Спаситель

Он осознал, что не мог никому позвонить.

Что никто не придет ему на помощь.

Он вспомнил о Коре. Когда он был частью Шайки ублюдков, другие воины помогали ему. А он – им.

Сейчас все иначе.

Следствие его одиночества? Трон будет принадлежать ему одному. Ни с кем не нужно будет разделять свою власть. Он будет королем...

Тро подскочил, услышав шорох, но тут же узнал этот звук.

– Дорогая? – спросил он.

Вернувшись в столовую, он обнаружил Книгу во главе стола. Том сам открылся, бесконечное количество страниц шелестело между двумя древними обложками, как всегда бывало.

Когда они замерли, Тро улыбнулся при виде чернил, формирующих символы Древнего Языка.

– Моя любовь со мной, – перевел он. – Я в своей любви. Моя любовь со мной, и я в своей любви...

Слова срывались с его губ, не являясь выражением его мыслей, скорее речитатив рвался из глубины его души.

Взяв Книгу, Тро закрыл ее и прижал к сердцу. Продолжая повторять напев, он направился к лестнице, на автопилоте поднимаясь наверх.

И только когда Тро добрался до лестничной площадки, мысль, ускользавшая от него, все–таки достигла сознания, прорвавшись сквозь речитатив.

Как Книга оказалась во главе стола?

Ведь он оставил ее на втором этаже.

* * *

Мёрдер так и не смог убить себя.

Он пробовал несколько раз. Тогда, у реки.

В конечном итоге он отвернулся, спрятал черный кинжал за пояс и вернулся к дому. По дубовой аллее. В этот раз он направился к главному крыльцу, поднялся по деревянным ступеням и встал в темноте, поодаль от ночных фонарей.

Заглядывая через старинные окна, он четко видел главную гостиную, что освещалась свечами. На диване сидела человеческая женщина. Ей было около тридцати, с длинными волосами и красивыми темными глазами. Она теребила милое голубое платье, поправляла юбку, одергивала рукава. Потом встала, прохаживаясь из стороны в сторону.

Он видел, как она со своим мужчиной уехали на ужин. Наблюдал, как они сели в машину и зачем–то ездили в город. Наверное, они поужинали там и вернулись примерно в то время, когда он пытался совершить самоубийство.

К слову о двух ночах, прошедших совершенно по–разному...

Женщина резко повернулась к арочному проему. Накрыла руками лицо. А в ее взгляде отразилось удивление.

Мужчина, с которым она заселилась в гостиницу, вошел с букетом красных роз в руках. Мёрдер чувствовал запах ранее, ведь цветы доставили в особняк еще днем. Он гадал, для кого они. Вот и ответ.

Мужчина опустился на колено перед женщиной. Ее глаза увлажнились, ее счастье казалось восходом солнца – в формате свечи.

И когда она принимала цветы, кавалер протянул ей небольшую бархатную коробочку. Его губы шевелились, когда он открыл крышку.

Женщина охнула. Улыбнулась. Кивнула. Много раз подряд. А потом наклонилась и поцеловала его.

– Поэтому я не смог это сделать, – сказал Мёрдер вслух.

Пока жива Сара, будет жить и он.

Даже если им не суждено быть вместе, у его мира было солнце в другой галактике, и этого было достаточно. Она была его системой жизнеобеспечения. Он не поведет себя как трус, ищущий легких путей. Это унизительно для него... и неуважительно по отношению к его женщине.

Он последует храброму примеру Сары, будет любить ее, какое бы расстояние их ни разделяло...

Скрип ступеней позади него заставил Мёрдера обернуться. Он нахмурился, увидев нежданного гостя.

– Тор? – Он покачал головой, гадая, а не играет ли с ним разум. – Что ты здесь делаешь?

– Хотел поговорить с тобой. – Брат медленно поднялся по деревянным ступенькам. – Я бы позвонил, но у тебя нет телефона.

Мёрдер, ведомый привычкой и инстинктами, следил за движениями мощного тела, выискивая признаки агрессии или скорой атаки.

Может, ему все–таки придется воспользоваться этой ночью черным кинжалом.

– Милый дом. – Тор оглянулся по сторонам. – Не приходилось бывать здесь раньше.

– Ты действительно здесь ради туризма?

– Нет, я по делу.

Господи, откуда Братство узнало? Должно быть, они нашпиговали жучками дом Сары.

– Слушай, мне проблемы ни к чему, и вообще, я – частное лицо, поэтому тебя не касается...

– Почему ты не рассказал нам, что сделал?

Мёрдер вскинул руки.

– Это ни на что не влияет. Серьезно, ну какие вас ждут последствия? Я живу своей жизнью, не лезу к вам, Сара также никогда не перейдет вам дорогу. Кому какое дело? Так принципиально забрать у меня все до последнего?

Тор нахмурился.

– Я не понимаю.

– Да, я не стер ее воспоминания! И это не твое собачье дело... это не касается ни Братства, ни Короля! – Взяв себя в руки, Мёрдер понизил голос. – Я не стану извинятся за это, и вы ничего с этим не сделаете. Сара покинула мою жизнь, и, черт... должно быть вы рады. Братья наслаждались моими страданиями все двадцать лет, и ничего не изменилось... хо–хо! Готовь попкорн и чувство собственного превосходства, добавив к списку мою любовь... но ставь ее на первое место, потому что от ее потери больнее всего.

Мёрдер захлопнул рот и скрестил руки поверх груди. Он надеялся, что Брат ответит что–нибудь. Он был настроен на противостояние... и лучше в физическом плане.

– Я пришел не за этим, – медленно сказал Тор.

– Что?

– Совсем не за этим.

Мёрдер присвистнул на выдохе. Закатил глаза.

– Чудесно. Ну чтоооо ж... сделаем вид, что ты ничего не слышал?

– Я, эм... – Брат покачал головой так, будто пытался сменить ментальные рельсы. – Начнем с того, зачем я пришел сюда. Почему ты не рассказал, что на самом деле произошло с Хекс? Про первый пожар – в первой лаборатории? И о том, что ее родственники взяли тебя в плен?

Ох, блин.

Тор продолжил:

– Ты заставил нас двадцать лет считать, что слился в самый ненужный момент. Когда в действительности тебя пытали в колонии. Долгие месяцы. А потом, когда ты выбрался благодаря Ривенджу? Ты отправился на ее поиски. Вот чем ты занимался. И она устроила первый поджог, убив того ученого. Не ты.

– Я сделал много другого, – сказал он хрипло. – Во второй лаборатории. Стой, откуда тебе это известно?

– Хекс говорила со мной.

Мёрдер потер свои стриженые волосы. Задумался, нашла ли Сара его косу. Когда он еще думал, что сотрет ее воспоминания, то планировал вложить в ее голову мысль, что его коса – ценная вещь для нее... пусть Сара бы и не помнила, откуда она взялась.

В его викторианском прошлом любовники дарили друг другу прядь своих волос.

– Зачем она это сделала? – спросил он у Брата.

– Она хотела, чтобы все узнали правду. Потому что тебя обвиняли в том, чего ты не совершал, в дезертирстве из Братства, когда в действительности тебя удерживали в плену. Потому что мы несправедливо обвиняли тебя, не зная правды.