Спасите меня, Кацураги-сан! Том 16

Терапевты сначала замолчали, а затем загоготали, с трудом сдерживая ликование.

— Кацураги-сан, а сколько баллов нужно получить? — спросил меня Кондо Кагари.

— Девяносто из ста, — ответил я. — Проходной балл — семьдесят. Но если вы сможете получить девяносто, клянусь, я добьюсь выплат, которые скомпенсируют вашу сегодняшнюю задержку. Если кого-то это не интересует, можете сразу же выйти из конференц-зала. Даю слово, никаких санкций за это не последует.

Я вновь замолчал, чтобы понаблюдать за их реакцией. Заметил, что новые терапевты расселись вдалеке — позади старых, и вообще старались не высказываться лишний раз. В каком-то смысле это очень хорошо. Не зря я их столько времени «дрессировал».

Первое время от молодых специалистов было слишком уж много проблем. Они вели себя так, будто им все что-то должны. Та же Оцухиро Комуги умудрялась даже письма под мою дверь подбрасывать. Итидзё напился и чуть не погиб в собственной машине, а остальные закатывали менее шумные, но всё же неприятные истерики.

Теперь они стали вести себя крайне спокойно. Значит, скоро пойдут в гору. Возможно, кто-то из них даже сможет сместить лидеров-старожилов.

— Что ж, раз никто конференц-зал не покинул, значит, вы заинтересованы в премии, — подытожил я.

Ещё бы! Некоторые из терапевтов получают больше миллиона иен в месяц. Треть от этой суммы — это очень большие деньги. Ради них можно и поднапрячься.

— Поступим следующим образом, — продолжил я. — Перед вами на столах лежат распечатки вопросов из тестирования, которое вам предстоит пройти в течение этой недели. Там вы увидите десять тысяч вопросов. Из них на аккредитации попадётся только двадцать, плюс задачи. Задач здесь нет, но тесты всё равно нужно прорешать.

Я заметил, что наиболее старшие терапевты, такие как Фукусима Ренджи, Тачибана Каори и Такеда Дзюнпей уже вовсю листали распечатки.

— Кацураги-сан, — обратилась ко мне Тачибана. — Я правильно понимаю, что мы задерживаемся сегодня, чтобы разобрать сложные вопросы, верно?

— Да, так и есть, — кивнул я.

— А если мы знаем ответы на всё, что здесь напечатано? — спросил Такеда Дзюнпей. — Можем ли мы забрать распечатки домой и продолжить изучение в спокойной обстановке?

— Поддерживаю Такеду-сан и Тачибану-сан, — кивнул Фукусима Ренджи. — Если честно, большая часть этих вопросов слишком уж легка для нашего уровня.

Фукусима Ренджи со своим чувством собственной важности всегда прямолинейно и даже немного высокомерно общается с коллегами и начальством. Однако в данном случае он прав. И я это предусмотрел.

— Верно подмечено, Фукусима-сан, — кивнул я. — Именно поэтому терапевтам пятнадцатого ранга и выше я рекомендую покинуть зал и приступить к самостоятельному изучению вопросов. Если кто-то из вас захочет остаться — я не против. Однако всем остальным я бы посоветовал задержаться.

Эти специалисты действительно очень хороши в своём деле. Сомневаюсь, что вопросы их затруднят. В итоге Фукусима, Такеда, Тачибана сразу же покинули зал.

Из высших рангов остались только я, Хибари Котэцу и Савада Дэйчи.

И последней парочке явно стоило задержаться. Они приняли правильное решение. Хибари всё время занимается только гомеопатией и… к сожалению, уринотерапией, а Савада вообще достиг столь высокого ранга исключительно за счёт помощи своего брата-близнеца, который уже покинул стены клиники «Ямамото-Фарм».

Что ж, раз Савада задержался, значит, его срочные дела были простой отмазкой. Деньги оказались важнее.

