Спасти СССР. Часть 5

В 1983 году Кравченко расстреляли. К расстрелу его приговорили только на третьем процессе — суды шли один за другим, каждый приговор кроме смертного вызывал возмущение жителей и родителей убитой девочки.

Как уже выяснили — только после того как Кравченко приговорили к расстрелу — Чикатило совершил следующее убийство. Боялся.

И вот теперь — материалы следствия, не все конечно, попали в руки журналистов. Что интересно, на том чтобы дать возможность журналистам ознакомиться с материалами, настоял лично Горбачёв.

В деле поражало многое. Но главное — масштаб. Три десятка зверски убитых детей заставляли задуматься о большом. О том, что есть такое советское общество. О том что есть такое советский человек. Как в принципе — в советском обществе мог появиться такой монстр.

Чикатило взяли странно — по какой-то анонимке, написанной неизвестно кем и подброшенной в милицию. Сначала он строил из себя честного советского гражданина — но в какой-то момент сломался и начал сознаваться. В том числе сознался и по нескольким эпизодам, о которых милиция не имела понятия. Но в деле всё ещё не было полной ясности.

Прежде всего, как ему удалось уйти от ответственности после убийства Закотновой, в семьдесят восьмом. Тогда на руках у милиции был вполне нормальный фоторобот, свидетель, который видел как Лена Закотнова шла с каким-то мужчиной, и директор СПТУ в котором на тот момент трудился завучем Чикатило — он уверенно опознал по фотороботу своего подчинённого, Андрея Чикатило. Достаточно было сделать ещё один запрос — и выяснилось бы, что с предыдущего места работы Чикатило уволили за домогательство к девочке, а в этом СПТУ — имело место домогательство к мальчику. То есть Чикатило был явным извращенцем, педофилом с нездоровой тягой к детям. Но по каким-то причинам — следствие резко переключилось на Кравченко, который к слову был соседом Чикатило по садовому товариществу [72] .

72

Причины не выявлены и поныне. Следователь, ведший дело до сих пор уверен в виновности Кравченко и выдвигает свою версию — Чикатило мог видеть, как Кравченко убил девочку и это навело его на мысль убивать самому. Но это не согласуется с показаниями свидетеля, который видел с девочкой именно Чикатило.

Вариантов ответа было два, оба раскопали журналисты, причём одним — с ними «на ухо» поделился один из следователей из следственной группы. Первый вариант — просто чудовищное моральное разложение местных органов МВД, готовых для того чтобы побыстрее «срубить палку» фальсифицировать доказательства даже в деле об убийстве ребёнка. Могло быть и то что недобросовестные «дяди Стёпы» просто решили подвести неудобного и продолжающего совершать преступления Кравченко под расстрел. Ведь он в те дни был арестован за кражу каких-то вещей с просушки и только после запроса в НИЦ МВД — выяснилось, что он судим за изнасилование и убийство ребёнка. И никто даже не задумался, что если Кравченко невиновен, и его расстрелять — то где-то рядом остаётся жить монстр.

А могло быть и так что Чикатило состоял на связи в КГБ. Его могли завербовать ещё в начале воинской службы, когда он проходил её в погранвойсках относящихся к КГБ СССР — и его перевод в ГВСГ мог быть тоже поощрением. Чикатило был грамотным, активистом, внештатным корреспондентом газеты, писал статьи по вопросам морали и патриотического воспитания молодёжи в местную газету, в охотку участвовал во всех общественных мероприятиях, был внештатным политинформатором. Такой человек легко мог состоять и на связи в КГБ — такие и состоят. Понятно, что при случае куратор сделал пару звонков — это наш человек, не трогайте его. Да и — кто поверит? Чикатило никак не подходил под описание возможного маньяка — член партии, учитель русского языка, семейный, на учёте в психдиспансере не состоял.

