Спортивное предложение

Мужчин и мальчишек Тэфф не любил, но иногда по приказанию Скотти позволял кому-либо из девочек подойти и погладить его.

Однажды он даже снисходительно позволил Дорис Даулинг поводить себя по берегу под уздцы, пока Скотти купался. Видимо, обаяние Дорис действовало и на Тэффа.

В конце концов мы решили, что, кто бы ни украл Тэффа (а уже не оставалось иного объяснения), этот человек должен быть знатоком лошадей, знать Тэффа, ферму Пири да и иметь какой-то резон совершить эту кражу.

Все эти приметы указывали на Дормена Уокера, которого все мы недолюбливали. Странным, конечно, казалось, что богатый торговец мог украсть лошадь, но таков уж был Уокер: любым способом выколотит у бедняка все, что только можно взять за долги. Случалось, он даже посылал грузовик забрать и увезти с фермы какую-нибудь неоплаченную сеялку, либо упряжь, либо телегу.

Возможно, так он поступил и с Тэффом. Только тайком, потому что он знал, что мой отец пристально следит за судьбой семьи Пири. Так что пришлось обойтись без судебного ордера. Просто он потихоньку увез пони и продал в соседнем городе.

Так что это было возможно… Возможно… Поначалу Скотти не принимал это предположение всерьез. Он был уверен, что Тэфф рано или поздно где-то обнаружится. Но чем больше мы спорили, тем угрюмее и молчаливее он становился.

В конце концов он, видимо, стал склоняться к мысли, что Тэфф и впрямь украден и самостоятельно уже не найдет дорогу домой.

Я никогда не забуду, как Скотти пешком приходил в школу и пешком возвращался домой. Это было печальное зрелище. Говорят, что всадник, потерявший в бою коня, беспомощен, как дитя, оторванное от материнской груди. Я думаю, что спешенный Скотти больше походил на случайно забредшего к нам странника из чужих земель. Все для него теперь стало как бы временным, ненастоящим. Он, видимо, и сам это ощущал. Его словно окружала пустота.

ГЛАВА IV

?

Эйры были коренными скваттерами. За восемьдесят лет владения фермой «Риверсайд» они разбогатели и приобрели вес и власть, возглавив аристократию нашего города. Строго говоря, они не были гражданами Сент-Хэлена и даже нашего штата. На той стороне реки начинался уже штат Новый Южный Уэльс, а Сент-Хэлен принадлежал штату Виктория. Как и у всех штатов Австралии, у Нового Южного Уэльса была своя полиция, свои законы, администрация, правительство и так далее. Правда, ближайший крупный город этого штата был за пятьдесят миль от «Риверсайда».

Но не одна только река отделяла нас от «Риверсайда», подлинным барьером между нами и Эйрами было, конечно, их богатство, их высокомерие, их чувство превосходства над всеми прочими нашими согражданами.

У супругов Эйр была дочь Джозефина (Джози) одних лет со Скотти.

В городе Джози видали редко: ее обучала гувернантка, и лишь иногда Эйр, приезжая в Сент-Хэлен на машине, привозил с собой и дочку. Об этих их приездах бесконечно судачили городские кумушки:

— Видели вы маленькую Джози Эйр?

Может быть, Джози была красивой или хорошенькой, может быть, упрямой и своевольной, а может быть, умной и волевой. Мне она помнится сдержанной, но самоуверенной девочкой, всегда в бриджах для верховой езды, с решительными движениями и отрывистой речью, словно она всегда знала, чего хочет, как и ее отец, который, кстати, тоже носил бриджи.

Иногда он приезжал в город верхом на одном из своих великолепных, чистых кровей скакунов, но чаще появлялся на колесах — в «мармоне» [3] , и, когда он входил в банк или в контору юриста, у него был тот независимый, безразличный вид, который свойствен богатым людям.

3

Полноприводный автомобиль, пассажирский или грузовой, произведенный американской фирмой Marmon-Herrington после 1931 г. — Прим. книгодела.

Джози было около одиннадцати лет, когда она заболела полиомиелитом. С тех пор сведения о ней поступали к нам только от Блю Уотерса, старшего скотника из «Риверсайда», который каждую субботу являлся в «Белый лебедь» выпить пива. Кое-что удавалось узнать и от городского врача Даулинга, от ухаживавших за Джози сиделок, наконец, от телефонистки, которая внимательно прослушивала каждый разговор с «Риверсайдом». Казалось, Джози не выжить. В городе все сочувствовали семье Эйров, понимая, что эта богатая девочка по ту сторону реки мучительно борется за свою жизнь.

Сначала к Джози ежедневно вызывали доктора Даулинга. Потом смотреть больную прилетели лучшие специалисты из большого города. Оттуда же прибыли две сиделки.

Моя мать, как и всякая другая мать в городе, беспокоилась, как бы и мы с Томом не подхватили эту страшную болезнь. Отец успокаивал ее:

— Это все равно, как если бы Джози жила за тысячу миль отсюда. Эйры никак не соприкасаются с жителями Сент-Хэлена. Так что не тревожься, Ханна.

— Да, богач ты или бедняк, — вздыхала наша мать, — но это ужасно, когда такое горе сваливается на семью. Болезнь сделает девочку калекой, если не убьет совсем.

— Джози воспитывалась как типичная маленькая мисс, дочь богача, — говорил отец, — но, насколько я ее помню, она не сдастся так легко. Она будет бороться.

И Джози действительно не сдалась, она боролась и выжила. Но прошло почти полгода, прежде чем в городе узнали, в каком состоянии она вернулась к жизни: одна нога была полностью парализована, в другой частично сохранилась подвижность. И только через год мы снова увидели ее.

Мы даже стали видеть ее чаще, чем раньше. Она приезжала в город, устроившись на переднем сиденье отцовского «пикапа» или «мармона», но никогда не покидала машину — она ни за что не позволила бы кому-нибудь увидеть ее мертвые, бесполезные ноги. Говорили, что ее лечат новейшими методами, гимнастикой и массажем.

Так или иначе, но и теперь тринадцатилетняя Джози, сидевшая в машине очень прямо, не глядя по сторонам, оставалась в наших глазах все той же маленькой мисс.

Увидев ее однажды в субботу, я поздоровался:

— Привет, Джози! Как дела?

— Все в порядке, спасибо, Кит, — ответила она спокойно, но таким тоном, что я не рискнул спрашивать о чем-нибудь еще.

Она ничуть не изменилась.

Если бы не болезнь, Джози, конечно, устроили бы в какую-нибудь частную привилегированную школу в большом городе. Но это было невозможно, и она по сути дела осталась совсем одна в огромном и богатом поместье.

У Джози почти не было друзей среди городских школьников-однолеток, кроме нескольких девочек, которых приглашали иногда навестить ее.

Это были дочери врачей (но не Дорис Даулинг), землевладельцев, адвоката Стрэппа, а также члена парламента от нашего округа.

Иногда приглашали и мою сестру Джинни.

От них мы узнали, что Джози делает попытки снова ездить верхом. Она с младенчества привыкла к седлу, и теперь можно было иногда видеть ее вместе с отцом и изящной, столичного облика матерью на берегу реки верхом на лошади.