Спасти демона

С диким визгом я отпрянула и упала на спину. Существо в несколько прыжков приземлилось на мой живот и гортанно зарычало.

– Место!
– донёсся усталый голос со стороны двери.

Рой подошёл ко мне и помог подняться. Глиняное создание тем временем вернулось под стол и накрылось простынёй.

– Что это?
– спросила я, стуча зубами.

– Мой голем. Прости его, - смущённо произнёс Рой.
– Мы сейчас закрыты. Ты что-то хотела?

– Да. Я хочу записаться в ваш клуб!
– тут же собралась я.

Рой ошалело взглянул на меня. Он медленно наклонил голову сначала на один бок, постоял так некоторое время, а потом на другой бок. Сейчас юноша очень походил на филина, и это меня смешило. Он заметил расплывающуюся на моём лице улыбку, но не нахмурил брови в обиде. Рой тоже улыбнулся и быстрым шагом направился к старой тумбе. Выдвинул верхний ящичек и вытащил хрустящий бланк для поступления.

– Как я рад, - сказал Рой, протягивая мне лист.
– Нам как раз не хватало пятого!

– И я рада.

– И я рад, - послышался из-под простыни низкий приглушённый голос.

Я подпрыгнула на месте и передёрнула плечами, покосилась в сторону маленького голема.

Заполнив бланк, передала его Рою. Тот подписал и поставил в нижнем углу печать.

– Отнеси его своему классному руководителю, - Рой в последний раз глянул на бланк и вручил его мне.
– Жду тебя в среду, Альва Ванвиссер.

– Хорошо!

– Не надумала ещё бросить своих вшей?
– поинтересовалась бабушка за ужином.

– Нет, - резво ответила я.

– И правильно, - поддержал Аргус.
– Записалась куда-нибудь? А то смотри, сегодня последний день.

– Не успеет, выгонят?
– полным надежды голосом спросила бабушка.

– Нет, - отмахнулся братец.
– Запишут, где народу меньше всего. Придётся посещать нелюбимый клуб. А сменить его можно только через год.

– Записалась. Не волнуйтесь.

– Куда?
– в унисон произнесли родственники.

– На керамику.

– На керамику?
– интонация голоса, да и взгляд Аргуса до жути напомнили мне реакцию Моргана.
– К Рою в команду? Тени бы его забрали! Я уж надеялся, что его клуб закроют.

– Почему?
– растерянно спросила брата.

– Он мечтает создать самомыслящего голема!
– выпалил Аргус так, словно это что-то отвратное.

Для меня же его фраза осталась недопонятой.

– Подобного человеку!
– ещё громче пояснил Аргус.
– Ты понимаешь?

– А такое возможно?
– осторожно поинтересовалась я.

– Нет, разумеется, - поостыл брат.

«Тогда в чём же проблема?» - подумала я. Пускай мечтает. Или сама мысль о чём-то невозможном и желание осуществить это достойно чужого отвращения?

В комнате я разлеглась на постели и поставила рядом Борьку. Плюшевый медвежонок неуклюже наклонился набок, готовый упасть от любого неосторожного движения. Жан ко мне не пришёл. Сегодня возвращался его отец - достаточно серьёзный довод для отмены любых послешкольных встреч!

Я с нетерпением ждала среду и первое своё занятие в клубе керамики. А вовсе не семь уроков перед ним, двумя из которых стояли занятия по ла антикве, а ещё тремя - по геометрии, оба предмета не давались мне и раздражали.

Я всё глядела на настенные часы, висящие во всех кабинетах над дверью. Вот странно, вечером у себя дома я и глазом моргнуть не успела, а прошло три часа, и в комнату постучалась служанка, желающая помочь мне подготовиться ко сну. Теперь же три несчастные минуты до окончания последнего занятия тянулись невозможно долго. Будто какой-то шутник подкрутил шестерёнки, обманным путём замедляя механизм. Да ещё и приходится сидеть на философии! Какой урок может быть бессмысленнее? Нам ещё и зачёт на конец семестра поставили, а это значит, что в следующем семестре вновь столкнусь с Баширом Дахи. И он вновь уставится на меня и спросит нечто вроде: «Как вы думаете, Ванвиссер, каков смысл вашего рождения? Для чего вы здесь?».

– Чтобы стать лучшим алхимиком всех времён!
– отвечу я, скорее всего, как отвечала на этом занятии, мельком поглядывая на стрелки часов.

– Так у вас есть определённая миссия в нашем мире?
– продолжал Башир Дахи.

– Конечно! У каждого есть. У каждого она своя, - ответила я уверенно.

– Хорошо. Галлахи, каков смысл вашего рождения? Для чего вы здесь?
– обратился философ к сидящему за соседней партой студенту.

– Нет никакого смысла, - зардевшись, ответил Патрик и поправил круглые очки.
– Я считаю, человек неповинен в том, что он родился, как и в том, что он живёт. А смысла в этом никакого нет.

В классе мгновенно поднялся гам недовольных голосов. Каждый считал, что в его-то жизни смысл есть!

– А я вам сейчас докажу, что Галлахи прав, - прервал студентов Башир Дахи и заулыбался, переплетя пальцы рук.
– Сколько столетий уже успело смениться? Сколько ещё сменится?

Преподаватель подошёл к доске и прочертил на ней горизонтальную линию. По ней с примерно равными промежутками Башир Дахи проставил круглые точки. Над каждой он записал даты от прошлой, до нашей эры и до нашего дня, но прочертил линию дальше, оставляя места для новых, ещё не прошедших дат.

– Видите? Смотрите, сколько всего человечество уже пережило. Сколько ещё предстоит пережить!
– восторженно произнёс Башир Дахи, обращаясь к студентам.
– И жизнь одного человека на этой линии лишь миг! О большинстве, из уже проживших свой век, никто и не вспомнит. Так есть ли смысл в вашей жизни? Какая-то особая миссия для каждого из вас? Нет!
– и он хлопнул в ладоши, а улыбка продолжала озарять его лицо.
– И моя жизнь бессмысленна.

Я рьяно хотела возразить. Как же правители, имена которых мы проходим на истории? Как же великие алхимики и прочие учёные? Да даже среди северян встречались поистине запоминающиеся личности! Вот только пыл мой стих с громким звоном колокола.

На этой ноте Башир Дахи окончил лекцию. Я в мгновение ока сорвалась со своего места и побежала к башенке, ведущей в клуб керамики. Единственное, чем мне нравится наш философ, так это тем, что он никогда ничего не задаёт на дом, помимо единственного пожелания: «повторяйте лекции, ведь через занятие вас ждёт опрос по пройденным темам», и не обманывает же. На опрос он выделяет ровно пятнадцать минут в начале каждого второго занятия.

Наверху башни, в маленькой круглой комнате меня ожидали четверо подростков. Одним из них был Рой, а другие мне незнакомы. Я вгляделась в них, старясь запомнить каждого. Однако в памяти отложилась лишь бежевая униформа, как и у всех в высшей школе алхимии, а ещё круглые нашивки на уровне сердца. Филин. У всех, включая Роя, был филин.