Спасите, мафия!

А остальные? Савада, ты реально только их тут «резкими» считаешь? Хотя да, ты сейчас как зажжешь Пламя Предсмертной Воли — и станешь круче всех, а мне что делать? Ууу, спасите меня, подштанники Бубы Касторского, Ди Спейдов двойной пробор и восьмое чудо света!

— А Скуало, Мукуро, Фран и Бьякуран? — уточнила я, зарываясь в холодильник. Странно, но окромя босса пока на кухне никого из мафиози не наблюдалось. То ли заблудились, то ли головокружение еще не прошло, так что не хотят случайно пошатнуться и тем самым слабость показать, то ли по пути они куда-то умотали… Причем последний вариант хуже всех, но правдоподобнее.

— Бьякуран любит сладкое и итальянскую пищу, в последнем его вкусы совпадают со вкусами Гокудеры и Дино, — выдал тайну мадридского двора Тсунаёши, и тут я услышала, как на кухню начали заползать остальные пришельцы. Аж от сердца отлегло, право слово! — Рёхей и Ямамото — японцы и предпочитают традиционную японскую еду. Скуало любит рыбу, а про Мукуро и Франа ничего сказать не могу, извини.

— А ты? — поинтересовалась я, выгружая на стол соленую красную рыбу.

— Я не «резкий», — тепло улыбнулся Тсуна и получил от меня такую же улыбку в ответ.

— Ну и что? Что ты любишь? — решила-таки добиться ответа я, закапываясь на этот раз в шкаф у плиты. — Японские блюда, наверное?

— Да я всеядный, — пожал плечами непритязательный мафиозный босс. — Но люблю японскую еду, ты права.

— Отлично! — усмехнулась я. — Сашими подойдет, как думаешь? Хибари-сан меня не прибьет, если я их нормально приготовлю?

— Думаю, что нет, — нахмурился Савада, явно прикидывая, не прибьет ли меня вышеозначенный Хибари-сан на самом деле.

Кстати, не к ночи помянутого «хранителя священного камикороса» в опасной близости не наблюдалось: на кухню заползли лишь Хаято (куда ж он без Джудайме — вдруг кто на его «сокровище» покусится?), Ямамото, Скуало и Рёхей, остальные растеклись по непонятным направлениям. Я волновалась? Ну вот, предчувствия меня не обманули! Ну и ладно, ну и пофиг: всё равно не уйдут далеко. Не стоит нервничать. Хотя если они на Ленку нарвутся… Ой, нет, не пофиг!

— Что готовишь? — с улыбкой спросил Такеши, и я, кивнув на рыбу, ответила:

— Сашими. Я не такой спец, как ты, но, надеюсь, есть будет можно.

— Хочешь, помогу?

Блин, Такеши, я твой фанат… Отныне и вовеки веков, право слово!

— А тебе не тяжело? — с сомнением спросила я. Мало ли, они же только ожили! Но, видимо, головокружение уже успело покинуть мафиозиков, ибо двигались они довольно уверенно.

— Да ты что! — отмахнулся мечник, пристраивая катану у шкафа. Какой декор, а! — Я же с детства отцу помогал.

— Ну, вы же из мира Мейфу только, — пробормотала я.

— Да всё нормально, — усмехнулся мечник.

— Тогда помоги, если можешь, — обрадовалась я и вручила ему рыбу.

Ямамото прорулил к раковине, тиснул нож и начал строгать ее на ровные, аккуратные кусочки. Загляденье прям! Но заглядываться мне было некогда. Я поставила вариться рис и хотела было начать тушить овощи, как вдруг Скуало подошел к плите и, подняв крышку кастрюли, заорал:

— Врой! Какого черта ты скрываешь это, мусор?!

— Это ж борщ, — опешила я. — А Вы итальянец…

— Я голодный итальянец! — отмахнулся Суперби. — И мне начхать, чем ты меня накормишь, если это съедобно!

— Тогда садитесь, сейчас всё будет, — окончательно попрощавшись со здравым смыслом, пробормотала я.

Скуало, распинаясь на тему несовершенства мира и несправедливости бытия в принципе, уселся на стул и, убрав меч в рукав, облокотился о столешницу. Пепельные волосы рассыпались по плечам, являя миру то самое пресловутое восьмое чудо света в виде волос ниже пятой точки, которые никогда не путаются и всегда лежат идеально. Я налила ему тарелку борща, поставила на стол, выдала борщезачерпывательное орудие, оно же ложка обыкновенная, металлическая, банку сметаны и три куска черного хлеба.

