Спасения нет

Заметив это, он вызвала спутниковое изображение. За пределами щита скопившиеся за неделю воды быстро заполнили водохранилища Рейсбери. Перелившись через край, они нащупывали дорогу вдоль края щита и стекали по нему. Разлив уже охватил леса и поля вокруг юго–восточной четверти Лондона и, пробивая дорогу вокруг нерушимой границы, прорыл в земле глубокие русла. На юге образовалось большое озеро, затопило лес и причудливые особнячки на устроенных с большим вкусом полянах. Лисы, барсуки, белки, кролики и прочие лесные жители растерянно метались вдоль края зловещего потопа.

— Интересно, найдут они себе новый дом? — задумчиво протянула она, вместе с Горацио просматривая видео.

— Им проще, чем людям, — ответил Горацио. — Я не великий математик, но даже мне ясно, что хабитаты исхода, про которые толкует Луи, всех не возьмут. Никак не уместимся. Нас миллиарды.

— Должен найтись способ. Луи так уверенно говорил о составленном комитетом плане.

— Надеюсь, но инстинкт самосохранения меняет людей. В опасности люди почти ни перед чем не остановятся.

— Я им не позволю, — свирепо объявила она. — Мы вас не бросим. Даю слово.

— Не надо. Не обещай того, чего не сумеешь исполнить. Население обжитых планет, может, и выберется, но Земля… Придется нам смириться с неизбежным.

Она обхватила ладонями его голову, заставила взглянуть в глаза и проговорила с бешенством:

— Только не тебя! Выход найдется. Я его найду. Обещаю.

Оборона Альфа отслеживала подход к Земле армады Избавления: ее растянувшийся на две тысячи километров строй тормозился так, чтобы подстроиться к орбитальной скорости планеты за тысячу километров от поверхности. Орудийные платформы Земли маневрировали, чтобы к подходу сил вторжения шесть из них оказались над Индийским океаном. Верховный командующий Джонстон не обманывал себя надеждами их сохранить, но каждый удар, нанесенный до начала вторжения, был полезен для поддержания морального духа. Аналитиков сил обороны больше интересовали полученные при этом быстротечном столкновении данные о возможностях оликсов.

За неполных два часа до цели первые два корабля Избавления начали менять курс.

— Что это они? — спросил Горацио.

Гвендолин пожала плечами:

— Меня не спрашивай.

Они вместе со всем населением планеты следили, как узкие силуэты кораблей разгоняются в сторону Луны. Ген 8 Тьюринг, экстраполировав курс, показал, как они пронесутся по пологой параболе над поверхностью, пройдя всего в десяти километрах над кратером Теофила.

— Ах ты, черт! — вскрикнула Гвендолин.

— Что случилось?

— Там главный командный центр Обороны Альфа.

— Откуда эти черти узнали? Он же наверняка секретный!

— Да, только с допуском категории Сената Сол. «Связь» заключила с Обороной несколько контрактов на высококлассные проекты.

— Ты мне не рассказывала.

Она закатила глаза.

— Первая категория. Само название кое о чем говорит.

— А, ясно, извини. Но оликсы явно в курсе.

— Да, в том–то и беда.

За тысячу километров два корабля Избавления начали торпедный обстрел. Каждый выпустил по дюжине торпед, после чего оба опять изменили курс, уходя от кратера Теофила.

Первая торпеда ударила севернее центральной вершины. Над тройным пиком быстро вздулся шар ядерной плазмы. Теано передала полученные с высокоорбитальных спутников данные.

— Не может такого быть, — пробормотала Гвендолин. — Пятьсот мегатонн? Пятьсот?

Вторая торпеда, пронзив облако суперэнергезированного пара, ударила в основание горы. Еще один плазменный шар, поднявшись над поверхностью, вынес вверх мощнейший шквал каменных осколков. После седьмого разрыва терраса по кромке кратера жестоко сотрясалась, спуская по неровным уступам лавины реголита и вздымая струи пыли от подножия.

Удар неумолимо следовал за ударом. Кратер заваливало тяжелыми массами реголитовой пыли и оплавленных базальтов. Каждые несколько секунд новая боеголовка терзала его новой энергетической вспышкой.

— На вид пятьсот и есть, — заметил Горацио. — Господи, а если они ударят такими по щитам?

