Спасти красноармейца Райнова. Книга седьмая. Пацифист

Тот повернул ко мне и со свитой подошёл вплотную, я в первом ряду стоял.

– Лицо знакомо, напомни, кто ты?

– Петров, под Иркутском, прошлым летом добровольцем был.

– А-а-а, как же, я тебя долго вспоминал. Лошадь не председатель, помню-помню. Ты как тут оказался, старлей?

– Да сам в шоке. У меня вообще интересная история. В штрафбате искупил чужую вину своей кровью, три ранения, вернули звание и награды. В Сталинграде месяц воевал, дорос до командира батальона, там успехи были на моём участке. А тут завалило обломками, вызвал удар арты на себя, выбрался, и смог выкрасть немецкого генерала. Вижу узнал по газетам, да, это я был. Дали капитана, медаль Героя, и в новую дивизию, на место комбата. А там сначала в начальники штаба полка, потом в главные снабженцы, дав майора. Я многое могу достать. А тут новый комдив пришёл, разругались насмерть, тот меня отправил в камеру Лубянки. Две недели там провёл, но разобрались, отпустили. Дело о махинациях военным снаряжением прекратили. Перевёлся в артиллерийский полк, я же артиллерист, три месяца командовал дивизионом тяжёлых гаубиц, там приказ, усилить один из фронтов, а у меня обыск на квартире. Следственная группа из Москвы работала. Нашли шифровки, коды, немецкую рацию. Я вообще охренел, подстава чистейшая, и кто, не понятно. А выбивали признание в камерах Лубянки, снова там, как родными стены стали, чуть не поломали, но вот суд, лишили всего и как вражеского агента сюда, на Воркуту. Уже неделю тут. Двадцать лет дали. А как вы интересно провели этот год?

– Да двадцать лет, в штрафники тебя не взять, запрет. Да и статья прямо запрещает, - задумчиво проговорил подполковник, с интересом меня изучая.
– А год у меня был не такой интересный как у тебя. Генерала взял и всё равно признали вражеским агентом? Чудеса.

– Это точно. За год две медали, два ордена, на два звания прыгнул, в майоры, и такой конец. И главное не знаю какая су*а мне это всё подкинула, так подставив, а я собираюсь узнать. Думал задержаться тут в лагере, но нет. Этой ночью иду на рывок. Сбегу, и поищу тех, кто это всё устроил.

– Дадут тебе сбежать, как же, - скривился начальник лагеря, тоже подполковник, как и вербовщик.

– У вас тут не охрана, и фигня полная. Смотрите сами.

Прямо из земли начали расти големы, вставая на опоры, двоим я кинул «ППШ», одному «ППД», и те сразу открыли огонь, быстро уничтожив охрану в зоне видимости, ещё бы, с таким-то опытом, дальше зачистив остальных, под сирену тревоги, двое заключённых охраняли, я громким голосом велел стоять как есть, иначе всех положат. Два десятка не послушались, и голем на вышке из пулемёта их чётко срезал.

– Да, решил сейчас уйти, - сказал я обоим подполковникам.
– Смысла сидеть тут не вижу, найду кто такую подставу совершил, отомщу, и дальше буду работать в тылах у немцев. Уничтожать румынских солдат, финских и европейских добровольцев. С немцами сами справляйтесь.

