Спасти Осень

Я осталась одна — неведомо, за что наказанная. Я хотела ползти, чтобы добраться до гладких валунов у воды, но меня будто парализовало. А потом остров стал медленно уходить под воду, и стёкла стали моими оковами, потому что слишком глубоко ранили плоть. Тёмная пучина всё приближалась, охватывая моё тело, и стало казаться, что меня пожирает какой-то жуткий монстр, который давно уже голодал в этих заброшенных водах…

Я захлёбывалась. Пыталась дышать и не могла. Завопила от страха, чувствуя, что погибаю — и проснулась в объятьях Ракха.

— Это сон, Роза. Только сон. Всё хорошо, я с тобой, лисёнок.

— Мои ноги… — пробормотала я, задыхаясь. — Ноги в крови… Я не хочу обратно на ту скалу! Пожалуйста, не дай мне снова уснуть!

Мне никогда не снились кошмары, разве что в детстве был сон о том, что я заблудилась в лесу. Но подобный этому — жуткий, реалистичный — посетил впервые. Казалось, стоит закрыть глаза — и море коснётся коленей, а в пятки снова вонзятся безжалостные осколки.

Ракх взял меня на руки, наклонился и поцеловал в губы, утешая дыханием, согревая нежностью. Он быстро вернул мне настоящий, целостный мир.

— Не бойся, Роза. Я здесь и никуда не уйду.

— Пожалуйста, поцелуй меня ещё!

Мужчина исполнил мою просьбу, и по спине потекли мурашки. Я находилась в приятном, дремотном состоянии, и чувствовала его и своё тело иначе. Мне захотелось коснуться, и Ракх был не против. Пальцы его скользнули под сорочку, погладили мою грудь, медленно сжались… Я закрыла глаза, расслабляясь, только поглаживала в ответ его тело. Мне нравилась музыка тишины, и на смену страху пришло сумрачное наслаждение. Мы не могли приказывать дням, но ночь принадлежала нам, и я была благодарна ей за молчание.

Наша близость была какой-то другой, непривычной. Тело моё было слишком чувствительно, непослушно, напряжено.

— Ракх, прошу тебя… Помедленнее, — выговорила я, когда стало невмоготу.

— В чём дело, малышка? Тебе больно?

— Немного.

— Мне остановиться? — с тихой нежностью спросил мужчина.

Я знала, что он не рассердится, если мы, едва начав, всё завершим, но прерываться не хотела.

— Нет. Просто давай потихоньку.

Ракх усмехнулся, и поцеловал меня в ухо.

— Как тебе будет удобно, Роза? Лежа, сидя, стоя?

Его здоровый глаз стал ярко-зелёным, а тёмный был закрыт волосам — так, что мне казалось, будто под прядями обычное, не искажённое страданием лицо.

— На боку, — покраснела я.

— Вот так?

Он мягко прижался ко мне сзади, коснулся губами шеи, и скользнул внутрь плавно и неспешно.

— Да, — прошептала я. — Так хорошо.

У Ракха были чуть шершавые, приятно тёплые пальцы. От него снова пахло колдовством, но теперь ещё и лесом, листвой и дальней дорогой. И в эти мгновения он целиком принадлежал мне, отчего вкус близости становился восхитительным, а память превращалась в сон — не кошмар, сказочную грёзу, — где ночь дарует красоту небес, глубину дрожащих теней, и отблески огня, который всегда ярче сияет в полночь.

Глава 14_1

Всю дорогу до Мальва-Ока я думала о том, какой дивной была наша последняя близость. Меня снова преследовали несбыточные мечты, и каждая была краше и смелее предыдущей. Даже страшный сон забылся, поблек, изгнанный светлыми грёзами.

