Спорим, это мальчик!

Мэтью

Мы с Сэмом возвращались домой в молчании.

Наконец я задал самый главный вопрос:

— Ну, как ты решил? Мальчик или девочка?

Сэм пожал плечами:

— Спроси чего-нибудь попроще.

В тот вечер он дольше обычного не переодевался в нормальную одежду.

Оттолин

Когда Катастрофа готовится к решительным действиям, он затихает, словно пантера, готовая броситься на оленя, или что-нибудь еще в таком же духе. (Признаю, с виду он не похож на пантеру — малость потолще и не такой мохнатый, и к тому же пантера не трещит суставами пальцев, когда волнуется, но вы поняли, что я хотела сказать.) Когда он такой, я стараюсь не попадаться ему на глаза.

В тот день мы почти не выходили из отеля, только в середине дня выскочили в «Макдоналдс».

Жуя биг-мак, Катастрофа сообщил мне, что планирует под вечер посетить мистера и миссис Бертон.

— Потому что в это время дети должны быть дома, правильно? — спросила я.

— Не, — ответил он. — Потому что в это время у всех включены телевизоры. Никто не услышит криков.

Насчет криков мне как-то не очень понравилось.

— Мы вроде просто собирались проверить, там ли маленький Сэм.

— Никто не услышит криков, — повторил Катастрофа, как будто я вообще ничего не говорила.

Да, он точно был уже готов.

Миссис Бертон

В восьмом часу мы услышали звонок в дверь. Это был не совсем обычный звонок, он продлился примерно на десять секунд дольше, чем принято среди воспитанных людей, и я догадалась, что к нам пришел знаменитый мистер Лопес.

Я чувствовала себя вполне уверенно — боже правый, я же у себя дома! Но я заметила, что Дэвиду немного не по себе. Я велела мальчикам подняться наверх, а сама пошла открывать дверь.

Катастрофа

Я был весь напряжен, внутренне чуть подрагивал, словно палец на спусковом крючке. Внешне я был самый безобидный американец с широкой улыбкой — отец, разыскивающий сына.

На мне был костюм, белая рубашка и галстук, сдавливающий шею. А Оттолин? Днем она мне показала, что собирается надеть: облегающие джинсы и обтягивающая футболочка.

Я сказал:

— Слишком вызывающе.

Она примерила коротенькую черную юбочку.

— Тем более вызывающе.

Мы пошли в магазин и купили какую-то английскую одежку в цветочек, да еще на два размера больше, чем Оттолин привыкла носить.

Я сказал:

— Приходится идти на жертвы.

И вот мы стоим на пороге — мистер и миссис Благопристойность.

Дверь открыла высокая женщина.

— Здравствуйте, — сказала она со строгой и неприступной улыбкой на лице.

— Миссис Бертон?

— Да.

Я сказал:

— Меня зовут Энтони Лопес. Я был мужем вашей покойной сестры Гэлакси.

— О! — сказала она. — Какой приятный сюрприз.

— Это моя жена, миссис Лопес.

— Рада с вами познакомиться, — сказала Оттолин с вежливой улыбкой маленькой девочки.

— Как поживаете? — сказала миссис Бертон.

— Очень хорошо, — сказала Оттолин.

Мы еще постояли на крыльце, потом Бертонша сказала:

— Проходите, пожалуйста.

Мы вошли в прихожую, отделанную в пошлом британском стиле, с обоями в цветочек и светильниками прямо как из какого-нибудь фильма пятидесятых годов.

— У вас тут уютно, миссис Бертон, — сказала Оттолин.

Дамочка словно не слышала, пошла впереди нас. Я наскоро подмигнул Оттолин и следом за хозяйкой вошел в гостиную. Там сидел с газетой в руках мистер Бертон, типичный парень из пригорода. Вы не поверите — на нем была вязаная кофта!

Нас представили. Мы сели на диван. Оттолин ухитрилась открыть ноги значительно выше, чем полагается в таких случаях.

Мистер Бертон предложил нам выпить.

Я сказал:

— Я не пью.

Оттолин сказала:

— Было бы очень мило выпить чашечку чаю.

Удивительно — готовить чай на кухню отправился мужик!

Мы завели светский разговор, очень скорбный и печальный, все про покойницу Гэлакси. Я произнес прочувствованную речь, какая она была замечательная личность, таких больше нет, и так далее и тому подобное.

— Ни о чем так не жалею, — сказал я, — как о том, что был в то время в командировке и услышал о трагическом происшествии уже после похорон.

Когда мистер Бертон вернулся с подносом и разлил чай, я перешел к делу.

— По моим сведениям, вы взяли на себя заботу о моем сыне Сэме, — сказал я.

— О вашем сыне? — Миссис Бертон абсолютно спокойно смотрела на меня поверх чашки. — Его ведь, кажется, кто-то усыновил?

Я улыбнулся, чтобы скрыть изумление.

— По-моему, нет. Вы приехали на похороны и забрали его с собой. Теперь я хочу увезти его обратно.

— Знаете, я думаю, тут какое-то ужасное недоразумение, — сказала миссис Бертон, уставившись на меня ледяным взглядом. — Я, безусловно, присутствовала на похоронах сестры, но я вернулась одна.

Я сказал:

— Недоразумение? Да что вы мне голову морочите!

— Я нисколько не… морочу вам голову, мистер Лопес. Рекомендую обратиться за справками в соответствующие официальные инстанции.

Я почувствовал, как в животе у меня все завязывается в тугой узел бешеной злобы.

Оттолин

Я чувствовала, что Катастрофа напрягся, как будто изо всех сил старается держать себя в руках. Я шепнула: «Катастрофа!» — но было уже поздно. Он хряснул по столу кулаком, в котором была зажата чайная чашечка. Осколки вперемешку с чаем посыпались на стол, разлетелись по ковру.

— Он мой сын! — заревел Катастрофа Лопес.

Мистер и миссис Бертон так широко раскрыли глаза, что это уже выглядело ненатурально, но не сказали ни слова.

— Все это из-за денег, так? — орал Катастрофа. — Рассчитываете урвать себе кое-что, но вы, видно, не понимаете, с кем имеете дело. Тут ведь семья, понятно? Деньги принадлежат семье. А значит, они священны.

Мистер Бертон опустил глазки, вот-вот обделается, но миссис Бертон расправила плечи:

— Абсолютно не представляю, о чем вы говорите.