Спасти СССР. Часть 5
Шрифт:
Пайкар минчев верч (нам надо собраться) — лозунг, брошенный первым президентом Армении Л. Тёр-Петросяном в толпу на митинге, где решался, в том числе вопрос о суверенитете Армении
Дай Бог, чтобы бараны не летали, а орлы не падали — иносказательная оценка деятельности Л. Тёр-Петросяна на посту президента Армении тем, кто выжил в девяностые
Примерно в то же самое время, когда в Тбилиси оперативной группой майора Гурского были задержаны армянские наркоторговцы и убит вор в законе Реваз — в неприметном с виду Ереване назревали новые… события.
Армянский народ — как и еврейский, народ — мученик. Он стал жертвой геноцида задолго до евреев, и как теперь уже установлено, именно безнаказанность геноцида армян подтолкнула Гитлера действовать. Мало кто знает, что ровно за месяц до того, как Гитлер
Потеряв практически все свои исконные земли, армянский народ, как и еврейский, всё же получил свой небольшой национальный очаг на территории СССР вместе с городом Ереваном, при этом гора Арарат оказалась за пределами этого очага, но в прямой видимости. Такое решение было и хорошим и плохим. Плохим в том, что армянское государство не стало независимым, только республикой в составе СССР. Хорошим в том, что в отличие от евреев, армянам не приходилось постоянно сражаться в войнах с соседями, отстаивая своё право на существование. Никто, в том числе и злейший враг Турция — не были столь глупы, чтобы побеспокоить ядерную сверхдержаву. Оказавшись в безопасности, армяне смогли говорить на своём языке, развивать свою культуру и искусство. У всех армян вторым языком был русский, так они могли общаться с остальным миром и реализовывать себя в самых разных отраслях человеческой деятельности. Как потом с горечью признался один грузинский, не армянский режиссёр — я не стал бы тем, кем стал, не прочитав Шекспира на русском языке…
Уникальность Армении была в том, что армяне были разделённым народом. Большая часть армянского народа проживала не в Армении, большие общины жили в США и Франции, община была в Ливане, где армяне воссоздали Дро — террористическое крыло Дашнакцютюн, экстремистской армянской партии. Второй особенностью было то, что в СССР армяне приезжали, в то время как евреи старались выехать на Землю Обетованную (а в Вене большинство вдруг решало ехать в США и оказывались на Брайтон-Бич). Ереван был городом, где сталкивались армяне из Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону, Бейрута, Парижа, Стамбула, даже из Лос-Анджелеса. Немало было и армян переселившихся из деревень. Всё это создавало такой плавильный котёл…
В Ереване было и немало мафии. Именно здесь — заканчивался один из самых мощных потоков с Севера — поток краденых алмазов и золота с приисков, так как армянские мастера были признанными ювелирами мирового уровня. Трудолюбивые армяне выращивали овощи и фрукты и продавали на севере, шили джинсы «маде ин оттуда». В отличие от грузинской, армянская мафия была почти неизвестна, потому что «мирные жители» не сталкивались с ней на курортах Чёрного моря — в Армении не было курортов. Но мафия была, причём с серьёзными связями за рубежом.
Ереван — миллионный город, плавильный котёл. Уникальный город — из многонационального времён Российской Империи он превратился практически в однонациональный. В него вложены поистине огромные деньги — построены целые районы в едином стиле, прорыто метро, создан Каскад — произведение градостроительного искусства. Это не просто город, для армянской нации это огромный храм и строится то он — как храм, тут даже пятиэтажки туфом облицованы. Как и положено столице национальной республики, тут всё есть — Академия наук, театр, балет, киностудия. Всё есть. Тысячи солдат стерегут границу, а если надо будет — империя пришлёт тысячи тысяч. Поезда ходят, самолёты летают, работает атомная электростанция, обеспечивающая людей электроэнергией. Трагедия Спитака — этого слова ещё нет, никто не знает, сколько цемента уворовали при строительстве и при первом же толчке — те хрущёвки сложатся как карточный домик, погребая под собой людей. А если бы и не уворовали… при одиннадцати баллах никакая хрущёвка не выдержит, во всём Спитаке осталось целым одно здание, построенное при Царе.
