Справедливость-это женщина

Элен обвила пальцами его костлявое запястье и закончила свою мысль:

– Послушай, Джо, ты повеселишься, если согласишься поехать. Ведь вчера вечером за столом ты потряс всех. Ты был очень остроумным. Ты знаешь об этом? Не просто полным юмора, а именно остроумным.

– Правда? – Его ответ прозвучал бессмысленно. – Я не знал, что между этими понятиями существует разница.

Она похлопала его по руке.

– Не глупи, – сказала она. – Ну как насчет этого, я имею в виду поездку в город?

– Посмотрим. – Когда он поднялся с кровати, она приподнялась на подушки и продолжала уговаривать:

– Джо! Джо! Мне нужен ответ.

– И ты желаешь, чтобы это было «да»?

– Пожалуйста, Джо.

– Мне… мне очень жаль, Элли; но нельзя давать обещание, если оно может быть нарушено. На моих плечах бизнес, а ситуация очень сложная, ты же знаешь. Наши рабочие подвергаются всевозможным оскорблениям и даже нападениям. Я рассказывал тебе о безобразных сценах в городе, и все из-за того, что они не поддержали их забастовкой в самом начале. Они забыли, что некоторые из наших рабочих передают им однодневную зарплату уже на протяжении нескольких недель.

– Но ведь у тебя есть менеджер и персонал, чтобы заниматься этим.

– Да, они прекрасные работники, но я несу за ситуацию ответственность и должен быть здесь.

– И я тоже должна быть здесь? – Теперь Элен сидела в кровати совершенно прямо и так резко откинула голову, что пучок ее коротких блестящих волос, казалось, на мгновение соскочил с ее головы. – Мне все опротивело, – проговорила она. – Слышишь? Все опротивело! Мне не с кем здесь поговорить.

– Не будь глупой.

– Не говори, что я глупая! Назови мне хоть одного умного человека, с кем я могла бы поговорить.

Он остановился у туалетного столика и, нагнувшись, взял расческу и пригладил свои волосы, а затем взглянул на ее отражение в зеркале.

– У моего отца, возможно, акцент не тот, к которому ты привыкла, но тебе трудно будет найти более умного человека. Ты еще, очевидно, не поняла, что он глубоко начитанный человек.

– Прекрасно! Прекрасно! Прекрасно! Но ты привел неудачный пример. Твой отец – старый человек, а я хочу кого-нибудь своего возраста и кла…

Джо распрямился, медленно повернулся и взглянул на нее; затем так же медленно подошел к кровати и посмотрел на ее склоненную голову. Она, очевидно, рассматривала свои крашеные ногти и, несомненно, ожидала, что он вновь заведет тираду о классе, но то, что он сказал, заставило ее поднять голову и широко раскрыть глаза.

– Тогда почему бы тебе не пригласить кого-нибудь из друзей погостить у нас какое-то время?

– Ты действительно так считаешь? – Ее лицо медленно расплывалось в улыбке.

– Конечно. Почему бы нет?

– Но… но твой отец, он не будет против?

– Отнюдь нет; он будет рад увидеть новое лицо. Как насчет твоего дяди?

– О, дядюшка Тэрнбал. – Элен отрицательно покачала головой, затем засмеялась, добавив: – Не забывай, мне нужен кто-то для компании; дядюшка бывает таким скучным.

– А леди Кэтрин?

– Не знаю. Она хороший собеседник, если удастся удержать ее, но, насколько я знаю Кэтрин, она захочет все время проводить в саду.

– Твоих школьных друзей?

– О! – Она пожала плечами. – Большинство из них замужем. Моя лучшая подруга Анна вышла замуж за американца – владельца ранчо – в прошлом году и с тех пор написала мне всего один раз, и то, как мне кажется, сидя верхом на лошади.

Джо засмеялся, и Элен смеялась вместе с ним, а затем сказала:

– Разумеется, есть Бетти.

– Ну конечно, Бетти. Я забыл о Бетти. Но она ведь вроде бы работает где-то?

– Да, но она приедет, если сочтет, что она мне нужна. Бетти принадлежит к тому типу людей, которые любят, когда в них нуждаются. Я как-то сказала ей, что ей написано на роду быть компаньонкой какой-нибудь старой леди, оставаясь бодрой, усердной и желанной. Одно время я чувствовала себя при ней ужасно неполноценной, пока не поняла, что все положительные качества даны ей в качестве компенсации за ее лицо.

– Ты слишком жестока. Мне кажется, у нее приятное лицо. И вообще она создавала впечатление приятного человека.

– Она такая и есть, такая и есть, но никуда не деться от того, что она такая громоздкая глыба.

– По сравнению с тобой, возможно, но мне она не показалась очень крупной.

– Да я не о ее телосложении. Ведь ты, Джо, не жил с ней и не знаешь: она неуклюжая и имеет привычку разбивать посуду.

– Если это ее единственный недостаток, то большого вреда здесь она не нанесет: у нас всего два ценных фарфоровых предмета, а изделия из сандерлендского стекла мы можем поставить в шкаф и предоставить ей свободу действий.

Они снова смеялись, и Джо сказал:

– Так почему бы тебе не написать ей?

Теперь Элен снова опустилась на подушки и посмотрела на мужа.

– Не знаю. Она бывает тяжела на подъем. Подожду. Побуду в твоей компании еще немного. Но хочу вот что сказать тебе. – Она вновь схватила его за руку. – Если ты не возьмешь отпуск осенью, я поеду в Лондон одна, так как не могу выносить здесь зимнее однообразие. Предупреждаю тебя.

– Хорошо, хорошо. – Он кивнул ей. – Сделай так; съезди в Лондон и развлекись.

Элен отпустила руку Джо и взглянула на него; затем увидела, как он ухмыльнулся, глядя на нее, после чего повернулся и вышел из комнаты. Она лежала на подушках и вдруг, широко раскрыв глаза и поджав губы, покачала головой и громко воскликнула:

– Ну и ну!

Когда ее вновь тошнило в понедельник утром, Элен простонала:

– Нет, нет; этого не может быть. Не может. Немыслимо. Он не мог этого сделать. Он не стал бы. Как же так? Вот негодяй!

Но после визита в ванную и во вторник утром она вернулась в спальню и, стоя у кровати, ждала, когда Джо войдет к ней из небольшой туалетной комнаты, смежной со спальней. Когда он появился, у нее было такое выражение лица, что он перестал застегивать жилет, тревожно посмотрел на нее и тихо спросил:

– В чем дело?

– Ты свинья! – Эти слова были произнесены тихо, едва различимо.

– Ты что сказала? – Теперь он медленно приближался к ней.

– Ты слышал, что я сказала. Ты знаешь, что наделал, знаешь. Знаешь. А ты ведь обещал. – Стремление высказаться было так велико, что подбородок Элен опустился на ее голую грудь и она дважды сглотнула, прежде чем вновь поднять голову и бросить в адрес Джо обвинение, однако по-прежнему тихим голосом: – Ты сделал это нарочно! Ты знал, что так получится. Ты все продумал!