Спасите меня, Кацураги-сан! Том 10

Казума, кажется, осознал, что натворил, и тут же поставил её на место и низко поклонился.

— Простите, Шиногару-сан, я не специально…

— Да нет! — помотал головой он. — Вы как это сделали, Казума-сан? Она ведь из титана!

— Я откалибровал подвижность сустава, которым она крепится к стойке, — ответил он. — Настроил силу сокращения искусственных мышц. В общем… Вызвал полный паралич. Но клянусь, я не думал, что ослабил её настолько, что крепления ослабнут!

— А крепления с тонусом искусственных мышц напрямую зависят от программы, которая корректирует эти функции… — нахмурился Шиногару Рюсэй. — Это — большая проблема.

— Вы меня не возьмёте? — поник Кацураги Казума.

— Да нет же, я не об этом! — воскликнул Шиногару. — Это значит, что в программе где-то есть ошибка, которую я не учёл.

— Я так не думаю, механизм сделан просто великолепно, как и его программное обеспечение! Все алгоритмы работают, как надо! — принялся восклицать Казума. — Никто ведь не будет специально ослаблять тонус руки через начинку системы, когда она будет имплантирована человеку.

— Нет-нет, Рюсэй-сан прав, — встрял в их разговор я. — В программе точно имеется ошибка.

— Вы тоже поняли, Тендо-сан? — задумчиво почёсывая подбородок, спросил Шиногару.

— Да, — кивнул я. — Если человек по какой-то причине ослабнет — заболеет или переживёт травму — информация об этом передастся по нервному волокну в механическую руку. И тогда она может совершить самоампутацию.

— Вы нашли очень серьёзный просчёт, Казума-сан, — сказал Шиногару. — Тендо-сан прав. Эту ошибку нужно срочно исправить. Я рассчитывал, что вы просто ослабите руку, но вы случайно обнаружили ошибку в программе. Вопросов больше нет, вы приняты. Если, конечно, готовы взяться за искоренение таких ошибок. Справитесь, Казума-сан?

— К-конечно! — воскликнул он и снова поклонился. — Я всю жизнь об этом мечтал.

— Но подождите, — прервал нас Шиногару. — Скажу честно, Казума-сан, вы меня впечатлили. Не стану юлить, я был уверен, что Тендо-сан просто хочет устроить своего брата. Воспользоваться связями, так сказать. Но поймите и вы меня, я от своих условий отказываться не хочу. Мне нужно, чтобы Тендо-сан тоже работал в моей клинике. Либо оба, либо никто!

Какой, однако, амбициозный засранец этот Шиногару! Ни в коем случае даже думать не хочу о нём в негативном ключе. Этот человек мне нравится. Он уцепился за двух сотрудников, которые могут продвинуть его проекты вверх. И я разделяю его мотивы.

— Я только «за», Рюсэй-сан, — ответил я. — Выделять на это время я смогу. Однако, мы с вами не закончили разговор. Вы спрашивали, как заставить информацию из органического нерва передаваться в искусственный? Или вы уже забыли свой вопрос?

— Я его никогда не забуду, — заявил Шиногару Рюсэй. — Потому что это главный вопрос, который мы с коллегами пока что никак не можем решить.

— Могу я воспользоваться вашей доской? — спросил я.

— Да, пожалуйста, — пожал плечами Шиногару. — А что вы хотите изобразить?

Я взял в руки несколько маркеров, а затем произнёс:

— Ответ на ваш вопрос, Рюсэй-сан.

Шиногару вместе с Казумой притихли. Я приступил к изображению своей идеи, и абсолютная тишина нарушилась лишь один раз, когда мои коллеги перетаскивали стулья, чтобы занять место напротив доски.

— Итак! — произнёс я, когда закончил свой рисунок. — Перед вами строение нерва в разрезе. Хочу на всякий случай напомнить, как он выглядит, чтобы вам было проще уловить мою мысль.

На доске был изображён многократно увеличенный в размере нерв.

— Одна из главных составляющих нерва — это его оболочка. Как вы оба понимаете, она играет важнейшую роль. Наш организм научился создавать идеальную изоляцию — миелиновое волокно. Именно им окружены пучки нервов. Точно так же, как провода в любом устройстве окружены резиной. Это позволяет избежать распространения электрического тока в разные стороны и упорядочить его течение в одном направлении, — произнёс я.

— Это нам известно, — кивнул Шиногару Рюсэй. — Это известно даже школьнику, который не ленится учить биологию. Как нам может помочь эта информация?

— Потерпите немного, Рюсэй-сан, — попросил я. — Скоро вы всё поймёте. А я продолжу. Изоляция в виде миелина окружает пучки нервных волокон, которые окружены ещё одним слоем миелина. Другими словами, нерв — это не провод. Это — кабель. В кабеле точно так же содержатся изолированные друг от друга проводящие ток жилы.

— Тендо-сан, можно чуть медленнее, — перебил меня Казума. — Я записываю.

— Вам это не нужно, — отмахнулся Шиногару. — Достаточно знать, как программировать начинку протеза.

— Нет, не соглашусь, — помотал головой я. — Как он может запрограммировать начинку, если не знает работу всей структуры? Роль Казумы в данном процессе — это роль творца, который управляет генами. А гены — это компьютерный код в прошивке устройства.

— Я обязательно буду совершенствовать свои знания! — воскликнул Казума.

Видимо, пытался произвести впечатление на Шиногару.

— Ещё в нерве проходят миниатюрные сосуды, которые его питают. Но для искусственного нерва эта информация нам не пригодится, — продолжил я. — А теперь перейдём к главному вопросу — как объединить органический провод с проводом, созданным руками человека. Скажите, Рюсэй-сан, с какими проблемами вы сталкивались? Дайте отгадаю, рука человека передаёт один импульс, а протез регистрирует совсем другой? Не так чисто и качественно, как хотелось бы, верно?

— Мысли мои читаете, Тендо-сан, — удивился Шиногару. — Как вы это поняли?

— Потому что я знаю, где здесь ошибка, — отметил я. — Решите этот недочёт — и увидите результат. Сразу же.

— Не томите, что нужно сделать? — настоял Шиногару Рюсэй.

И тут мне пришлось замолчать. Просто взять и выложить ему решение проблемы? А что, если после этого он откажется принимать нас двоих к себе на работу? Воспользуется готовой идеей, которую я придумал — и всё.

Сомневаюсь, что Шиногару Рюсэй пойдёт на такое. Он кажется мне порядочным человеком. Но перестраховаться стоит. Однако нельзя давить на него слишком сильно. Достаточно лишь дать ответ на вопрос, но умолчать о самом главном. О том, что знаю только я.

— Миелиновое волокно у всех людей сильно отличается, — отметил я. — Его толщина запрограммирована генетически. Другими словами, один протез не может подойти всем людям сразу. Его придётся подгонять индивидуально. Иначе информация из нерва будет передаваться некачественно у восьмидесяти процентов пациентов.

— Так… — задумался Шиногару. — То есть, нужно подогнать проводимость в проводах под показатели, которыми характеризуется нерв… Но как это сделать?

— А вот на этот вопрос, Рюсэй-сан, — произнёс я, надев крышечку на маркер, — я расскажу только после того, как мы с Казумой-саном будем устроены в вашу клинику.