.
– Хорошо... да. Я сяду в машину.

Небольшой груз спадает с моих плеч, когда он забирается внутрь, но все возвращается, как только я довожу его до дома, и он выпрыгивает из машины, даже не дожидаясь полной остановки и не попрощавшись. Ненавижу, когда люди не говорят «прощай», но это происходит, и иногда я их больше не вижу.

Меня беспокоит мысль о том, что я могу больше не увидеть Куинтона.

Возвращаюсь в дом дяди Леа, но чувствую, что надвигается кризис, как только представляю Куинтона на крыше, пихающего наркотики в нос. Наконец, мне надо высказаться, выговориться, прежде чем я взорвусь, так что я останавливаю машину на заправке и достаю телефон. Направив камеру на себя, нажимаю на запись.

– Мне пришлось отступить, хоть я и не хотела. То, что я хотела – это дать ему пощечину, а затем вырвать этот проклятый пакет из его рук и выбросить с крыши. То, что произошло ужасно, но в этом есть и моя вина. Я подталкивала его, зная, что он может сломаться. Но я была так настойчива, пытаясь заставить его увидеть реальное положение дел, что продолжала давить. Хотела заставить его признаться в вещах, которые он не может признать, что иногда происходят несчастные случаи. Но потом я проговорилась, что прочитала в статье про аварию, и это его только разозлило... а потом...
– замолкаю, морщась от боли, вспоминая, как он с наслаждением вдыхает дерьмовый порошок.
– Он даже не видит, что он сейчас из себя представляет, и это отстой, потому что я была на его месте, и я хочу его вытащить, как я смогла когда-то, но знаю, что он должен принять реальное положение вещей. И я не совсем уверена, что смогу это сделать.

Опускаю голову на руль, все еще направляя камеру на себя.
– Как достучаться до кого-то, кто этого не хочет? Как спасти кого-то, кто не хочет быть спасенным? Боже, он так сильно напоминает мне Лэндона... и я боюсь, что в один из следующих дней я задержусь на несколько минут снова и все, что мне останется – это видео.
– Дыхание сбивается, пока я пытаюсь справиться со своими эмоциями, и мне приходится сделать паузу, чтобы отдышаться.
– Но Куинтон должен хотеть быть спасенным, так как он до сих пор не сдался... думаю, что он просто не может это признать. Мне нужно заставить его как-то... нужно заставить его понять, что не все в мире ненавидят и обвиняют его, как он думает. Мой голос дрожит, когда я вспоминаю, как он выглядел, сказав мне, что все винят его в убийстве. Ненависть к себе, горящая в его глазах.
– Мне нужен план получше, может быть чья-то помощь. Потому что то, что я делаю сейчас, не очень хорошо работает... я просто не знаю, к кому мне обратиться.

Выжидаю минутку, чтобы собраться, прежде чем сесть и выключить камеру. Затем еду по дороге к дому дяди Леа, слушая «Me vs. Maradona vs. Elvis» от Brand New, и воспоминания о том, когда последний раз я слушала эту песню, наполняют мои глаза слезами. Это был первый раз, когда я накурилась и поцеловалась с Куинтоном. Это был поцелуй полный эмоций, которые были – и до сих пор остаются – практически неописуемы, и я уверена, что никогда больше не испытаю такого поцелуя еще раз, и я даже не уверена, что хочу.

К тому времени, как добираюсь до дороги, ведущей к дому, я на грани, и желание сосчитать почтовые ящики вдоль дороги становится неуправляемым. И я сдаюсь. Считаю до восьми, прежде чем говорю себе заткнуться и быть сильнее, но это только заставляет меня чувствовать себя более тревожно и беспомощно. Чувствую себя истощенной, и Леа мгновенно понимает, что что-то не так, когда я вхожу в дом.

– Что случилось?
– спрашивает она из кухни. Она готовит что-то, вкусно пахнущее, похожее на блинчики, и это заставляет мой желудок невольно заурчать.

Бросаю свою сумку на диван и направляюсь на кухню.
– Это был тяжелый день, - признаюсь ей.

