Спасите, мафия!

— Ты в норме? — ни с того ни с сего вопросил боксер, поглаживая заю и улыбаясь во все «тридцать два — норма».

— А не должна быть? — опешила я.

— Вчера столько всего случилось, — нахмурился Рёхей.

— Да нет. Я в норме, — отмахнулась я.

— Губа болит?

— Есть немного, но не смертельно.

— Тебе Хибари принес медикаменты, да?

О, а он откуда знает?

— Откуда Вы знаете? — озадачила я его вопросом из собственных мыслей.

— Он пришел, когда мы ужинали. Тсуна начал его расспрашивать, что произошло, но он отказался отвечать, — «как всегда», — мысленно прокомментировала я. — А затем Ямамото сказал, что ты прокусила губу и отказалась ее обрабатывать. Хибари сказал, что заставит тебя это сделать, потому что заражение крови приведет к твоей смерти, а ему нужно уйти отсюда. Ямамото возразил, что сам к тебе сходит, когда ты успокоишься, но он заявил, что ему надо с тобой поговорить, и велел не вмешиваться. Мы решили и правда не вмешиваться: он ведь явно знал куда больше, чем мы, значит, ему нужно было с тобой поговорить, да и ты могла не послушать Ямамото. Потому мы решили, что не будем лезть в это.

— Ясно, — усмехнулась я. — Да, он мне притаранил предметы первой помощи и даже рану сам зашил.

— Он?! — офигело проорал Рёхей, и заяц, оглушенный его воплем, задергался еще яростнее.

— Тихо, няшу напугали, — поморщилась я, мысленно добавив: «И меня». Хотя я его отлично понимаю!

— Ой, извини, — рассмеялся парень, почесав затылок, и вернул зайца в клетку. Я кивнула и, дождавшись, пока кролик окажется взаперти, потопала домой.

— О чем вы говорили? — вопросил боксер по дороге.

— Простите, но я не хочу об этом говорить, — тяжко вздохнула я.

— Ладно, понимаю, — кивнул он. — Не хочешь вспоминать — не надо. Главное, ты в норме. Забудь вчерашнее.

«Легко сказать», — мысленно опечалилась я, но лишь кивнула в ответ. Скрытной становлюсь, прям жуть! Добредя со мной до дома и ни разу не увеличив темп, Рёхей свалил на тренировку, а мне в голову закралась нехорошая мысль, что он со мной всё утро пробыл потому, что не хотел, чтобы я столкнулась с «нежелательной личностью» номер один, то бишь с ананасовым недоразумением… Отпугнув ее, как страшный сон — пробуждением путем обливания холодной водой, я начала готовить хавчик собакам, и вскоре уже кормила колли и Гина кашей и мясом. Однако, подтверждая только что отогнанные мною мысли о хитрюшности Рёхея, ко мне подошел Ямамото и, зевнув, с улыбкой спросил, как я себя чувствую.

— Всё в мире относительно, — глубокомысленно заявила я, раскидывая по мискам завтрак моих любимых барбосов. — Вот относительно вчерашнего вечера я просто цвету и пахну ароматами лаванды и свежих пончиков. А относительно дня моего рождения, когда мне подарили набор фигурок из «Бакумана», я просто медуза, выброшенная на берег и поджаренная фонарем по кличке «солнце».

— Помнишь, что ты написала мне на двери? — улыбнулся Такеши. — Улыбаться надо.

— А я что делаю? — усмехнулась я.

— Ты усмехаешься.

Прозорливый, блин… Или просто у меня «улыбка» больно кривая получилась?

— Ну, усмешка — это самый честный вид улыбки, — выдала я укуренную теорию Ленки. — Улыбка чаще всего фальшива и выдавлена «по обязанности» или под влиянием забавной ситуации, а искренне и от души люди куда чаще именно усмехаются.

— Может быть, — призадумался Такеши. — Но я чаще всего улыбаюсь от души.

— Обрадушек, — беззлобно поддела мечника я.

— Ага, — улыбнулся он. — Просто не вижу смысла киснуть и во всем ищу плюсы.