Козырнув, я быстрым шагом двинул к выходу. Чуть позже все големы за мной, прикрывая. За территорией их деактивировал, взлетел в дороги, и потянул в сторону Казани. «Мессер» ровно гудел мотором, а я сидел и размышлял. А ведь действительно, всё так и было, как я и описал. Сам в шоке. Всю голову сломал, пытаясь разобраться кто меня так подставил. Ну я многим дорогу перешёл, однако не скажу, что до такой подставы могло дойти. Особист бывшей дивизии? Так его големы ликвидировали, я сам в штабе полка был, алиби делал. Был точным выстрелом ликвидирован, порядок. С этой стороны вопрос закрыт. Можно было бы задать его следователю, тому первому, что меня допрашивал, но он умер, был забит в кусок мяса, как и трое его подручных. А они меня забивали до такого состояния, видно, что списан и приказ получить моё признание, стоит прямой. Очнулся не на больничной койке, а в камере, в одиночке, и пока Карен охая меня лечила, отправил плетение големов наружу, я уже мог это делать, там встали из земли и уничтожили следователя и его подручных, что меня забивали. Вторая попытка выбить признание закончилась точно также. Ещё пять трупов. На пару недель от меня отстали, поняли, что нападения на их сотрудников не случайности, что позволило немного восстановиться, а тут новый суд, лишение всего, и двадцать лет. Этап, и вот она Воркута. Интересно судьба повернулась ко мне задом. Ну раз сама подставила, то вдую ей. И знаете, лечу в Москву и начну с Абакумова. А у меня когда неприятности, вечно его интерес в этом подсвечивается. По старому способу ноги в костёр, и допрошу. Если даже не он, даст наводку. Должен же знать. Хотя бы слухи. Арест мой, это громкое дело, раздули, в газетах писали, не стали скрывать, немало тех, кто на этом карьеру сделал. Так что точно должен знать. А так личность Петрова всё, смята и выкинута, я отрезал пути назад, продемонстрировав големов. И я действительно собирался повоевать, очищая наши земли от нечисти в виде румын и финнов, а дальше планирую жить за границей. Такие планы. И чтобы не сомневаться, и показал големов. Теперь точно пути назад не будет.

Что сделают с начальником лагеря и вербовщиком заключённые, не знаю, в лагере охраны не осталось, под две сотни трупов, бил не жалея, вертухаев никто не любит, я тем более, они были на пути к свободе. Так что вряд ли те переживут это. Заключённые разбегутся, но мне на это плевать. Уверен, что большинство такие же жертвы, как и я. Подставили. Видно, как органы работают. Если даже нет, то что? Переживут. Жаль только до Москвы я не долетел, раньше перехватили.

***

Я даже с облегчением встретил ту стену огня, как вспышка, что уничтожила всё вокруг, клетки с подопытными, инопланетян, что нас исследовали, ну и моё тело. Три года провёл по сути в рабстве, переживая те эксперименты, что на мне ставили. Это мне ещё повезло, всего три года, некоторые и двадцать лет в клетках провели. Правда, не все сохранили рассудок. Смотреть на них было неприятно. И что важно, одним из соседей был академик Райнов, в новом теле, а чуть дальше, как раз один из психов, Антон Антонов, мой двойник из параллельного мира. Сообщил другим об этом до того, как с ума сошёл. Что-то с мозгами его сделали, спеклись. Вообще я летел к Казани, даже до первой дозаправки, место бы поискал, добраться не успел, просто темнота и очнулся в клетке голышом. В теле Антона Петрова, точно оно, все шрамы от ранений на месте. Как меня из летевшего самолёта извлекли, не знаю, но вот он я. Доступ к хранилищам или опции големов не было, удалили похоже, так что выживали, шансов на побег не было. А то что удалили, факт, опция усиления эмоций тоже не работала. Да уроды эти, инопланетные, использовали свою установку порталов и добывали подопытных. Причём, аборигены их не интересовали от слова совсем, только такие перерожденцы как мы. Как-то выявляли их. Впрочем, и это рабство на три года я не назвал бы потерей времени, активно общался с другими десантниками, учился, они делились своим опытом, я передавал свой. Академик очень заинтересовался моими сбоями хранилищ, там явно что-то пошло не так, тем более среди подопытных был маг, без Дара, специалист, и они смогли разобраться в чём сбой. В теории. Похоже у меня это будет продолжатся пока обычные, простейшие хранилища не закончатся, дальше останется только то, что с опцией големов. Главное, что они будут и я смогу перерождаться, остальное особо не так и важно.

Вот так новое перерождение, прощай тело Антона Петрова, у меня остались только хорошие воспоминая о моей жизни с тобой, и здравствуй новое. Очнулся я от сотрясений, мощных разрывов и стрельбы. Даже пулемётной. Открыв глаза, хотел пошевелится, но от вспышки боли застонал, чуть не вырубило. Похоже тело травмировано или повреждено, но тут я замер, удивлённо изучая на сетчатке левого глаза два значка аурных хранилищ. Да я только очнулся, откуда они взялись? Чёрт, и опция големов доступна, причём полностью прокачена, пять големов могу использовать семь часов. Первым делом проверил оба хранилища. Первое, оно на тонну с опцией големов. Сразу запустил кач. На автомате. А вот изучив второе, даже поражённо ахнул. Размеры его девять тонн и шестьдесят два килограмма. Как раз сколько было на момент, когда меня похитили инопланетяне. Кач стоит, поэтому запустил и его тоже. И главное, в хранилище свободно почти тонна семьсот килограмм, сколько и было. Семьсот и ранее было, а тонна осталась от самолёта, что сейчас отсутствовал. Остальное заполнено тем, что в пошлом мире добыл, включая наложниц. Хранилище не было уничтожено перерождением, вот что меня поразило, да ещё запустилось второе, что ранее не доступно было из-за сбоя. Так что это перерождение у меня с первых секунд пошло необычно, но я только рад. Пока же отправил одно плетение големов в сторону земли, подниму и сканером изучу где оказался, хочу понять, что происходит, и где я, а сам работал с хранилищами. В настройках. И да, отключил усилитель эмоций, что полчаса заняло. Не-е, вещь классная, но не во время войны, от него точно одни неприятности. После войны буду жить, включу, чтобы яркие краски в жизнь вернулись.