На линзы Гвендолин уже поступали сверхсекретные данные безвестных аналитиков Обороны Альфа.

— Пробьют насквозь, — ответила она, — и прикончат город вместе с домами, лесами и людьми на сто пятьдесят километров от места удара.

— Тогда пора нам подвязываться.

— По городам они такого не применят, — уверила она, мечтая, чтобы это оказалось фактом, а не сомнительной догадкой.

В кратер Теофила ударила последняя торпеда: над стокилометровым кругом уже встало токсичное облако пыли и заряженного мощным электричеством пара, поднялось на тридцать с лишним километров. Оно подсвечивалось изнутри гигантскими молниями, походившими на продолжающиеся разрывы.

Теано привела последние данные от Обороны Альфа.

— Командному центру конец, — устало сказала Гвендолин.

— Но у них же есть и другие?

— Конечно.

— Тогда все эти ужасы напрасны?

— Не напрасны. Это пропаганда. Оликсы показали силу.

Остальная армада продолжала спускаться к Земле. На десяти тысячах километров ее ждали на орбите шесть орудийных платформ: три заходили со стороны африканского побережья, одна от Антарктики, еще две от Ирана и Индии.

Когда корабли Избавления вышли на геостационарную орбиту, платформы включили щиты, облачившись в шестисотметровые шары искрящегося золотом тумана. Передовой корабль Избавления выпустил по ним двадцать четыре торпеды. Платформы ответили из рельсовых пушек. Каждая выпускала двести снарядов в секунду, разгоняя их на своей стопятидесятиметровой длине до скорости пятьдесят километров в секунду. Боезапаса на платформах не было: снаряды поступали в подающий механизм пушки через портал в огромных бункерах, распределенных по оборонным базам на всей Земле, что давало практически бесконечный поток боеприпасов. Каждая платформа располагала восемью пушками, и сейчас в сторону нападающих неслись сорок восемь плотных гиперскоростных роев. Торпеды бешено колебались на курсе, уклоняясь от почти сплошных струй металла.

Точности от рельсовых не требовалось: самое количество пуль гарантировало, что они поставят на пути торпед плотный барьер, которого не обойти никаким уклонением от заданного курса. Когда первые пули сблизились с торпедами, выяснилось, что те обладают какой–то ближней защитой: пули за несколько метров до удара уходили в сторону. Но эта отражающая система могла бы справиться с немногочисленными ударами, а сейчас ее смело бурей. При такой феноменальной скорости схождения малейшее скользящее касание уничтожало торпеду. Все двадцать четыре погибли за тридцать секунд.

— Значит, кое–что мы против них можем, — сказал Горацио. — Они не всесильны.

— Это пустое, — возразила Гвендолин. — Наша контрпропаганда, и только.

Они проследили, как двенадцать первых кораблей армады, плавно ускоряясь, приступают к окружению. Разбившись на пары, они подстраивались к орбитальному движению платформы и подходили к ней на пятьсот километров. Платформы, не реагируя, равномерно сползали на восток по орбите, уносящей их к Австралии. Корабли Избавления задействовали рентгеновские лазеры того же типа, какой применялся по щитам хабитатов и МГД-астероидам. Щиты платформ, впитывая закачанную в них энергию, разгорались миниатюрными золотыми солнцами, зажигая над Индийским океаном преждевременную зарю. Избавители, подобно осторожным хищникам, подступили ближе, и тогда шесть платформ одновременно ударили своими гамма–лазерами. Фокусирующие камеры у них были одноразовыми, мощный луч мгновенно уничтожал устройства. Но перед смертью они преобразовали пятьдесят тысяч мегаватт в ультражесткое гамма–излучение, узким потоком направленное в сердце вражеского корабля. Прицел предназначался для захвата объектов, движущихся с колоссальной скоростью относительно земной поверхности, а корабли Избавления сами подстроились к орбитальной, что позволило удержать прицел целую четверть секунды — до гибели лазеров. На результат стоило полюбоваться. Четыре Избавителя взорвались, из огромных дыр в корпусе пятого вылетали оплавленные обломки и бил ионизированный газ. Остальные три просто умерли на орбите, медлительное вращение десятки лет спустя должно было привести их в верхние слои атмосферы, затормозить и уничтожить.