Спасти СССР. Часть 4
Шрифт:
Сталин, придя к власти, не мог придумать и предложить ничего своего — но он был верным продолжателем и довел ситуацию до абсурда, начав форсированную индустриализацию с опорой на оборонку и «колхозизацию», то есть принудительное обобществление крестьянской собственности в интересах государства. Народ ответил саботажем, забоем скота, «волынками» — все тридцатые годы всё Политбюро только и занималось, что заставляло людей работать на страну как на самих себя.
Но заставить эту систему работать «саму по себе», без ударных доз насилия и постоянных выездов на место «чрезвычайных комиссаров» было невозможно. Потому после Сталина — попытки внедрить экономическую заинтересованность сводились к тому, что
Потом пришел Горбачев, который всего то лишь «возобновил» дискуссию о профсоюзах в том смысле что «повернул дело» на позиции Томского и Бухарина и попытался сделать рабочих реальными собственниками своих предприятий. И вот тут то вот все и выяснилось. И что рабочие думают о стране, о строе, о советской власти. И как они себя ведут как собственники.
Один из главных, если не главнейший вывод перестройки: рабочие на семидесятый год советской власти не считали ее своей, не считали себя реальными хозяевами своей страны и не считали нужным ее защищать и сохранять. Хозяева — ведут себя совсем иначе. Позиция рабочих при Горбачеве — полностью объяснима, если рассматривать ситуацию с точки зрения госкапитализма. Рабочие, как только это стало возможно — потребовали улучшения своих условий. Только и всего.
И сейчас, после всего что произошло и перед лицом того что происходит сейчас, самое время для того чтобы задать некоторые вопросы. Например — а был ли мальчик (марксизм)? А если нет — то что это было. И можно ли считать марксизм скомпрометированным, если на самом деле в СССР его не было.
11 октября 1986 года.
РСФСР, Брежнев
Снова за окнами белый день,
День вызывает меня на бой.
Я чувствую, закрывая глаза,
Весь мир идет на меня войной! В. Цой
Каждое время рождает не только своих героев — оно рождает свой сленг и свои слова, не совсем понятные тем кто в то время не жил. Восьмидесятые были довольно богаты на такие вот слова из новояза, одно из таких слов — нейтральное, но вызывающее у понимающих людей настороженность и страх слово «события». События там то — это значит, мятеж, бунт, массовая драка, даже больше. Просто драку событиями не назовут. Должно быть нечто большее.
Массовые беспорядки в СССР были всегда, просто о них молчали. В шестидесятые годы были, например события в Новочеркасске — это когда повысили цены, а заодно на местном тепловозостроительном подняли нормы выработки. События в Тбилиси — началось (зловещее и знаковое начало) из-за обсуждения новой конституции Грузинской ССР, и места русского языка в жизни Грузии, а закончилось страшными беспорядками, в которых участвовали молодые грузины, оскорбленные антисталинской кампанией[36]. В Грозном были беспорядки из-за того что русского парня зарезала чеченская молодежь. В брежневские времена несколько лет беспорядков почти не было, но потом они вернулись, причем с другим подтекстом. Теперь причину беспорядков установить было намного сложнее, часть — начиналась просто из-за хулиганства, часть — из-за неявного, но уже выходящего на свет национализма. К этому ко всему примешивался банальный вандализм — не было, например разумного объяснения битым лампочкам в подъезде или тем, что во всех телефонах — автоматах были оборваны трубки. Говорили что это были уголовники, специально для того чтобы нельзя
было быстро вызвать милицию... но на деле объяснение было проще. Били и воровали лампочки в подъездах те, кто не занимался при свете керосинки, а то и лучины. А трубки срывали те, кому не надо было бежать за врачом для матери или отца несколько километров зимой через лес. Кому все с детства родители в клюв запихивали — тот так и вырастал, ничего не ценящим оглоедом. Который вандальствовал просто от скуки и никчемности.А что касается Брежнева...
Брежнев — город был так переименован из Набережных Челнов — был экспериментальным городом. Вопреки обычному мнению, он не был построен с нуля, статус города он получил еще в тридцатые, тут в свое время еще в царской России строили огромный элеватор. Первоначальное развитие этот район получил благодаря найденной поблизости нефти и соседнему Нефтекамску, где были крупные нефтехимические комплексы. Кроме того — под них была построена огромная ГЭС, а под ГЭС — были созданы строительные мощности и ЗЯБ — завод ячеистого бетона. Именно это сочетание — река, позволяющая дешево доставлять оборудование и материалы, ГЭС дающая избыток дешевой энергии, уже готовые строительные мощности — привлекли внимание правительства СССР, и город принял строящийся автогигант — Камаз. Численность населения города за десять лет увеличилась вдесятеро, стройка была объявлена всесоюзной комсомольской, сюда ехали по путевкам и ехали охотно — все же не Сибирь.
Завод построили, после чего стройку сняли с «московского снабжения». Возводимое жилье сдавалось с огрехами — например, у лифтов не было дверей, часто не было отделки, и дома доделывали сами жители. В городе ввиду его особенностей было преобладание мужского населения и причем одного и того же возраста. Кроме того, в глазах жителей соседних деревень это было полностью чужое им население, не знающее и не желающее знать местных традиций, чужое и по религии, которую хоть скрыто, но чтили. Чужое по языку.
В свою очередь, приехавшие строители — группировались по диаспорам, и пили водку. И самое опасное — начала массово подрастать молодежь. Те, кто приехал в город совсем пацанами — сейчас входили в подростковый возраст. Деваться им было некуда, на весь город — один кинотеатр. Пионервожатых давно не слушали, и не только здесь.
Появились «конторы», их помогли организовать приехавшие из Казани...
Вот в тот день — была среда, вечер, темнота — два мужика средних лет шли через Новый город. По каким-то причинам они не воспользовались общественным транспортом, и машину они оставили далеко отсюда — к ней и шли. Один был председателем колхоза. А шли они со встречи — договаривались с местным деловаром из общепита о сбыте левой продукции — мяса, прежде всего. Мяса и колхозного и частного, выращенного на подворьях. Договорились хорошо, и у одного была в кармане толстая пачка денег, десяток.
Брежнев — это город, построенный по экспериментальному проекту, между домами большое расстояние, на улице самолет посадить можно. На свою беду они решили срезать путь через какие-то дворы. Были они не сказать что навеселе — но по паре коньяка хлопнули.
Чувствовали они себя... уверенно, как на своей земле, что творится в городе, слышали, но на себя не примеряли. И даже не испугались, когда от какой-то темной массы, шевелящейся у подъездов в неверном свете от окон (все лампы были давно перебиты) — к ним шагнули несколько человек.
Это были подростки. Все как на подбор одинаковые — натянутая до бровей шапочка — петушок, куртка или пальто «на рыбьем меху», войлочные ботинки «прощай, молодость». Спиртным от них не пахло, как и куревом (в «конторах» при старших запрещено и выпивать и курить), но если присмотреться — выдавали глаза — блестящие как речные голыши, черные и безжалостные. Двое сразу начали заходить за спину.
Удивительно, но мужики не испугались. Просто они родились, выросли и жили в сельской местности, где уважение к старшим даже не закладывалось с детства — оно просто было и никто и не знал как может быть иначе. В деревнях парни тоже хулиганили, но никому бы и в голову не пришло избить взрослого, тем более председателя колхоза. На это даже наказания не было — просто потому, что и быть такого не могло.