Спасти СССР. Манифестация II

– Пропишут тебя где-нибудь в области, на жилплощади покладистой бабки, как «внучку», - улыбнулся я уголком рта. – Прописка, конечно, не бесплатная, да и хозяйке придется отсчитать… А потом эту «маточную» жилплощадь расширят волшебным образом по цепочке обменов, пока ты не въедешь в нормальную двушку.

Софи мелкими глоточками осушила чашку компота, и медленно отставила посуду.

– Бурати-ина… - молвила она, и вдруг удушливо покраснела, затеребила скатерть, опуская ресницы, и вытолкнула: - Андрей! Ты хоть представляешь, сколько это будет стоить?

– Представляю, - спокойно ответил я. – Двухкомнатная квартира в тридцать квадратов тянет… где-то на семь пятьсот. Еще пятьсот - маклеру. Ну, и за прописку – до тысячи.

– Девять тысяч рублей… - проговорила Ёлгина упадающим шепотом.

– Самое ценное в жизни не продается, и не покупается, - голос мой звучал по-прежнему спокойно, хотя, быть может, и с примесью патетики. – А вы мне обе дороги. Гораздо дороже квадратных метров.

Женские глаза многое могут выразить, идущее от души – влажным блеском, трепетом ресниц, темью зрачков. В зоркой синеве напротив я уловил и боязливую лукавинку недоверия, и благодарную поволоку.

Суетливо заправив за ухо выбившиеся пряди, Софи растерянно вымолвила:

– Спасибо… Большое…

– Большое пожалуйста! – улыбнулся я.

Среда, 17 мая. После полудня

Ленинград, Павловский парк

Рощи смыкались в зеленые дебри, и только накатанные аллеи удерживали восприятие – это не лес, граждане интуристы, а парк.

Вот асфальт кончился, и Синти зашагала по плотно утоптанной земле.

– Шибче, шибче… – подбадривал Фред, топорща прокуренные усы. – Не гони…

– То шибче, то не гони! – засопела Фолк.

– Не отрываемся от «наружки», ведем себя примерно… - наставительно нудил Вудрофф.
– О, показались… Вперед.

Подустав от долгой ходьбы, Синти со злостью покосилась на Фреда. Тот ступал широко, с виду лениво, но неутомимо, поглядывая по сторонам и довольно жмурясь. Козел рыжий…

Отвлекшись, она споткнулась о замшелый камень.

– За ручку, может? – хихикнул Карл, шествовавший в арьергарде.

– Обойдусь как-нибудь.

«Козел старый!» - желчно подумала девушка, и зашагала энергичней.

– А куда мы хоть? – поинтересовалась она, расстегивая куртку – солнце припекало.

– Устроим пикничок на лоне! – хохотнул Фред.

– А я, может, не хочу! – взбрыкнула Фолк.

– А через «не хочу»! – язвительно ухмыльнулся шеф. – Ты на службе, детка, и это приказ.

– Да зачем? Что там делать, на природе?

– Как что? – комически изумился Вудрофф. – Чаи гонять, слушать, как птички чирикают, целоваться вволю…

– Со своей Мередит целуйся! – огрызнулась Синти.

Фред прыснул, и смолк минут на пять. «Тройка удалая» уже покинула широкие аллеи и проторенные дорожки, углубляясь в дальний уголок парка, порядком запущенный, оккупированный кустарником, и делая редкие остановки – просто так, разумеется, пейзажами полюбоваться.

Выбравшись на солнечный склон, Карл осмотрелся.

– Приятное местечко.

– Подходящее, - согласился шеф.

– Русские нас тут издали заметят, - пробурчала Фолк, вымотавшись.

– А мы и не прячемся, - безмятежно зажмурился Карл, освобождаясь от рюкзака. – Так было задумано…

– Кем? – задиристо отпасовала девушка.

– «Спящим» агентом, - в мягком голосе Вудроффа лязгнул металл, остужая тон до серьезного. – Мы «разбудили» его недели две назад. Он не молод - с семьдесят второго на пенсии, но активен и бодр. И очень опытен. Как-никак, бывший замначальника 2-го отдела Управления КГБ по Украине!

– Ого! – уважительно воскликнула Синти. – Ничего себе…

– А ты думала… - Фред встряхнул скатанный плед, и расстелил на травке. – Падай.

– М-м… - замычала девушка. Аккуратно присев, вытянула гудящие ноги. – Так он в этом… в Киеве или здесь уже?

– Снял квартиру в Ленинграде, - кивнул Карл, потроша рюкзак. – Инструкции ему передали, а встречаться будем в этом парке.

– А-а! Так мы приучаем «наружку» к нашим визитам? Мог бы сразу сказать! – фыркнула Синти, надуваясь.
– А то – пикничок, пикничок!

– И еще какой! – Карл выставил термос и коробку с бутербродами. – Угощайся.

– Не хочу, - буркнула Фолк.

– Ну, тогда… - губы Вудроффа плотоядно выгнулись.
– Следующий номер нашей программы!

Он ловко облапил надутого вице-консула, и крепко поцеловал – в нос било табаком и дешевым одеколоном, а усы нещадно кололись.

– Отстань! – девушка яростно оттолкнула приставалу. – Козел рыжий!

Фред не обиделся – захохотал, валясь на спину и раскидывая руки.

– Синти, золотце, ты неподражаема! – воскликнул он. – За это я тебя и люблю!

– Без взаимности! – отрезала Фолк, сердито поправляя растрепанные волосы.

– Да ладно… - длинно вздохнул Вудрофф, и закручинился. – Ты просто не представляешь, в каком я напряге, днем и ночью…

– Бедненький… - съязвила Синти.

– Да правда… - вяло вытолкнул Фред.
– В Вашингтоне совсем с ума посходили с этим «Источником» – жмут, как орех пассатижами!

– Во-во… - поддакнул Карл, берясь за сэндвич.

– Колби всё по-своему норовит, - жалился Вудрофф, - чтобы мы вкрадчиво работали, «мягко-осторожно», исподтишка, а Збиг… - он поиграл желваками.
– Этот чертов поляк прямо за горло хватает – «обостряйте-де оперативную работу!» До чего ж мне надоело играть слугу двух господ, если бы кто-нибудь только знал…

Фолк глянула на шефа с хмурой подозрительностью, и криво усмехнулась.

– А ты выбери среднее арифметическое, - присоветовала она. – Мягкое обострение!

Прикрыв веки, Фред забавно пошевелил усами.

– Ох, уж эта женская мудрость… - заворчал он. – В теории – умно, а на практике – не выполнимо.

– Ну, так прояви мужскую смекалку!

– Ладно… - упругим движением Вудрофф сел. – Ешь, давай. Зря я, что ли, сэндвичи сочинял? И чай стынет… Посидим полчасика – и обратно.