С помощью голема я быстро понял, что нахожусь в Брестской крепости. Да как-то ничего другое в голову не приходит, видя укрепления из красного кирпича, солдат Вермахта и полуодетых советских бойцов-защитников. Всё трупами и обломками завалено. Сюда попаданий у меня ещё не было. Второй этаж расстреливаемой гаубицами казармы, где защитников осталось мало, я под завалом коек, видимо про меня не знали. Также с помощью сканера определил переломы ключицы, двух рёбер и обеих ног, ну и наверняка несколько рваных ран, но сканером это сложно увидеть, он не специализированный лекарский диагност. Жаль день, и похоже первый день войны, точно сам не знаю. Левая рука действовала, освободил, и через большой палец подал воды в рот, хоть напился и прополоскал полость рта. А то сушь как в Сахаре. Надо выбираться и перевязать себя. Так и сделал, стараясь не попасть на глаза защитникам, уничтожив по пути шесть немцев, голем поднялся ко мне на этаж, и убрав завалы, освободил моё тело и ещё троих парней, расчистив площадку. Но вот они были мертвы. Дальше я достал Карен, та сразу присела, испуганно осматриваясь, стрельба не особо стихла, но смог объяснить ей, что я тот же их хозяин, просто тело изменил. Ранен, нужно лечить. Выдал санитарную сумку, и та стала работать. В белом халатике. Вообще он для ролевых игр, люблю медичек в халатиках иметь, та его носила на голое тело, но тут работала уверенно, сначала раздела, потом внимательно осмотрела, промыла раны, я выдал и воду, и физраствор, запасы имел, и начала шить две раны, а потом всё бинтовать. Около часа действовала, голем охранял. И ведь справилась, молодец, лубки наложила на ноги и руку, тугую повязку на рёбра тоже. Правда, Изольду достал, в четыре руки те справились быстрее. Потом обеих снова убрал. Я за это время вызвал ещё четыре голема. Отправил плетения, и те, стараясь не попасть на глаза защитникам, зачищали другие здания и укрепления от противника, наши потом вооружались за счёт побитых немцев.

Теперь что у меня по новому телу. Парнишка молодой, в нательном белье. Пришлось снять, да грязное уже от пыли и крови. Так что голышом лежал на шинели, нашли тут. Тот голем, что меня охранял, начал обыскивать рядом остатки тумбочек, гимнастёрки, пока не нашёл мою. Лицо мне отмыли, изображение совпадало с той фотокарточкой, что в комсомольском билете была.

– Красноармеец Истомин, сорокового года призыва. Двадцатого августа родился. Осенний, меньше года служит, значит. Ясно. Так, звать, Виталий Владимирович, двадцать третьего года рождения. Выдано школьной комсомольской ячейкой города Минск. Местный, значит? Понятно.