Но Аннушка уже пролила масло, и бродят в головах людей мысли, и если у людей есть всё — то хочется чего-то ещё. Хочется непознанного.
И дурной пример
бывает ох как заразителен…Ох как заразителен.
Когда по рогам бьют одну корову, ноют рога у всех коров.
Овик Мкртчян в свои тридцать с небольшим мог считать себя хорошо устроенным. Или как говорили — упакованным.
Его отец был рождён в смешанном браке — по отцу он был наполовину еврей. Так получилось… он был родом из Нахичевани, а Нахичевань это Армения в миниатюре, крутая как водка с виски ростовская смесь армян, евреев и казаков. Про Нахичевань говорят — там нет армянина, который не пробовал рыбу-фиш, и нет еврея, который бы не оскоромился некошерным хоровацем. Мать — армянка, её родителей эвакуировали из блокадного Ленинграда. Дед с этой стороны был профессором, преподавателем в Лазаревском институте [41] , знал восемь языков. А отец после массовых чисток в органах, по комсомольскому призыву пошёл работать в органы.
41
Специализировался на Востоке, помимо прочего готовил разведчиков для этого региона
В КГБ.
С отцом — КГБшником и матерью — знаменитым в Ереване доктором — он легко закончил ВУЗ, в честь деда решил продолжить образование по направлению филология. Отец хмыкнул, но ничего не сказал.
На самом деле Овик уже в институте связался с антисоветскими группами. Прочитал Архипелаг ГУЛАГ, доктор Живаго — не вставило. Он вступил в группу, которая стала изучать древние армянские тексты и искать информацию о геноциде армян.
Это не то чтобы было запрещено, геноцид СССР признавался, особенно сейчас, когда в Турции у власти была преступная хунта генерала Кемаля Эврена. Но если этим занимались не научные работники, а простые люди — это вызывало вопросы.
Ко всем — но не к сыну полковника КГБ СССР.
Так, сын полковника КГБ познакомился с родившимся в сирийском Алеппо доцентом Института древних рукописей Левоном Тёр-Петросяном. У него была возможность собирать материалы, делать запросы в архивы.
Начали собираться. Обсуждать и делиться найденным.
Разговоры почти сразу приобрели антисоветский характер.
Но подлинным потрясением для Овика стала поездка к родственникам. Один из его дальних родственников работал поваром в большой гостинице в Сочи, а повар — крайне уважаемый и богатый человек в СССР. Он обеспечил Овику путёвку в самый разгар сезона. А так как Овик был любознательный — познакомил его с авторитетными людьми. Нет не с бандитами. Бандит что. Тут сотню тиснул, тут тысячу — и в тюрьму. Авторитетные люди это те кто обвесят, обмерят, по десять копеек украдут — но тысячу раз. А ещё авторитетнее те кто лично не воруют — с ними делятся.
Вот тогда то Овик и узнал про человека, которого звали Миша-конвертик.
Те, кто раньше отстёгивали Мише-конвертику — они и не думали ничего такого, им бы с новыми хозяевами отношения наладить. Их по горло устраивала нынешняя жизнь… с Волгами, шикарными ресторанами, дачами, где закопаны в банках под клумбами золото и доллары, путёвки в Златы пески. А вот Овик — начал думать: как в интересах армянского народа использовать компромат на Мишу-конвертика…
Правда, у него хватило ума молчать, что он узнал и от кого. Он подозревал, и правильно подозревал, что их движение засорено стукачами. Но они пока ничего такого и не делали
Утром — по нелегальной почте — эстафете, пришли сообщения о гибели Гамсахурдии в зоне, куда его упрятали по липовой статье за мужеложство (как Параджанова [42] ), и о том что в Тбилиси собирается митинг.
По этому поводу у Алика на квартире собралось что-то вроде квартирника. Думали, что делать.
— Надо нам… так же выйти
— Зачем?
…
— В тюрьму хочешь?
— Я не хочу сидеть как таракан в углу в то время как…
— Надо быть умнее!
42
Сейчас уже известно, что мужеложство Параджанова было не липовым. Первый раз за это его судил ещё трибунал в 1948 году