Спасти СССР. Часть 5

Московские корреспонденты переглянулись — и ничего не сказали

Едва появившись на улице — журналисты поняли, что они попали. Две Волги — одна белая и одна жёлтая, такси — стояли к обочины, около них — стояли боевики. Они оглянулись — путь назад был тоже перекрыт.

Мазур шагнул вперёд, доставая удостоверение журналиста

— Мы журналисты центральной прессы.

Стоящий у Волги мускулистый, лет сорока водитель осклабился

— Мы знаем дорогой. Левон Аронович приглашает тебя и твоего друга в гости

— А Левон Аронович это кто?

Один из бандитов хмыкнул, другие — переглянулись

— Левон Аронович это Левон Аронович. Стыдно не знать.

— У нас тут работа.

— Это тоже работа дорогой. Ты же журналист, так? Съездить к Левону Ароновичу — самая твоя работа, да?

— Это надолго?

— Как поговоришь с Левоном Ароновичем, отвезём, куда скажешь, тебя и твоего друга.

Мазур сдался

— Ладно, поехали.

Волги шли быстро.

Уже из окон было видно, что ночью в городе творилось что-то неладное. Одна из улиц была перегорожена тяжёлыми Камазами, милицейские машины, военные — всего хватало. Горелое здание — и у него нет пожарных, а здание сгорело полностью. Пейзажи за окном были пропитаны бедой как бинты — кровью…

Мазур не решился спросить, что произошло.

Потом — Волга замедлила ход… стояла очередь.

— Обгоняй.

Взревел мотор, Волга пошла по обочине, обгоняя колонну. Втиснулась на первое место, обойдя всю очередь.

Солдаты проверяли документы. Им никто не сказал, какие они должны быть да они и сами не знали. Пассажир махнул корочкой, даже не открывая её — и машину пропустили. Судя по виду — солдаты после бессонной ночи еле держались на ногах.

— Что произошло — всё-таки спросил Мазур

Ему не ответили, просто мафиози на переднем сидении переглянулись и усмехнулись…

Привезли их в какой-то посёлок, с виду типично грузинский, пригородный — но с асфальтом и дома побогаче. Самый богатый — походил на швейцарское шале, если не считать высокого, выше человеческого роста бетонного забора. Во дворе стояли ещё одна Волга, чёрная на сей раз и УАЗик.

Хозяин дома, сухощавый мужик за пятьдесят — ждал на широченной, крытой веранде. Было холодно, на нём была шапка, которую в народе уже прозвали «горбачевка» и меховой жилет из овчины поверх дорогого костюма.

Мазур с первого взгляда понял, к кому их привезли…

Советские воры в законе — старались держаться в тени, но уже тогда было разделение на тех, кто не вылезал из зон и тех кто старался держаться на свободе. В семидесятые годы — усилиями милиции воров в законе свели почти на нет, осталось всего несколько десятков человек и то в зонах в основном. Но стоило только Андропову разгромить милицию…

И именно с этого момента — начинается преобладание кавказских воров в законе. Основной удар милиции пришёлся как раз на русских воров, в то время как кавказские репрессий часто избегали. Сам Эдик Шеварднадзе просил этапировать воров для отбывания наказаний на родину, а тут были зоны где они жили в соседнем селе и приходили только на построения. Кавказские воры в законе уже тогда брали на абордаж Москву, контролировали угоны машин, азартные игры, обирали цеховиков и спекулянтов. Наркотиками тогда не занимались — слишком маленький был рынок, на всю Москву было несколько сотен наркоманов.

Так — воры тёрлись около дорогих ресторанов, в том же ресторане Русь можно всегда было встретить Сво Рафа, и певицу Любовь Успенскую, смотрящую на него влюблёнными глазами. Там же тусовался Япончик и некоторые другие воры. Рядом была Галина Брежнева, никто никого не стеснялся, обтяпывали дела…

На Кавказе где было полно подпольного производства, и были сильны предрассудки — воры впервые перестали просто воровать и обирать и стали своего рода теневыми судьями. В Грузии — видимо состоялись первые разборки…

Вор медленно, не торопясь спустился с крыльца. Он не был стариком, в каждом его движении чувствовалась основательность и врождённое чувство собственного достоинства. Такое не сыграешь.

Тут Мазур ошибался — сыграешь и ещё как — просто актёром надо быть талантливым. И иметь хороший стимул. Для мальчишки из бедного района Тбилиси — ошибка в игре означала, что сегодня ему будет нечего есть. Так что он играл вдохновенно. С сердцем…

— Добрый день.

— Приветствую вас в своём доме

— Как вас называть?

— Просто Левон. Или Левон — джан. Пройдёмся?

В сопровождении амбала они вышли за ворота

— Ты на Человек и Закон работаешь? — спросил Левон

— Да

— Хорошая передача. Только закон к человеку мало отношения имеет.

Вор посмотрел в сторону столицы. Её не было видно, но беда — запах гари и страха — чувствовался даже здесь

— Скажи, ты на Горбачёва работаешь?

О как!

— Я простой журналист

Вор покачал головой

— А я простой арестант. Даже на пенсию не заработал, веришь?

Вор показал на богатый дом мимо которого они проходили

— А вот тут живёт один хороший человек, он занимается озеленением Тбилиси. Всё жалуется, что денег недостаточно выделяют. А дальше — вон там — это дом простого бульдозериста. Он сейчас на Севере в золотой артели работает.

…

— Спрашиваю ещё раз.

Мазур решился

— У нас… есть выходы на ЦК КПСС. Некоторые задания — поступают в редакцию именно оттуда.

Левон подумал. Потом сказал

— Вот я — вор. Я с двенадцати лет ворую, так и умру — вором. Для меня вашего закона — нет, для меня закон — наш закон, воровской. И воровской закон гласит — национальностей нет, есть люди, а есть суки.

Мазур ничего не понимал, но на всякий случай кивнул

— А в вашем мире национальность играет роль всё больше и больше. Я думал, это только сынки … всякие этим балуются. А оказалось — нет, там всё серьёзнее. Я тебе одного человека покажу, ты с ним поговоришь, я мешать не буду. Всё что ты от него услышишь, мне надо чтобы услышали наверху. Лучше всего — сам Горбачёв…

— А записывать можно? — на всякий случай спросил Мазур

— Пиши что хочешь…

Через час — Мазур поднялся из подвала (подвал был капитальный, как и принято у грузин, в нём хранилось вино десятка лет урожаев) немного ошалевший от услышанного.

Он никогда не имел дело с сепаратизмом. С антисоветчиной — да, по сути, весь его курс были скрытыми антисоветчиками. Трудно любить советскую родину, когда во главе её шамкающий Брежнев или не приходящий в сознание Черненко. Но он всё же не сомневался в том, что и в Эстонии и в Таджикистане — живут такие же парни и девушки, которые из-под полы покупают джинсы и Роллинг Стоунс. Среди его знакомых были грузины, московские правда и питерские грузины, они отличались горячностью и хлебосольностью.