Спасите, мафия!
Шрифт:
— О, здрасьте, — улыбнулась я слегка натянуто. Его лыба а-ля «я всегда что-то затеваю» как обычно не предвещала ничего хорошего.
— И тебе, и тебе, — покивал китайский болванчик с седыми волосами. — Скажи, Катя-чан, ты скоро поедешь в город?
— Не знаю, — растерялась я. Блин, как забавно это его «чан» звучит — я прям не могу… — Пока не планировала, а что?
— Как только соберешься, предупреди, я поеду с тобой, — мягким, но не терпящим возражений тоном заявил Джессо.
— Хм. Ну, если не боитесь быть покусанным козой, вперед, — съехидничала я, а Ямамото с Дино прыснули.
— Нет, коз я не боюсь, равно как и прочий скот, — усмехнулся Бьякуранище, как всегда щурясь. —
— О да, Вы правы, — кивнула я. — Тогда я за Вами зарулю, когда надумаю ехать.
— Не затягивай, — с премилой улыбочкой скомандовал предводитель Мельфиоре, а мои няшные, добрые и точно не опасные мафиозики переглянулись.
— Я не из Уайт Спелл, — на автомате огрызнулась я, а Бьякуран еще многозначительнее и ехиднее разулыбался. — Как смогу, так и поеду.
— Конечно, — ответил он. — Но чем быстрее, тем лучше.
Я закатила глаза и кивнула, и блондин в космическом скафандре порулил куда подальше. Я переглянулась с парнями, и Дино заявил:
— Не нравится мне это. Он что-то задумал.
О да, брат, как я понимаю твое недоверие!
— Да ладно тебе, он на нашей стороне, — улыбнулся наивный, как пять копеек, Ямамото. Я решила с его глаз розовые шоры не сдергивать и пожала плечами, заявив:
— Я всё равно буду осторожной. Поедете с нами?
— Конечно, — ответили парни хором, и я, довольно улыбнувшись и отметив, что Такеши всё же не совсем Джессо доверяет, раз так быстро ответ выпулил, поскакала отдавать шкурки рабочим, а затем на кухню — готовить обед голодающей мафии и нашему «колхозу».
Собственно, и готовка, и трапеза прошли спокойно: Мукуро на обеде не появился, как и на завтраке, и Маня была сим фактом крайне довольна. Правда, не наблюдалось и Хибари-сана, который почему-то до сих пор меня не закамикоросил, несмотря на то, что я его, помнится, без суффикса «сан» попросила о помощи во время нашего с Маней шулерского забега. Правда, он явно не Святым духом и не амброзией питался: я периодически отмечала, что продукты пропадают, правда, совсем немного — он вообще питался как-то странно и понемногу. Но вот темпуру хомячил явно с удовольствием, и я даже сделала мысленную пометочку — готовить ему побольше овощей, рыбы и крабовых палочек в кляре, а то загнется еще с голодухи наш мистер Дисциплина…
Одна лишь странность проявилась на обеде — Ленка не спустилась вовремя, и мне пришлось подниматься за ней. Сестра обнаружилась у себя в комнате, ушедшей в мир грез путем погружения в книгу по демонологии, причем одета она была в водолазку с широкими рукавами вместо футболки, но на вопрос: «Что за подготовка к крещенским морозам?» — она лишь едва заметно пожала плечами. У нас с ней царила политика взаимного невмешательства, и мы за нее были друг другу благодарны, потому я пытать готессу вопросами не стала, и просто погнала на обед, наплевав на ее вялые попытки остаться в комнате с книгой в обнимку. А вот Маша, как только мы спустились на кухню, разразилась пространной тирадой на тему «кому на Руси жить хорошо, не носит в двадцать восемь градусов тепла водолазки». Я ее попыталась отвлечь, но мне это не удалось, потому как готесса явно ушла в депрессию, и Манюня очень за нее переживала, равно как и я, но выражала это всегда излишне навязчиво. Зато Ленке на выручку пришел Фран, восседавший теперь слева от нее:
— А ты считаешь, что если человеку холодно, он обязан принести тебе на подпись прошение о позволении надеть водолазку?