Она стоит со сковородкой, а на столешнице виднеется миска с тестом.
– Хочешь поговорить об этом?

Падаю на одну из табуреток, опираясь локтем на прилавок, и подпираю подбородок рукой, вдыхая аромат блинчиков.

– Не знаю... может быть... но я уже вроде все сказала об этом на камеру.

Она переворачивает один блинчик лопаткой, пар поднимается в воздух.
– Да, но, возможно, было бы лучше поговорить об этом с человеком.
– Она улыбается мне.

Обращаю внимание на тишину в доме.
– Где твой дядя?

– Он пошел на какой-то деловой ужин. Позвонил и сказал, что будет дома поздно. А что?

– Просто интересно.
– Честно говоря, я не хочу говорить о Куинтоне и надеялась уйти от этого разговора, если бы ее дядя был здесь. Теперь я не могу использовать это оправдание, поэтому опускаю голову на руки, признаваясь в своем поражении.
– Куинтон и я ввязались в перепалку, и кое-что произошло, что сбивает меня с толку.

– И что же это?

– Он принимал наркотики передо мной.

– Иисус, ты ничего не…

– Я что выгляжу будто нахожусь под кайфом?
– обрываю ее, поднимая голову вверх.

Она оценивает меня с настороженностью.
– Нет, но я не специалист в этом.

Я вздыхаю.
– Хорошо, я клянусь, что этого не делала. Можешь даже заставить меня сделать тест на наркотики, если хочешь.
– Не думаю, что она так поступит, но говорю это в надежде, что она немного успокоится.

Она чуть расслабляется, поворачиваясь назад к блинчикам.
– Я думаю, ты не должна больше туда ходить. В этом доме слишком много соблазнов.

– Он не принимал наркотики, пока мы были в его доме, - уточняю, понимая, что это глупо, ведь на самом деле неважно, где он это делал. Важно то, что он все-таки это сделал.
– И это не было так, как ты могла бы подумать. Это было не ради забавы и веселья. Он сделал это, чтобы позлить меня, чтобы доказать, что мы не похожи друг на друга, и что я не понимаю его. Он не предлагал мне наркотики – он не дал бы мне их, даже если бы я попросила.

Она хмурится.
– Ты уверена в этом?

Киваю, но я не уверена на сто процентов. Куинтон, которого я увидела сегодня, в самом конце разговора, не тот, что парень, которого я впервые встретила, и кто всегда говорил мне, что я должна держаться подальше от наркотиков.
– Кроме того, я бы этого не сделала, - говорю, опуская то, что думала об этом несколько раз, потому что Леа, скорее всего, поймет все по-своему и раздует из этого большую проблему.
– Я просто честна с тобой в том, что произошло. Если бы я не говорила тебе этого, тогда у нас была бы проблема.

Она подсовывает лопаточку под блинчик и переворачивает его.
– Я, честно говоря, не знаю, что сказать тебе, потому что ничего не понимаю.

– И это нормально, - говорю я, садясь прямо.
– Ты не должна ничего говорить. Просто выслушай, это помогает.

Она выключает плиту и тянется к тарелке в шкафу.
– Мне кажется, тебе стоит сходить в эту клинику, где помогают людям, которые борются с наркотиками.

– Где это?

Она ставит тарелку на стол и начинает складывать на нее блинчики.
– Вниз к восточной стороне города.

– Ладно, может быть, я съезжу туда завтра, - говорю ей, полагая, что это не повредит.
– Мне нужно записаться на прием?

– Расскажу после того, как поедим.
– Она опускает лопаточку на столешницу.
– Совершенно не по теме, но может приготовить яйца с беконом к этим блинчикам?

Я улыбаюсь, пытаясь выглядеть счастливой, и это мне почти удается. – Бекон, звучит хорошо... Боже, как будто у меня есть своя маленькая домохозяйка, которая готовит мне ужин.

– Это означает, что ты должна быть хорошей подругой и сходить за беконом.
– Она щелкает пальцами и указывает на холодильник.
– Он там, в нижнем ящике.