— Зачем? — озадачилась Акула Варии, глядя на сметану.

— В борщ кинуть, — еще больше озадачилась я. Для чего ж еще-то? Или он в жизни не добавлял ничего в супы?

— Обойдусь, — поморщился он и, наконец, занял рупор в виде рта едой, а не воплями. Ура, мои уши могут жить спокойно! Минут десять…

— Кто-нибудь еще будет борщ? — безнадежно спросила я, но в ответ получила лишь отрицательные покачивания двух голов — Савады и Сасагавы. Хаято меня ответом не удостоил, а Ямамото пожал плечами, кивнув на рыбу.

Я начала строгать овощи, а Такеши, виртуозно разделав рыбу, решил сделать суши, а не сашими, и, дождавшись, когда сварится рис, приступил к процессу. Вскоре я таки потушила овощи, а в духовке запекалась курица, и проблема обеда была почти решена. Обхомячившийся борща Суперби, откинувшийся на спинку стула, почему-то молчал и сосредоточенно хмурился — видать, думу думал… Хаято дымил цыбулькой у окна, а Рёхей что-то вещал Саваде, стоя у дверного проема и отчаянно жестикулируя. Я не прислушивалась, но боксер был громкоговорителем не хуже Скуало, ну, разве что немного не дотягивал, а потому я прекрасно слышала, о чем шла речь — о том, как им выполнить договор, и что может выпасть в качестве его условий. Предположения Сасагава выдвигал самые невероятные, и иногда мне откровенно хотелось заржать, что, кстати, и делал Ямамото, а Гокудера язвительно бросал: «Газоноголовый!» Тсуна же слушал Рёхея спокойно и сосредоточенно, и я подумала, что за пять лет он всё же изменился: принял-таки роль босса и смирился с ней, а теперь всеми силами пытается «соответствовать» и потому воспринимает всерьез любой бред от своих подчиненных. Раньше бы он заорал: «Я тут ни при чем! Почему так получилось?» — и окунулся бы в самобичевание, а потом укуренно начал бы искать способ всех спасти, а вот сейчас он являл собой чудо рассудительности и внимал откровениям Рёхея, явно тщательно обдумывая всё им сказанное.

Наконец курица пропеклась, овощи потушились, суши были водружены на стол, а в духовку отправились меренги — печенюшки из взбитого с сахаром белка. Хотя кого кормить было не ясно: остальные так и не вернулись.

— Спасибо, Ямамото-сан! — облегченно вздохнув, сказала я. — Что бы я без тебя делала?

— Обращайся, когда захочешь приготовить суши, — кивнул он и уселся справа от Суперби, то есть у левой стеночки. Хаято сел напротив него, а рядом с ним приземлились оставшиеся два мафиози: Рёхей справа, Савада слева. Между Ямамото и Тсуной остался всего один свободный стул напротив окна, который обычно использовался мной, и я, поставив тарелки и кружки этим деятелям, и себя не забыла, водрузив посуду возле этого самого, свободного места. Разлив парням зеленый чай, я нагрузила Скуало овощи и курицу и уселась за стол.

— Приятного аппетита, — объявила я и получила аж три ответа — от Тсуны, Рёхея и Ямамото:

— Итадакимас!

Два мрачных типа промолчали. Впрочем, Скуало можно простить: он уже набивал рот овощами. Травоядное, блин. Рыба-травоядное! Дожила… Кстати, а где носит «хищника» сего зоопарка? И остальных представителей семейства мафиозных… Главное, чтоб никому не навредили. Хотя если с Ленкой встретятся…

— Катерина? Это что за нашествие татаро-монгол? — послышался тихий высокий голос за моей спиной, и я вжала голову в плечи. Ой, мама. Явилась — не запылилась…

— Лен, тут всё непросто… — пробормотала я и протянула сеструхе филькину грамоту за авторством шинигами. — Отец говорил, что наследники тех, кто ему участок продал, имеют право здесь гостить, помнишь?

— Да, — нахмурилась Лена, облаченная в такой же джинсовый комбинезон, что и у меня, только черный, а не синий, и черную же футболку с красным пятном в районе сердца а-ля «меня застрелили, дайте помереть».

— Это наследники. Хотя не все.

Лена нахмурилась еще больше и вчиталась в текст липовой бумажки, правда бросила сие гиблое дело еще на середине.