Спасти Осень

– С Арвиго разберусь — и сразу к тебе.

— Если всё так… — прошептала я. — Если он меня не отдал… Не бей его.

— Роза, он собирался потребовать с тебя особую плату! — произнёс мужчина взбешённо. — Тебя как женщину, понимаешь?! Да, спас, но сожалел об этом! Для него всё происходящее — сделка. Он мог бы просто помочь людям, не предлагая им торговать родной кровью!

Мои мысли путались.

— Как они могли? — прошептала я. — Как они… могли… Мама. Папа.

Я свернулась клубочком и сжала зубами руку, чтобы подавить всхлипывания. Ракх со вздохом лёг рядом.

— Роза, кроха моя! Ну вот как я тебя одну оставлю в таком состоянии?

— Я должна увидеть их. Должна посмотреть им в глаза. Д-должна… чтобы отец… Не хочу никого видеть. Только ты, Ракх. — Я справилась с голосом и попросила тихо: — Приходи, когда с ним закончишь.

Он поцеловал меня в затылок, нежно погладил по плечу.

— Вернусь через несколько минут, поесть принесу.

Я кивнула и закрыла глаза. Ничего хуже этой правды быть не могло, и моё детство, всё светлое, что было в нём, как будто окрасилось в бурый цвет неизгладимой печали.

Глава 11_2

Мужчина вернулся спустя несколько минут — ещё более злой, чем прежде.

— Вот, — сказал он, поставив поднос с едой на небольшой стол. — Покушай.

Завернувшись в одеяло, я доплелась до стула. Тело требовало насыщения, но в мыслях была тошнотворная путаница, которая перебивала всякий аппетит. Пришлось побороть усталость и взяться за суп. Я ела и смотрела, как Ракх небрежно раздевается, отшвыривая одежду на стул с яростной силой, и понимала, что больше ни о чём спрашивать не буду. Разве может быть что-то хуже предательства близких? Да и магу явно не слишком понравились «подробности» прошлой чудовищной сделки, и представлять, что ещё наговорил Арвиго, я не хотела.

Ракх, оставшись в одних штанах, сел рядом, и некоторое время молча наблюдал за мной.

— Ты что не ешь? — не выдержав, сипло спросила я.

— Мысли мешают, — отозвался он. — Нужно немного остыть. Прости. Вот уж никак не ожидал, что так выйдет.

— Ты ни в чём не виноват, — прошептала я. — Это всё они… Хотя я до сих пор не могу поверить, что подобное возможно. И почему Ноди, то есть Арвиго, не может соврать тебе?

— Я слишком хорошо его знаю, чтобы не воспользоваться особой магией, которая изобличает ложь. Сразу, как увидел этого негодяя, всё нужное предпринял. — Он слабо улыбнулся мне. — Не спрашивай, когда я умудрился. Все тёмные маги немного фокусники, и скрыть свои действия для меня не проблема. Он сказал правду, Роза, но не считай его жертвой. Арвиго — та ещё злобная тварь. Он, конечно, не продал тебя, но именно из-за него твои родные решились на эту страшную сделку.

— Как бы он их ни уговаривал, последнее слово было за отцом. Я понимаю, он спасал семью, но… Разве нельзя было найти другой выход? Эрми, мой старший брат, мог отправиться с Арвиго, работать на него! Хотя нет, он уже был болен… Они все болели…

— Не пытайся понять, малышка, — сказал Ракх, обнимая меня за плечо. — Не сейчас. И вряд ли родители захотят объяснять тебе свои прошлые чувства. Что было — прошло, но что будет — решать только тебе. Ты можешь пожалеть, если отыщешь их, или, наоборот, обрести надежду.

