Спасти красноармейца Райнова. Книга седьмая. Пацифист

– Товарищ полковник, командир второго батальона Сто Шестого стрелкового полка, старший лейтенант Петров. Во время боёв за Сталинград, при проведении артиллерийской разведки, оказался окружён немцами. Принял бой, и вызвал удар артиллерии на себя. Оказался завален обломками в подвале здания. Три дня откапывался. Когда выбрался, долго пытался выйти к нашим. Вон, помылся и постирался, а то сплошной кусок грязи, коркой покрыт был. Несколько дней искал выходы, ночевал в балках в степи, нападал на одиночные машины или посыльных, документы их имею. Продукты так добывал. Обнаружил в сортире генерала, без охраны, выкрал его, вырубив, потом угнал танк и выехал к вам. В танке командир Семьдесят Пятой пехотной дивизии Вермахта, генерал-лейтенант Роденбург, прошу принять. Доложился, старший лейтенант Петров.

А тут меня обнимать стали, по плечам хлопать, пока бойцы генералу помогали выбраться, да развязывали, тут он уже не опасен, документы при нём были, понятно начали сообщать наверх, связь с другим берегом была. Танк я дивизии передал, подарил, им такое усиление пригодится, показав бойцам что и как, мол, разобрался, так что порыкивая мотором тот укатил. Машина новейшая, с удлинённым стволом пушки. Опытный мехвод, быстро разобрался, а артиллеристы с пушкой. Надеюсь дадут прикурить немчуре. Там дальше закрутилось. Самое удивительное, это был первый генерал, попавший в плен, поэтому его берегли. Пока шёл его допрос, меня опрашивали, и я писал рапорты. Насчёт меня информацию тоже дали, проверить. Чуть позже подтвердили, я считаюсь пропавшим без вести. Всё же писать, что погиб, не стали, так что мою личность подтвердили, да и документы мои при мне, вот и велись опросы, оформлялись рапорты. Забавно, но мой полк, его остатки, вывели в тыл на отдых и пополнение через два дня после моего побега, но я не жалею, приобрёл много чего нужного. Немцы видимо что-то поняли, перекинули сюда силы и серьезно наступали, пытались сбить дивизию с позиций, но до ночи, понеся немалые потери, бойцы удержали свои позиции. Да и немцы большие потери понесли, больше двадцати танков им сожгли. А ночью, как немцы не пытались осветить Волгу, нас на бронекатер, специально его прислали за ценным грузом, и на тот берег, а дальше эвакуировали в тыл, сначала в штаб фронта, а оттуда и в Москву. Ну и меня с ним прицепом. Как же без героя, что генерала пленил?

В Москве, после череды опросов, даже допросов, тут и на Лубянку возили, всё чуть не под микроскопом изучали, я проживал в общежитии для командиров, что числиться за обычным Управлением. Не артиллерийским, хотя я продолжал носить чёрные петлицы. По документам я комбат, стрелок, вот и проживал в общежитии для стрелков. Мне это так объяснили. Насчёт этого я до сих пор в шоке. Сколько готовить артиллериста и сколько стрелка? Да там колоссальная разница. И артиллериста легко переводят в стрелки. В общем, медлить не стали, на третий день в Кремле я был награждён медалью Золотая Звезда Героя, с орденом «Ленина» и повышением в звании, до капитана. В принципе, стандарт. Похоже комбатом я так и останусь. Ну посмотрим, я в принципе не сильно против. Просто удивлён как командиров из разных родов войск тасуют туда-сюда. Понятно я постоянно встречался с прессой, с момента прибытия, о пленном узнали ещё пока мы в штабе фронта были, включая иностранную. Меня привели в порядок, новенькая форма, но на лице ещё остались ссадины. Старые, но поджившие. В городских боях, от рикошета прилетает кирпичной крошкой, от этого защитится сложно, так что побито оспинами моё лицо, но я уже говорил, всё подживает. Так что общение с прессой вполне достойно проходило. Вот так план выполнил, засветился, если тут есть другие десантники, могут выйти на меня. Я жду. Жаль в сорок первом не спас Марию Райнову, по независящим от меня обстоятельствам.