На улице вечер был, солнце явно заходило, ещё часа два и точно стемнеет. Големы отлично поработали, троих деактивировал, один так и охранял меня, в четвёртый притащил пленного, связанный немецкий солдат, которого я допросил слабым голосом, из-за ран слабость и отупение напали. Я уже поел, Карен супчиком покормила, с душистым хлебом, а сейчас вот в таком виде, меня простынкой накрыли от пыли, тут взвесь продолжала стоять, отчего Карен ругалась. Покинем крепость, снова раны промывать и чистить придётся, переделывать. Не стерильное помещение во всех смыслах. А так допрос проходил быстро. Сегодня действительно двадцать второе июня, время полвосьмого вечера, скоро стемнеет. Бои идут за Брестскую крепость. Сам Брест уже взяли, на окраинах бои не стихают, советские войска как безумные атакуют противника. Да и всё. Что мог знать простой солдат? Так что тому свернули шею и выкинули в окно. Деактивировал четвёртого, остался один, пусть охраняет. Как стемнеет, подниму всех големов. Один будет нести, четыре расчищать путь. Такой план. Только додумать не успел, меня вырубило. Хотя не сильно расстроило, тело сознание потеряло, а я благодаря голему был в сознании. Хорошо не успел деактивировать. А если бы через два дня очнулся, или когда немцы нашли? То-то и оно. Повезло. Так что терпеливо ждал, я одного голема могу сутки использовать, с этим порядок.

Пока ждал, в красноармейской книжице нашёл номер винтовки, вписана была, и отправил голема разбирать оружейку. Там завалы настоящие, но ничего, пробился быстро. Даже винтовку нашёл, причём «СВТ» с оптикой, я в снайпера попал. Также каску, подсумки, патроны, всё мне принёс, и я убрал. Больше ничего брать не стал, разве что вещмешок Виталия нашёл, с пожитками и письмами, форму и сапоги, тоже прибрал. То, что тело без сознания, мне это не мешало. А как стемнело, поднял четырёх големов, и те двинули вперёд, а пятый, уложив меня на скамейку, в комнате у дежурного нашёл, и которую тот удерживал двумя руками-опорами, нёс следом. Пожары были, но особо не подсвечивали, мы их обходили. Големы работали, а точнее я через них, с огоньком. Когда мы покинули крепость, причём, я кричал выжившим, что тут есть выход, прорываемся, с две сотни поверили и вышли со мной, растекаясь по округе, то уничтожил порядка полутора тысяч немецких солдат и офицеров. Прорыв наделал шума, поднял и тех, кто отдыхал, и их кидали в топку прорыва моих големов, а те их и уничтожали, потому такие потери немцы и понесли. Меня же оберегая, всё же вынесли, случайной пули или осколка повезло избежать, не поймал. Также голем нёс без сотрясений, я вообще их не чувствовал, мягко, даже не соскользнул с лавки, пусть та и широка. Дальше понесли в лес, пока в Крепости продолжались бои. Они усилились из-за нашего прорыва. А через час, на трофейном грузовом «Опеле», големы у немцев захватили, я встал лагерем в лесу, не так и далеко от складов, где надеюсь ещё одну Майю добыть. Уже местную. Тут похоже ещё наши, немцев особо нет, повезло проскользнуть и в лес этот уйти. Склады пустые, ни наших ни немцев. Деактивировал четырёх големов, один на страже, я лежал на шинели в кузове грузовика и так уснул. Днём снова медицинские услуги получу, а пока отдыхать, мне время нужно на восстановление тела. Месяца два думаю, не меньше.

Бои вокруг проходили ожесточённые. Наши отходили, немцы наступали. Три дня я лежал в кузове грузовика, ночами големы зачищали всё вокруг на километр, днём немцы вели поиски и выносили тела. Впрочем, в лес заходить те боялись, несколько групп запускали, один раз целый батальон, ни одна не вернулась. Вообще никто не вышел. А я лагерь перенёс, дышать смрадом разложения от множества тел вокруг, как-то не хотелось. Выставили посты, и просто обходили лес стороной. Те действуют по планам командования, и срывать сроки наступления явно не хотели. Так что через три дня окончательно стихло, даже канонады не слышно было. Двадцать пятое наступило, вечер, шум боёв только от големов был, и всё, наши ушли далеко, но я продолжал их использовать только ночами, днём лишь при зачистке моей стоянки. А я так и лежал в грузовике, место удобное. Нет, меня выносили, я достал домик, баню, навес сделал руками големов, с очагом и местом приёма пиши, столик и стулья, Карен и Изольда по очереди ухаживали за мной, ночуя в домике, также посменно, готовили пищу. Мне снова промыли раны. Швы срезали, воспаление шло, поэтому пока новые не накладывали. И знаете, у меня горячка пошла, я лежал в поту, трясло. Похоже заражение крови. Карен так и сказала, а мысли скакали, мозги плавились, высокая температура, судя по взглядам девчат, выжить у меня шансы не велики, не было у них лекарства, всё перебрали из того, что у меня было в запасе.