— Я не знаю. В первое мгновение мне очень хотелось этой встречи — посмотреть им в глаза, высказаться, заплакать и дождаться сочувствия и извинений за жестокость. А теперь я боюсь. Что, если вместо раскаяния меня ждёт безразличие? Скорее всего, они давно забыли меня. Всё равно кто-то должен был умереть в ту ночь, и для них умерла старшая дочь. — Я забралась к мужчине на колени, и он крепко прижал меня к себе. — Нет у меня больше семьи, Ракх. Только вы с Аником и остались.

— А если они попросят прощения и предложат тебе остаться? — тихо спросил он, поглаживая мои волосы.

— Вряд ли я доверюсь им, — отозвалась я едва слышно. — Я бы не хотела снова быть проданной.

Ракх вздохнул, и мы долго сидели, глядя на пламя. За пределами рыжеватого мерцания меня ждала лишь пустота, но здесь, в комнатке недорогой гостиницы, существовал он — человек, за которого можно прочно ухватиться и не упасть в бездну.

— Я поеду, — наконец решилась я. — Хочу увидеть сестру, с которой мы были очень близки. Хочу убедиться, что у неё всё хорошо.

Мужчина кивнул.

— Тогда нам нет смысла проезжать через Магру. Разве что если ты хочешь заранее знать, все ли остались живы…

— Но призраки наверняка опасны!

— В общем, да, особенно учитывая, что они попробуют захватить меня. Ты знаешь, что у людей за чертой не всегда хватает сил на новое воплощение или свободные путешествия средь чувств и энергий. И многие из таких душ были бы рады отыскать подходящий сосуд, чтобы использовать его для перемещения через потусторонние параллели. Тёмные маги как нельзя кстати подходят для подобных дел.

— То есть они могут проникнуть внутрь без твоего ведома?

— Они будут настойчиво пытаться, грызть мои защитные оболочки, а это серьёзное испытание даже для опытного колдуна.

— Значит, рисковать мы не будем, — нахмурилась я, представляя, как его окружили и терзают множественные страдающие души. — И всё же изначально ты хотел туда поехать…

— Я ведь обещал помочь тебе, и всё рассчитал. Я бы справился с трудностями, просто наш путь оказался короче. Я сделаю для тебя всё, что в моих силах, Роза, но сейчас, пожалуйста, поешь. Две ложки супа — это не дело.

— Если ты тоже поужинаешь, я готова и курицу с капустой попробовать.

Мы сели рядом, и долго и сосредоточенно жевали. А когда дело дошло до холодного, но всё ещё вкусного пирога, я некстати вспомнила, как таскала у мамы из-под носа сахарные плюшки.

Снова раскисать на глазах у Ракха было стыдно. Я через силу улыбнулась ему, аккуратно сложила тарелки, и пошла умываться к большому тазу. Плакать, как назло, хотелось горше прежнего. Ну почему воспоминания одолевают, когда они совсем некстати? Рассердившись, я сразу после умывания села чесать волосы — резко, грубо, поспешно. У меня было такое чувство, что внутри закипело что-то большое и неуправляемое, как вулкан. Я не желала вспоминать всё доброе, что было в прошлом! Любовь и понимание, которые царили в нашей семье прежде, теперь казались надуманными, и только мысли о сестре не давали сойти с ума. Знала ли она, что случилось со мной? И что всем сказали родители? А если это меня считали предательницей? Я ведь даже толком ни с кем не попрощалась!

Сильные пальцы коснулись моего затылка, успокаивающе сжались.

— Дай-ка мне.

Ракх перехватил расческу, и принялся разбирать остатки узелков.

— Я зла.

— Знаю.

— Мне хочется что-нибудь порвать, ударить по чему-то. И плакать. И орать. Или уснуть — и проснуться с пустой памятью и без боли.

Ракх ослабил шнуровку на платье и убрал мои волосы вперёд.

— Мне хорошо знакомо это состояние. Ты не борись с эмоциями, потому что, пытаясь сдержать их, сделаешь только хуже. Боль и гнев всё равно прорвутся спустя время.