Зато, пока эти пять дней находился в столице, после чего получил новое назначение, я успел многое, но не всё. Например, хотел купить обычный дом, избу, даже оформить. Какое там, времени не было даже поискать подходящий в продаже. Ну и выяснил по тем двоим, что меня в лагерь законопатили. Слухи о близких отношениях этих двоих быстро по всей Москве разошлись, думаю, благодаря свидетелям из зала суда. Шум власти конечно пытались перекрыть, им такой скандал не нужен, но слухи уже разошлись, их было не остановить. Майора быстро убрали, пропал без вести в боях под Москвой, в штабе стрелковой дивизии служил, вместе с дивизией под Вязьмой и сгинул. В плену или убит, пофиг. А судью удар хватил, на следующий день после суда. Парализовало половину тела, говорит с трудом, и то непонятно что. Лежачий, семья за ним ухаживает. Есть Бог, наказал. Это я к тому, что когда прибыл за направлением в нужный отдел Управления, мне бумаги явно с опаской выдали, настороженно на меня поглядывая. Капитан был, молодой, видать спихнули на новичка. Или кого не жалко. М-да, я конечно репутацию создаю, но не такую. Впрочем, и направление меня удовлетворило. Комбатом в пополняющуюся дивизию, не в полк, где раньше воевал. Та стоит тут рядом, в Подольске. Как раз вывели, после боёв под Брянском. Не только под Сталинградом жаркие бои, но и тут. Проверив всё ли с документами в порядке, а всё было в идеале, видимо, чтобы потом не возвращался, поблагодарил капитана, кстати, шоколадку ему дал, трофейная, и сказал:

– Ты только детям её не давай.

– Почему?
– с интересом изучая упаковочную бумагу с рисунками, спросил тот.

– Я когда такую в последний раз съел, генерала взял и танк угнал. Боевая химия внутри похоже, под утро только отпустило. Потом неделю отходил.

Тот меня квадратными глазами до выхода провожал, похоже осмысливая что я ему сказал. Ну вот, ещё один слух обо мне пустил, если конечно ему дадут выйти из этого здания. Впрочем, шоколад действительно с сюрпризом, новинка видимо, на складе Бреста взял, когда изучал что там есть, я его не ел, прочитал про наполнитель. У меня ещё коробка его осталась. Вот так дальше, поправив шинель, а холодает уже, в обычной гимнастёрке не походишь, тем более я в порядке и шинель соответствовала. Фуражка не греет, пора на зимнюю форму одежды переходить, но это когда прибуду в часть. Пока же на железнодорожную станцию. Сутки дали на дорогу. На станции, пока к нужному эшелону шёл, куда военный комендант направил, сделал вид, что споткнулся у целой кучи свежего угля, и хапнул восемьдесят килограмм. А всё свободное место занял, что было, на полгода закрыл вопрос с топливом для печек. Ну и так до эшелона, и вскоре было отбытие. Два часа в пути, медленно шёл, и сошёл в Подольске, дальше у патруля уточнил адрес, но сначала в комендатуру направили, оттуда в штаб дивизии. Патруль отказался сообщать его местоположение. Это была Триста Двадцать Третья стрелковая дивизия. Вообще ротации, как мне объяснили, тут редкое дело, но эту дивизию сменили свежей и вывели на отдых и пополнение. Видимо комдив договорился, потому как все резервы и всё внимание к Сталинграду и тому что немцы через Кубань рвутся к Кавказу, к нефтяным промыслам.

Направление было в Тысяча Девяностый стрелковой полк, требовался там комбат, но сначала в штаб дивизии. Там познакомился с командиром дивизии, полковником Гарцевым. Он сам как раз из Москвы приехал, повезло застать, тот постоянно в разъездах. Познакомились, меня как раз оформляли. Я пытался к начальнику штаба подойти со своим интересом, но тот отмахнулся, даже слушать не стал, ему до меня дела не было, чем-то важным был занят. А комдив с интересом меня выслушал. Я прямо так и сказал:

– Хочу купить должность при штабе. Претендую на должность начальника разведки.

– Любопытно, капитан, это как купить?

– У меня есть двенадцать зенитных «ДШК». Дивизион по сути.