Он даже участвовал в поисковых мероприятиях как «представитель активной общественности» — то есть искал самого себя. В СПТУ он уже не работал — перевёлся на завод. Рыскал как волк по городу — ущемленец в запотевших очках, чемоданчик, а в чемоданчике — нож, верёвка, вазелин. Те, кто ему верил и шёл с ним — уже не возвращались.

Фотографии с мест происшествия журналистам понятное дело, не дали. Но и то что сумели переписать из описаний — было чистой воды ужасом

… пятнадцать ножевых ранений…

… глаза выколоты острым предметом…

… соски молочных желёз откусил и проглотил. Мстя за свою неполноценность, вырезал половые органы, их потом выбросил, а матку грыз…

… отрезал голову и забросил в кусты…

Депутат Краузе захлопнул папку и задумался. Впервые в своей жизни он не был уверен в том, стоит ли говорить правду.

…. стоит ли говорить такую правду… зачем… кому станет от этого хорошо? Что узнают от этого люди? То, что среди нас есть изверг, которого даже человеком нельзя назвать?

Можно ли вообще доверять милиции после дела Кравченко?

Если это всё рассказать, люди потребуют самосуда. Возможно, не только над этим монстром — но и над следователем и милиционерами, расстрелявшими невиновного человека и косвенно виновными во всём, что произойдёт в Ростовской области потом?

Кому станет легче?

Господи, до чего докатились. Ладно, в послевоенном деле Венгровера осталось то ли семь то ли восемь квартирных краж из шести или семи сотен (!!) фактически им совершённых. Но это — квартирные кражи. Теперь выясняется, что фальсифицировали даже убийства.

Выяснилось, что Чикатило состоял внештатным сотрудником милиции (!!) и имел удостоверение, что видимо, помогало ему проходить заградительные мероприятия и быть в курсе мер по его поиску.

Куда — дальше?

— Оставьте пока… — негромко, словно стыдясь самого себя, сказал Краузе — материалы у меня. Надо подумать… посоветоваться.

На следующий день — Краузе стоял на верхнем этаже старого здания МВД — ещё построенного при Сталине. Министр давно переехал в новое здание, остались только пара замов…

Из окна верхнего этажа были видны крыши… море крыш, перетекающих одна в другую. Море крыш… поднимающихся над ними дымков… проходняков и проулков…

Что видело это здание в своей жизни? Вообще, интересно было бы написать или заснять историю органов охраны общественного порядка хотя бы после войны. Но ведь никто не даст это сделать. В лучшем случае — всё повычёркивают. Получится сладенькая водичка…

А интересно было бы. Ох, интересно…

— Юрий Геннадьевич…

…

— Борис Кузьмич [73] вас примет.

73

Борис Кузьмич Елисов, генерал-полковник. Участник ВОВ, выпускник Майкопской школы снайперов, за мужество награждён орденом Славы. С 1945 года в органах МВД, в начале 70-х возглавлял Ростовский УВД, до того был министром внутренних дед Чечено-Ингушетии. С 1980 года главный советник в Афганистане по линии МВД, один из создателей Царандоя. В реальной жизни участвовал в ликвидации аварии на ЧАЭС, схватил огромную дозу радиации, умер в 1989 году от последствий ранений и облучения. Считается создателем отрядов ОМОН, о которых видимо задумался после событий в Алма-Ате. В Алма-Ате Елисов возглавлял подавление беспорядков, там понял всю неприемлемость применения для этого армейских частей и необходимость спецсредств.

— Спасибо.

Краузе был в этом здании не первый раз. Крайний — когда он лично, в составе группы народного контроля — доверить больше никому было нельзя — вошёл в кабинет заместителя министра Семиухова. Тот как раз «поправлял здоровье»…

Идеализировать советскую милицию не стоило. Но и хаять — тоже. В ней были самые разные люди. Например, как генерал Елисов, единственный оставшийся фронтовик. Он был сначала просто «замом» потом первым замом — как полетел Чурбанов…

— Юрий Геннадьевич…