Список моих грехов

Кери подхватила мальчишку на руки, ловко подкидывая и слегка щекоча, отчего тот радостно хохотал, извиваясь в ее руках.

— Кажется, кто-то за эти дни вырос и растолстел! — страшным голосом вещала подруга, продолжая тискать счастливого Родьку. — Отлично! Теперь точно съем! Ам! — Подруга сделала страшные глаза, разворачивая брыкающегося карапуза так, чтобы в шутку куснуть куда-то за плечико.

— Я не вкусный! — захлебывался смехом малыш.

— Ну, мне-то лучше знать! — продолжала подруга.

— Ма-а-а-м! По-мо-ги! — уже хрюкал от смеха и щекотки ребенок.

— Только если обещаешь нормально поесть, — выдала я невозмутимо.

— О! Какой чудовищный шантаж! — улыбнулась подруга, отпуская, наконец, Родьку. — Не, мы на такое не ведемся, правда, Родь?

— Ага, ни за что! — согласился сын, хитро сморщив нос, — Тем более, ты ведь меня уже отпустила!

И тут же со смехом отскочил на пару шагов от няни, что сделала вид, будто снова пытается его поймать.

— Ох, сорванец! — погрозила она пальцем воспитаннику, и повернулась ко мне.

— Привет, родная, — я покрутила демонстративно корзинку с печеньем. — Чаем напоишь?

— Куда ж я денусь, — Кери протянула руку в сторону все ещё хихикающего мальчишки, — Пойдем, мелкий. Торжественно клянусь, что сегодня тебя не съем. Только помучаю уроками немного. А то ведь так совсем хватку потеряю, — подмигнула ему она.

— Так и знал, — он страдальчески вздохнул, но руку вложил в ее ладонь.

— А как ты хотел? Знал куда идешь! — вредничала Кери, ведя нас в свой временный приют.

Потом был чай и ничего не значащая болтовня. А ещё выпечка и бутерброды, которые ребенок с удовольствием умял, совершенно позабыв о своих намерениях заморить себя голодом, в знак протеста.

Угрозу позаниматься Кер тоже выполнила. А я смотрела на подругу с долей умиления, видя огромную нерастраченную любовь, что проступала в ее действиях сквозь показную строгость.

А ещё, заметила, что моя от природы плотная по фигуре уроженка Архипелага сильно похудела за эти дни. Да и глаза у нее подозрительно припухшие. А ведь я не помню, чтобы видела, как Кери плачет. Она всегда была стойким солдатиком…

День пролетал быстро. Родька даже позабыл, что хотел увидеться с друзьями. К обеду он совсем утомился и начал капризничать. Кери тут же предложила почитать ему сказку — излюбленный прием, чтобы малыш уснул.

Родион свернулся на кровати, внимательно слушая, как Кери читает с вирта старинную сказку о мальчике-волшебнике. Его глазки моргают все чаще, в конце концов, он их трет кулачками и вскоре спокойный и размеренный стиль чтения, что явно специально выбрала подруга, отправляет умаявшегося мальчишку в царство снов.

Я, пока продолжалось это действо, мысленно прикидывала время, представляя, что именно сегодня, а может и прямо сейчас, корабли флота мятежников должны выйти из гипера возле Росси… Сердце тревожно сжималось, но думать о последствиях смысла не было, пока не получим вестей, все равно ничего поделать нельзя.

Кери тронула меня за плечо, одними губами прошептав, что Родька уснул.

Мы переглянулись, как две заговорщицы, и вышли на цыпочках из небольшой комнаты, отведенной под спальню.

Керая тронула ладонью выступ в стене, похожий на кап, и живая завеса закрыла проход, отрезая звуки. Все же дома у мурианцев настоящее чудо, которому я не перестаю удивляться.

— Ещё чаю? — спросила Кер.

— Пожалуй, я бы не отказалась от чего покрепче, — вздохнула поморщившись.

— Это можно, — кивнула подруга, а потом посмотрела на меня, оценивая с ног до головы, и выдала вердикт, — И даже нужно.

— Пфф! Кто бы говорил! — возмутилась я, взбираясь на высокое сиденье возле стола, напоминающего барную стойку.

Кери грустно улыбнулась, доставая из одной из ниш, имеющихся в стенах, небольшую глиняную бутыль и пару маленьких чарок.

Она вскрыла пробку, и обоняние защекотал запах терпких трав и миндаля. Подруга плеснула алкогольный напиток в чарки, протягивая мне одну.

— Ну, значит, нам обеим стоит полечить нервы, — усмехнулась она примирительно. — Волнуешься?

— А ты нет? — скептически ответила вопросом на вопрос.

А потом сделала глоток жидкости, оказавшейся вкуснейшим ликером. Кери тоже пригубила свою порцию.

— Это подарок мурианцев, — она указала на бутылку, не отвечая на вопрос. И добавила глухо, опустив глаза. — Таир принес…

Я отставила чарку, протянув вперед ладонь и накрывая ею руку подруги, безвольно лежащую на столешнице.

— Кер, что случилось? Поделись. Я переживаю за тебя, — произнесла мягко.

Она посмотрела на меня, на миг поджав губы, которые ощутимо подрагивали, о потом уронила голову, склоняясь к самому столу, чтобы спрятать лицо в ладонях.

Я подскочила, как ошпаренная, тут же оказываясь рядом, чтобы обнять и притянуть Кери к себе.

— Я такая дура, Лекс, — прошептала она, уткнувшись носом мне в грудь.

— Рассказывай, что натворила, — произнесла твердо, продолжая гладить успокаивающе по плечам подругу.

Кери помолчала ещё чуть-чуть, видимо собираясь с силами. Она мягко отстранилась, быстро вытерев выступившие слезы.

— Всё, садись, — выдала своим обычным командным голосом. — Я в порядке, и никакой больше сырости… — она скривилась и сделала неопределенный жест на мою скептическую мину.

— Кери, поверь, я не сочту тебя слабой, если даже ты сейчас закатишь истерику, — вздохнула я. — Просто хочу понять и помочь, — добавила с нажимом.

— Да нечему тут помогать, — отмахнулась она. — Просто у одной дуры слишком дерьмовый багаж прошлого за плечами. И расстаться с ним не получается, — хмыкнула подруга.

Она откинулась на сиденье, прикрыв рукой глаза.

— Я помню, что обещала когда-нибудь тебе рассказать. Наверное, пришло время.

Кери схватилась за свою рюмку, держа её двумя руками, видимо, чтобы иметь точку опоры в той буре, что после этих слов полыхнула в зеленых глазах. Слова звучали отстраненно и сухо, но мое воображение дорисовывало образы.