– Да, зенитки добываем правдами и не правдами, тем более крупнокалиберные почти все идут на бронетехнику или во флот. Редкость великая. Скажем, заинтересовал, но должность начальника разведки занята, там мой человек и снимать его даже за такой подкуп, и не подумаю. И место зама занято. Хм, есть свободное место начальника химслужбы.

– Да я лучше на месте комбата останусь.

– Тогда остаётся только Политуправление, у них есть места. Ты же Героя получил, значит, коммунист.

– Был коммунистом, перед тем как получил пять лет и отбывал срок в Иркутске, лишили его. Я отказался восстанавливать. Слишком легко лишили, поверив двум педор*сам. Принципиально. Мне даже угрожали что медаль не дадут, на что я пожимал плечами. Со скрипом, но награждение прошло.

– Хм… - полковник задумался, и уточнил.
– Штрафник?

– Искупил кровью в боях за Сталинград. Хотя чего там искупать, я был отправлен в лагерь по судейскому произволу, за то что раскрыл его любовную связь с майором из кадрового отдела Главного Управления артиллерией РККА. Оба мужики, если что. Свидетеля убирали.

– В газетах про это не писали.

– Там много о чём умолчали. Ладно, товарищ полковник, пора знакомиться с личным составом батальона, проверить что там есть.

– Погоди, а зенитки?

– Какие зенитки?

– Двенадцать «ДШК».

– Впервые слышу.

– Даже так? Теперь не удивлён, что ты в Иркутске побывал. Ты мог. Ладно, твою позицию я понял. В штаб полка, куда тебя направляют, нужен начштаба. На это место пойдёшь. Вообще справишься с ним?

– Да там не сложно, дурное дело не хитрое. Ну ладно, на шесть зениток вы заработали. Что ещё за шесть оставшихся дадите?

– Капитан, поражаюсь твоей наглости. Место за все зенитки.

– Это не штаб дивизии. Половину…

Спорили мы долго, торгуясь, причём оба получали от этого немалое удовольствие. Комдив оказался нормальным мужиком, вполне готовый к компромиссам. Отдаю я эти двенадцать зениток, получаю место начальника штаба полка, и мне дают звание майора, с этим обещал твёрдо, есть нужные знакомцы в штабе фронта. Я же сверху за звание накидываю ещё четыре зенитных «ДШК» и шесть счетверённых пулемётных установок на базе «Максим». Да, мне командировку на три дня оформят, чтобы достать оставшееся, но это когда звание получу. Сначала звание, потом оплата. Так что оформили меня быстро, за два дня я освоился на месте начштаба, привёл всё в порядок, познакомился с подчинёнными, комиссаром полка и его командиром. Нормально встретили, обо мне слухи только и ходят. Правда, особист главный мной заинтересовался, похоже тот вскрыл схему, что мы с комдивом провернули, почему я это место получил, но особо на это не нажимал. На третий день, взял две машины, пяток бойцов, документы на поездку оформил, и скатался к схрону. Я его не проверял, но по счастью всё там цело, бойцы переносили оружие в машины, шесть за место начальника штаба, шесть аванс за майора, и вот так вернулись. Все пулемёты ушли в отдельный зенитный дивизион дивизии. А что ранее в нём было, пять установок на базе «Максим», дивизион не успели пополнить, комдив распределил по частям. В основном тыловым. Медиков усилил и артиллеристов. Дальше дивизия пополнялась, как выздоравливающими из госпиталей, их называли обстрелянными, так и новичками, полк мой тоже пополняли, но пока численность тысяча семьсот человек. Мы числимся в резерве армии.

Тяжело шло с тяжёлым вооружением, мизерно поступало, я договорился с комдивом, и тот выписал мне, через свой штаб, командировку на два дня, так что покинул город, и как стемнело улетел к немцам, посетил склады у Брянска, где держали захваченную у нас технику и вооружение. Мне нужно десять «сорокапяток», четыре полковых пушек и десять полковых миномётов. Это штатная артиллерия полка. Точнее шесть миномётов, четыре передам дивизии в оплату за командировку. Так с комдивом договорились. По артиллерии это всё, плюс зенитные средства. До штата не хватало трёх единиц. И это притом, что я свой запас отдал, станковый «ДШК» в пулемётную роту, зенитный на прикрытие штаба полка. Уже оформили.