Спасите, мафия!

— Что за фигня?! — заорала я. Фей не прореагировал, продолжая свое черное дело.

— Ты нам морковь со свеклой испоганишь своей вилкой, отойди оттуда! — возмущенно, но чуть тише заявила я.

— Ку-фу-фу.

Вот блин! Как же я ненавижу этот его смех!

— Рокудо Мукуро, я тебя кормить не буду, если ты хавчик будущий дырявить не прекратишь! — попыталась перевести всё на слабенький шантаж я.

— И кто здесь играет бесчестно? — соизволил одарить меня текстом, несущим смысловую нагрузку, этот цукат на ножках. Правда, лучше бы он этого не делал…

Я стушевалась, но в тот же миг собралась с мыслями и, как только он вновь с садистским удовольствием пырнул один из мешков, ломанулась к нему.

— Всё, выметайся, — начала тараторить я, вставая между иллюзионистом и очередной его «жертвой». — Иди, тренируйся на… — «кошках», — всплыла в памяти фраза из «Операции Ы», но так я сказать не могла, а потому заявила: — На камнях, может, у тебя хоть вилка сломается.

— Не сломается, — усмехнулся Мукурыч.

— А и пофиг, — хмыкнула я. — Главное, не порти хавчик!

— Ты еще пожалеешь, что я ушел, — выдал он, ехидно усмехнувшись, и поперся к выходу.

— Это угроза? — нахмурилась я.

— Предупреждение! — ответствовал он в дверях, подняв руку, но не оборачиваясь. — А я посмотрю, что из этого всего выйдет.

Когда иллюзия реальности свалила куда подальше, я фыркнула и пошлепала к мешкам с картошкой. Углядев мешок, который как-то неправильно лежал, потому как «его тут не валялось», я начала его развязывать, но… он почему-то отказывался подчиняться. Странно, вроде обычный холщовый мешок, перевязан бечевой, в чем проблема-то? Я озадачилась, но мешок не поддавался, и я, пригорюнившись, поступила как и всегда в подобных ситуациях: начала уговаривать упрямую вещь.

— Ну мешочек, ну миленький, ну развяжись, а? — приговаривала я, ласково поглаживая холщовый бок. — Не будь вредным, а я немного картошечки возьму и снова тебя завяжу. Ну мне тебя поцеловать что ли? Ну развяжись, солнышко мое незахо…

И тут случилось нечто. Впрочем, почему так скромно? Случилось нечто! Мешок дернулся и встал! Да-да, поднялся и из лежачего превратился в стоячий. Я была в таком диком трансе, что даже заорать не могла, а просто тупо смотрела на мешок, который в следующую секунду превратился в… нет, вы не угадали, если подумали, что это был очередной трюк ананасовой гадости. Это был фокус его ученика. А посему мешок превратился во Франа с его вечной шапкой-лягушкой. Он апатично воззрился на меня, сидя на полу, согнув колени и обхватив их руками, а я взирала на него полными афига глазами и молча открывала и закрывала рот, аки карп, выброшенный на берег волной или садистом-рыболовом. Наконец голос ко мне вернулся, и я заорала:

— Что за на фиг?!

— До Скуало далеко, — протянул Фран с безразличным выражением лица. — Хотя можешь посоперничать с Сасагавой. Но вряд ли выиграешь, если он решит играть во все децибелы.

— «Бэ-элы» у тебя вообще отлично получилось протянуть — многолетняя практика! — фыркнула я и показала парню язык. Почему-то злиться на него мне расхотелось — то ли его апатия, то язвительность так на меня подействовали, фиг его знает.

— Нет, просто ты предвзята — тебе везде его имя слышится. Корона — предмет манящий, да.

— Не-а, — усмехнулась я. — Корона — пережиток средневековья. Прикинь: цари, цари, потом — бац — революция, и бедному народу остается только говорить: «Белые придут — грабят, красные придут — опять грабят!» Обидно, право слово, дорогой мой иллюзионист. Так что не стоит на корону пенять — это пережиток прошлого.