Маня от возмущения аж рот открыла, а потом захохотала и, швырнув во Франа, который, правда, снаряд перехватил, фантик от конфеты, вернулась к трапезе, прекратив пытать Ленусика. Лягух местного болота праздновал
победу с апатичной харей, а мы с Ленкой многозначительно переглянулись. «Манюня нашла нового друга», — промелькнула у меня в голове радостная мысль, и я решила вечером пообщаться с сеструхой на тему: «Фран — дружба и предубеждения». После обеда я отловила собравшегося навострить лыжи куда подальше Принца и тихо сказала:— Спасибо, Ваше Высочество. Здорово выручили.
— Ши-ши-ши, и претензий нет? — хитро вопросил Принц.
— Нет, — нахмурилась я. — Вы же сдержали обещание?
— Я всегда держу слово! — пафосно изрек герр Фегор и свалил куда подальше.
Я повздыхала и пошлепала к конюшням: сегодня был последний день тренировок Буцефала и Боливара. Собственно, всё прошло на высшем уровне, и я, депрессуя, поскреблась домой, попрощавшись с конягами. Отпускать их не хотелось, но c’est la vie, как говорят французы и все любители Собора Парижской Богоматери. Вечером я сварганила ужин, достойный нашего полосатого королька местного розлива в благодарность ему за трудовые подвиги, причем ужин ему явно понравился — он даже заявил, что освобождает меня на этот вечер от занятий. Сомневаюсь, что это на него так хавчик повлиял, он же у нас личность неподкупная, но, может, он просто решил сделать перерыв, потому что ему самому генетика уже в кошмарах мерещилась?..
Образовавшееся свободное время я решила посвятить инспекции продуктов и, почитав минут сорок Овидия, ломанулась вниз — перерывать холодильник. Какого же было мое, мягко говоря, недоумение, когда я обнаружила за столом блондинистого мафиози с чашкой чая и куском колбасы в лапках, перед которым лежали листы со странными символами. Рапунцель загрызала колбасу и цепким взглядом зыркала на собственные каракули. Почему-то в свете закатного фонаря по имени «солнце» его волосы напоминали иней, и мне показалось, что они должны быть холодными на ощупь. Встряхнувшись и дав себе мысленного пинка на тему: «Тронешь эти кудри — Рапунцель тебя на колбасу пустит и затем даже не схомячит», я прошлепала к Скуало, сидевшему на месте Ямамото у левой стены, и уселась рядом с ним на свой стул.
— Вечер добрый, — заявила я, вглядываясь в листы.
— Чего тебе надо, мусор? — возмутился Суперби, сгребая листы в кучку.
— Спокуха, — ухмыльнулась я, развалившись на стуле, — я эти валуны еще в детстве исползала вдоль и поперек, так что знакома с каждым символом.
— С каждым? — на полтона ниже уточнил Акул всея Варии.
— Угу, — кивнула я.
С минуту на моське рыбины сменялись противоречивые эмоции, от недоверия и презрения, до любопытства и решимости, а затем он протянул мне пачку бумаги и заявил:
— Вот. Проверь, все ли символы найдены.
Ути, блин! Сразу видно: капитан Варии, неподчинение карается гематомой на темечке или ею же, но под глазом! Начальство, что поделать? Я хмыкнула и начала просматривать рисунки, которые, кстати, каракулями не были — Суперби неплохо рисовал, ну, или копировал символику. Но зарисовал он, как оказалось, не всё.
— Трех знаков не хватает, — с тяжким вздохом объявила я, возвращая мафиози бумаженции и мысленно готовясь к грому и молниям, а также ореву. Я его дождалась…
— Врооой! Какого чёрта?! Мусор, ты уверена? Проверь еще раз! Чего там не хватает? Я всё обшарил!
— Ну, там на одном камне сразу три символа были нарисованы, а их в Ваших записях нет, — пожала плечами я.
— Какие символы и где был камень? — нахмурился Суперби, сразу переходя на нормальную громкость. Вернее, на менее зашкаливающую и не вызывающую мигрень. Причем мне показалось, что не всё так просто, и он этого ожидал, потому и согласился мне листы показать. Интересно, с чего бы?