Красные листья парили кругом нас, словно огненные бабочки, а на бархатных стволах синих буков белели нити рассыпчатого мха, который водился только в Осени. Голоса растений сплетались, и я знала, что они будут громко звучать до самой зимы, до первого глубокого снега, но даже тогда сильным волшебникам будет под силу пробудить природу. Удивительно, что прежде я не могла так ясно чувствовать энергии леса, а теперь разбиралась в них с лёгкостью, ведала возраст каждого дерева, знала, сколько ветвей оно вырастило и скольких птиц приняло в гнёздах. Теперь я бы ни за что не заблудилась в самой глухой чаще, и отыскала бы без труда достаточно грибов, ягод и орехов, чтобы прокормить нас троих. Тем более что некоторые виды не боялись даже мороза.

Лес был моей колыбелью, моим старшим, добрым другом. Он обнимал меня, я дарила ему ласковые взгляды. А потом смотрела в спину Ракху и думала о том, как хочу поцеловать его. Я знала, что, если постараюсь, смогу спасти его от тьмы, нужно только придумать, как. Но прежде, чем исцелять чужое, мне нужно было разобраться с собственным прошлым. Чем ближе к городу, тем сложнее мне становилось справляться с эмоциями. Я никак не могла придумать, как вести себя и что говорить, а спросить совета у Ракха или Аника не решалась. Им и так хватало забот, а мне стоило научиться действовать самостоятельно и принимать решения, полагаясь лишь на собственные ощущения.

Однако всё было непросто. Сердце подсказывало отпустись чувства и идти напролом, разум предлагал холодный расчет и сдержанность. Я не собиралась выдумывать своё прошлое, преуменьшать или преувеличивать страдания, но и не хотела казаться сильной. В конце концов, когда до места оставалось всего ничего, я направила Сахара к Жало.

— Ракх, что мне сказать насчет нас?

— Правду, — отозвался мужчина. — Что я был твоим нанимателем, а теперь помогаю отыскать семью. Или, если хочешь, говори, что я твой жених, они ведь не станут проверять.

— Мы не похожи на настоящую пару, — отозвалась я печально. — И ты это знаешь.

— Поэтому и предлагаю говорить, что нас связывают деловые отношения.

Я вздохнула и поглядела в небо — облака плели над нами цветные косы, и солнечные лучи были им лентами.

— Я скажу, что ты спас меня, а потом мы стали любовниками.

Ракх чуть нахмурился.

— Твои родные не придут в восторг от такого.

— Продавая меня Арвиго, они как-то не слишком думали о моей чести.

— Это верно, и всё-таки лучше говори, что мы друзья — это тоже правда.

— Посмотрим, — отозвалась я, хотя всё для себя уже решила.

Ракх не заслуживал быть лишь другом и спасителем. Нет, он будет представлен, как мой избранник, возлюбленный, самый лучший мужчина. И пусть только попробуют косо посмотреть на него!

— Роза, ты что? — фыркнул Аник.

— А?

— Ничего себе, лицо сделала! С таким только против короля мятеж затевать.

Я рассмеялась.

— У всех, бывает, чувства бурлят. А ты бы не волновался о встрече с близкими, которых много лет считал погибшими?

— Наверное, волновался бы, — кивнул парень. — Но я бы не простил предательства.

— Кто сказал, что я их простила?

— По глазам вижу. Ты не злопамятна, в отличие от меня, — добавил он мрачно.

Я пожала плечами.

— Думаешь, я не умею сердиться?

— Злиться ты умеешь, я это на своей шкуре ощутил. Но вот люто ненавидеть — едва ли.

— Этому можно научиться, — проворчала я.

— Мальва, — прервал наш неприятный разговор Ракх. — И Закатная река.

Я подъехала к мужчине, и глазам предстал мирный, тихий пейзаж: светлая набережная с высокими худыми фонарями, яркие клёны и пожелтевшими пихты на широкой аллее, а ещё множество лекарственных растений и самых разных роз. Собственно, и меня назвали в честь этого цветка, а Анной звали бабушку.