— В Англии — нет, — протянул Фран, безразлично глядя мне прямо в глаза своими зеленющими плошками. Я усмехнулась и уселась на пол напротив него.

— Ага, но мы в России, и у нас монархии давно нет — канула в Лету с батькой Махно и эсерами. А Бельфегор, призрак Лувра наш, и вовсе не англичанин — он вообще принц какой-то непонятной страны, которой тут нет.

— А вот и причина, — выдал Франя. — Корона не нужна, потому что к ней не прилагается государство.

— Не-а, мне и государство «не нать»! Прикинь, геморрой! Подданными правь, на улице, да и дома, не вздохни: чуть ли не из унитаза папарацци с аквалангом выныривает и норовит узор твоих труселей сфоткать, чтоб всему миру показать. Не мое это — я уж лучше на ферме.

— С подчиненными-рабочими, но без папарацци, — протянул Фран, а я поморщилась.

— К сожалению, — пробормотала я и встала. — Пойдем, мастер маскировки под мешковину, а то вернется твой учитель с пылким светофорным взором и опять пырять вилкой мешки начнет.

— Ты еще и дальтоник, — заявил Фран, поднимаясь и шлепая к выходу. — Синего цвета в светофоре нет, а у него левый глаз синий.

— Как ты хорошо знаком с глазами учителя! — пафосно изрекла я, закатив глаза и прижав правую ладонь ко лбу, а моську задрала прямо к потолку. Главное, чтоб на нее паук не ляпнулся, ага… — Ты, видимо, так часто бывал очень близок к нему, что сумел разглядеть каждую крапинку его «прекрасных» глаз и с уверенностью можешь сказать, что там только синий, алый и черный! А я, глупая, сомневалась, ляпнула, что первое в голову пришло, не зная всей подноготной!

— Сознание ведомо хозяином, — протянул Фран, замирая в дверях. — Если ты подсознательно назвала его глаза зелеными, ты хотела, чтобы они такими были.

Франя уполз на улицу, а я крикнула ему вслед:

— Не скажи, я ж не говорила «зелеными» — я сказала «светофорными», а с красным цветом и тебе не поспорить!

Ответа не последовало. Свалил, бяка такая, от конфронтации! Ну и ладно. Я быстренько накидала картохи из нормального (ура, товарищи) мешка в другой мешок, поменьше, который всегда стоял в углу кухни справа от окна, и почесала домой. По пути мне никто не встретился, и я добралась до хаты вполне благополучно. Однако кухня встретила меня довольно энергично и совсем уж не спокойно.

— Ты где была?! — завопила Маня, вскакивая с места. Спокуха, я с Франом препиралась, кстати, вот он, жует жареную рыбку с видом: «Мир погиб, но мне начхать».

— Я картошку добывала — цени, — усмехнулась я, оттаскивая мешок в правый дальний угол кухни.

— Опять ты не подождала. Я бы помог, — нахмурился мой личный помогальщик, ныне обезмеченный.

— О, точно! Пусть этот, как его… короче, пусть он тебе помогает! — выдала Маня, не озаботившаяся тем, чтобы запомнить имена своих постояльцев, но зато пробившая через знакомых их документики и документы на право наследования ими за бывшим владельцем участка.

— Да ну вас, — отмахнулась я и уселась на свое законное, не занятое, к счастью, никем из мафиози, место. — Приятного аппетита.

— Ты зубы-то мне не заговаривай! — заглушая «Итадакимас» от вежливой мафии, фыркнула Маша и плюхнулась на стул. — Ты лучше скажи, чего опять от помощи отказываешься.

— Лень напрягать, — отмахнулась я.

— Оставь ее, — безразлично высказалась Лена. — Если ей так лучше, зачем навязываться?

Спасибо, Ленусь, хоть ты меня понимаешь! Всплакнуть, что ль, от счастья? А, не, воздержусь…