«Ага, даже в том, что тебя в мафию втянули — до последнего это игрой называл», — мысленно съязвила я и тут же выдала:

— А ты всегда так ко всему относишься?

— Как? — озадачился Ямамото.

— Беззаботно, — пожала плечами я, садясь на корточки рядом с миской Гина. Раздали хавчик — можно подействовать на нервы голодающим…

— Да нет, не всегда, — почесав тыковку и улыбнувшись еще шире, ответил Такеши. — Просто иногда лучше делать вид, что всё хорошо, даже если всё очень плохо, разве нет? Так можно добиться того, чтобы всё и впрямь стало немного лучше.

— Это да, — улыбнулась я мечнику, и он присел рядом со мной. Тоже на корточки, кстати.

— Болит? — участливо спросил он, глядя на пластырь на моей губе.

— Ага, — кивнула я, наблюдая за свинюшкой с «улыбательным» именем «Гин».

— Сильно?

— Ага, — снова кивнула я.

— А обезболивающее если выпить?

— Да ну, — поморщилась я, — не люблю химию. Лучше пусть болит, чем я потом мучиться от какой-нибудь фигни буду. Я вообще лекарства плохо переношу.

— Почему? — озадачился мечник.

— Ну, вот так, — развела руками я, и наглый морд, измазанный в каше, воззрился на меня огромными карими глазами. Я начала почесывать этого нахала за ухом и улыбнулась, а Ямамото вдруг заявил:

— С животными ты куда искреннее, чем с людьми.

— Тоже думаешь, что я лицемерка? — нахмурилась я.

— Нет, — пожал плечами он. — Ты просто очень скрытная, не подпускаешь к себе никого, а сама стараешься помочь всем и каждому. И если второе мне в тебе нравится, то первое расстраивает.

— А как же позиция «искать во всем плюсы»? — усмехнулась я.

— Я ищу, — улыбнулся мечник. — И нашел. Тот, кому ты всё же доверишься, будет тебе очень дорог и важен, и его ты превратишь в самого счастливого человека во всей округе, окружив искренним теплом и заботой.

— Да прям, «самым»! — фыркнула я. — К тому же мне, если честно, не хочется кого-то выделять. Ну, кроме животных, но речь ведь не о них.

— Не о них, — пожал плечам мечник и встал, протянув мне руку. Я, конечно, протянула ему ласту в ответ, но встала абсолютно на его лапку не опираясь.

— Что и требовалось доказать, — рассмеялся Такеши и отвесил мне легкий и почти незаметный щелбан. Я почему-то тоже засмеялась, причем вполне искренне, и мы пошагали обратно в дом. Настроение у меня заметно улучшилось, и мы, весело болтая о какой-то ерунде, вернулись в нашу «резиденцию». Я начала быстро готовить завтрак и к глубочайшему разочарованию обнаружила, что вчера никто из моих сестер выбросить несостоявшиеся меренги в урну не удосужился. Вот ведь лентяйки, а! Привыкли, что я за повара! Ну и ладно, мне всё равно нравится домашними делами заниматься — это куда лучше, чем постигать дебри экономики, например… Сварив молочный рис и сварганив тесто для творожной запеканки, я быстро выкинула испорченные печенюшки и почистила противень. Такеши всё время был рядом, и подозрения мои лишь крепли. Когда я ради проверки решила выползти в коридор, и он помчал за мной, я, уперев руки в бока, застыла в дверном проеме и возмущенно вопросила:

— Это что, Савада-сан так велел, да? Велел вам с Сасагавой-саном за мной шляться и от куфуфукающей иллюзии меня спасать? Да ну на фиг!

— А чем тебя не устраивает мое присутствие рядом? — улыбнулся Такеши, загнав меня в тупик таким вопросом. Умеет он почву из-под ног выбить, ничего не скажешь. А что скажешь, тем подавишься…

— Эээ, ну, меня устраивает, — протянула я, но всё же придя в себя, высказалась: — Но мне не нравится, что вы за мной шастаете по приказу!

— Это не был приказ, — пожал печами Ямамото, почесав затылок. — Просто Тсуна сказал, что это необходимо, и мы с Рёхеем с ним согласились. Мало ли, что Мукуро еще задумает?