Спелый дождь
Шрифт:
250
Разослал в белый свет похоронки,
Отгорел в этой жизни
Еще не за всех я бродяг.
Дорогие мои,
Я беспамятством массы стреножен.
Сколько хлама-бездушья
К родному подперло двору?
Те - с хулой, те - с хвалой,
Непреклонною и непреложной.
Ну, вперед, мое сердце!
Не время еще в конуру.
«Непущателей» вой.
Отвоевана самая малость.
Запретителей рев -
Сей багажник копился не год.
Но бреду потихоньку -
Оглобля
Крут подъем.
Круче спуск.
И арба с перекосом идет.
Нам разбиться - что плюнуть:
Споткнись - и на скальник, под кручи...
Стань - и вспять понесет.
И - взахлест вокруг горла шлея.
Шаг назад -
Произвол.
А по курсу - за тучами тучи.
По зыбучей-по зыбкой
По оползи стежка моя.
Да и только ль моя?
Лишь холопов на той карусели
Не кружит:
Смолкли казни,
Пой, храмная медь.
Скоморошки-стишки,
Чуть от титьки отпав, облысели.
Певунцы-горюнцы,
Без подачки - ни взвыть, ни запеть.
Без команд - ни гу-гу.
Благодать! Похвальба гробовая.
Ну да Бог вам судья,
Уж чего уж там, пой - кто о чем.
Нет без волюшки вольной,
Нет песни.
Рабыня - бывает.
Вот тогда из удушья
Придет Емельян Пугачев.
Связь времен - пыль времен.
Кроны жрут свои древние корни
И безумьем созрев,
Ядовитые мечут плоды.
И цепами, цепами бьют нежных
251
Стада непокорных -
Перекатное поле
Дубасит оседлых под дых.
5.
За недолю и волю,
За бред многовечных туманов
Перепуталось все:
Москали. Голодрань. Казаки.
Каждый в землю ложился -
За землю,
За жизнь - без обмана,
За единственную - до захлеба -
Штыками в штыки.
Где истоки мои?
Частью вытравлены, частью помню:
Мои предки - оттуда,
Где пелось и плакалось всласть.
Разливался «максим»,
Гоготали махновцы, как кони,
Башлыки с головами
Разбив о советскую власть.
Ради вдовьих платков?
Я по траурным по полушалкам -
Семь дедов, подсчитал,
Семь дедов моих в землю легло.
Я же плоть их и кровь,
Безысходно, и тяжко, и жалко.
Отпалили друг в друга.
Отпластались - клинки наголо.
Что осталось от вас?
Темный парус над общей недолей.
И сидит здесь душа моей памяти -
Псом, на цепи.
Отгуляло
Слепое
И Дикое
Ты, Гуляй-Поле.
Сорок тысяч коней
Разметали свой прах по степи.
Всех разгваздала сила,
Что в гетры и липы обута.
За моря укатили помещики, баре, князья.
Угнетенье, оно ведь всегда
Разрешается бунтом.
Без свободы, без правды горючей
Народу нельзя.
Озвереет
душа.Истребляется в ней все, что чутко.
Знаю сам по себе:
От высокопоставленной лжи
252
Меж запоев - как в бездну -
В мир глядел отрешенно и жутко.
Смерть от скверны бежала,
Отчаясь прервать кутежи.
Был бездомным. Гонимым.
Не зря в этой жизни люблю я
Вас, предтечи мои,
Гнусью загнанные на веку,
Гусляры дерзновенной России,
Есенин и Клюев!
В огневой нас купели
Дерзновенный крестил Аввакум
Для барханов и тундры,
Для песен по гослесосекам.
Эти райские кущи
Певцов покупных не манят.
Каруселька страны,
Каруселька судьбы,
Каруселька,
Смех и слезы - лечу,
Закружила ты в доску меня.
Так увечно прожил.
Так калечно рассвет прозреваю.
Сам себя сотворял
И рассвет - в терпком поте лица.
Не к разгулу я, край мой,
Не к бунту тебя призываю,
К состраданью, к свободе,
На исповедь кличу сердца.
Нас разъяла двуликость.
Мы предали отчий обычай.
Жжем свои же дома
И с восторгом глядим на зарю!
До сегодняшних дней
Обезглашен и обезъязычен,
Скорбь земную несу,
В никуда, в белый свет говорю:
Как такое возможно -
Полвека бесправья, обмана?
Мял конвейер судейский:
Вне шеренги - подонок, бандит.
Деспотия плодит
Палачей, стукачей, атаманов,
Холуев-подпевал,
Людоедов идейных плодит.
День за днем,
Год за годом
Хлобыщут то страхом, то смутой.
Как без солнца цветы -
Слюденеют хрусталики глаз.
Величайший талант -
Беззаконье с законом не спутать,
253
Чтобы вера в Отчизну
Звериной тоской не сожглась.
О прислужники дьявола,
Что вам до рая и ада?
Только шабаши править
На спинах, поверженных ниц.
Вам - что бить, что любить..
Будет так, как верховному надо.
Для таких вот народ -
Подъяремная сволочь тупиц.
Все на собственной шкуре:
Отстойники. Стройки. Забои.
Оплевали, растлили -
И скопом «воспитывать» нас.
Тело каменным стало,
Душа только помнит побои,
Отшагав со страною
Ее исторический пласт.
6.
Сколько лет отшагал я вот так?
Тридцать пять или сорок?
Пролетело четыре десятка.
Годочки, года...
Гулеванила, властью пригретая,
Страшная свора,
А точней - самовластьем,
Цветущим так пышно тогда.
И не стерли вас годы.
Я помню вальяжные лица.
На груди главаря
Полыхал разноцветный значок.