— Действуем следующим образом, — произнёс я тем, кто остался в зале. — Начинайте пролистывать вопросы. Внимательно. Вдумчиво. Если хотя бы один из них вызывает у вас затруднения — сразу же поднимайтесь и озвучивайте его вслух. Я помогу с ним разобраться. Не стесняйтесь. Если вы что-то не знаете — это нормально. Человек не может знать всё. Бывает такое, что многие из специалистов не знают даже элементарных вещей. И это не делает их плохими врачами. К примеру, я хорошо разбираюсь в гастроэнтерологии, но всячески игнорирую вред кофе, поглощая его чуть ли не литрами. И, конечно же, никуда не спешите. Лично я готов сидеть здесь хоть сутки. Но я думаю, что на наше заседание может уйти больше пяти часов. А теперь, когда все настроились, начинаем работу!

В конференц-зале поднялся шум. Все принялись шуршать бумагой. Особенно молодые специалисты. Они сразу же разложили первые листы и начали тщательно изучать тесты.

И первые вопросы не заставили себя долго ждать. Через десять минут Оцухиро Комуги поднялась со своего места и обратилась ко мне:

— Кацураги-сан, скажу честно, я не знаю, как ответить на тридцать четвёртый вопрос. Он мне кажется каким-то неадекватным.

— Зачитайте его, — попросил я.

— С какой скоростью чихает человек… — произнесла она. — Какое отношение это имеет к медицине? Разве мы обязаны на это отвечать?

Твою-то мать… К счастью, я смог сдержаться и не произнёс это вслух. Но всё моё негодование направлено на министерство, а не на терапевта, который задал этот вопрос. Ведь это действительно — полный бред! Зачем спрашивать такое? Это не имеет отношения к медицине. Просто интересный факт.

— Вы не обязаны это знать, Оцухиро-сан, но так уж вышло, что министерство считает иначе. Спорить мы с ним, конечно же, не будем, но мысленно вы имеете полное право послать каждого, кто составлял этот перечень каким угодно словом, — усмехнулся я. — Но правильный ответ — сто шестьдесят километров в час. Именно с такой скоростью из нас выходит воздух во время чихания.

— Кацураги-сан, у меня похожий вопрос, — позвал меня Савада Дэйчи. — С какой максимальной скоростью может передаваться нервный импульс из мозга в другие части тела?

Да что ж они так зациклились на этой скорости! Ведь врачи и вправду не знают всех ответов на эти вопросы. Будто нас специально завалить пытаются!

— Ответьте пятьсот пятьдесят километров в час. Не ошибётесь. Если кто-то скажет иначе и засчитает ответ неверным, можно будет подать апелляцию. И пусть эти идиоты… — я резко осёкся. — Прошу прощения. Пусть составители вопросов докажут обратное в таком случае.

Молодые терапевты захихикали, когда услышали мою оговорку. Но я и вправду уже не мог сдерживаться. В списке много хороших вопросов. Но некоторые из них абсолютно абсурдные.

— Кацураги-сан, вы сказали, что можно задавать любые вопросы… — обратился ко мне Итидзё. — Тут спрашивается, какой позвонок называется «Атлас». Но мы такого в университете не проходили.

Конечно, не проходили. Это же Япония! За каким чёртом им знать то, как называются позвонки на греческом языке?

— Атлас — это древнегреческий титан, который держит небосвод, — произнёс Кондо Кагари. — Наверное, это один из нижних поясничных позвонков, ведь на него оказывается наибольшая нагрузка.

— Вы очень логично мыслите, Кондо-сан, — сказал я. — Но, к сожалению, неверно. Атласом называют первый шейный позвонок, который держит голову.

— Но ведь голова легче, чем… — расстроился Кагари.

— Знаю, просто смиритесь с этим, — попросил я.

— А тут и вовсе от нас требуют знание исторических данных! — воскликнул один из новых терапевтов, чьё имя я даже запомнить ещё не успел. — Кто открыл первый антибиотик?

— Пенициллин, — произнёс я. — Первый в мире антибиотик был открыт доктором Александром Флемингом, он был бактериологом. Запишите себе эту информацию. Она быстро забудется.