Спутник 'Шаг вперед'

Один из монтажников покосился и сказал: "Пассажир..." "Пассажир", откликнулся другой, и это было все.

К Кедрину подошел маленький, плотный человек.

– Вы с глайнера?
– спросил человек.
– Шеф-монтер просил меня побыть с вами. Может быть, вы хотите осмотреть спутник? Я бы на вашем месте не стал осматривать спутник. Обыкновенный спутник, ну и что? Это закрытый док. Он принимает корабли для ремонта.

– Большой док, - сказал Кедрин.

– Нет, маленький корабль. Сюда может зайти и транссистемный. Длинныи, правда, не может.

– Длинные корабли - это звездолеты, да? А почему...

– Почему длинные? Потому, что они длинные, конечно. Нельзя же длинный корабль назвать коротким. А кроме того, они ходят на длинные дистанции. Звезда Арвэ, например...

– Я не силен в астрономии.

– Конечно, этого же нельзя требовать от всех. Но уж характеристики-то Арвэ вы знаете?

– Не знаю, - виновато сказал Кедрин.

– Он не знает, - сказал человек.
– Оказывается, есть люди, которые не знают характеристик Арвэ. Хорошо. Так что вы будете делать? Я сегодня дежурю по спутнику, у меня не очень много времени. Или вы хотите уже обратно на Землю? Извините меня за нелюбезность, но около этого проклятого Трансцербера гибнут люди. Если бы я мог это предвидеть, я бы не занимался вычислениями.

– Какими?

– По определению орбиты. Меня зовут Герн, и это я открыл его. Разве я мог знать, что у них разнесет реактор? Я не мог этого знать. А здесь Кристап ранен...

– Спасти их возможно?
– спросил Кедрин.

– Проклятый запах...

– Так что же такое запах?

– Если бы я знал это, так я бы был умен, как Холодовский. Но я не Холодовский. Это угроза людям - вот все, что я знаю. Идемте к шеф-монтеру.

– Зачем?

– Он просил привести вас. Откуда я знаю зачем?

– Да зачем в самом деле?
– проговорил голос за спиной.
– Я бы отказался... Так хорошо у Слепцова...

Кедрин резко обернулся. Наивные глаза смотрели на него, они доброжелательно улыбались, и выражение безмятежности господствовало на лице.

– Вы...
– сказал он, но Велигай приветственно поднял руку.

Глухо стукнула дверь, уводившая куда-то - просто куда-то. Кедрин затоптался на месте, не зная, то ли броситься за Велигаем, то ли... Герн, обернувшись, схватил его за рукав.

– Так что, я должен вести вас за ручку?

– Кто он в конце концов?

– Кто он?

– Велигай.

– Велигай?
– спросил Герн, и его брови полезли вверх.
– Такого монтажника нет...

"Этого еще не хватало", - подумал Кедрин.

– Вы пойдете? Или вас надо нести?

– Да иду я, - с досадой сказал Кедрин.

Они шли по залу, по гулкому полу. Кедрин старался ступать осторожно, ему казалось: ступи посильнее, и громкое эхо разнесется по всему огромному цилиндрическому объему. Герн шел, чуть раскачиваясь, шаги его совсем не были слышны. Потом долго нес их вниз. Они вышли в длинном коридоре. И спереди и сзади коридор плавно загибался, уходил вверх, и Кедрин понял, что они находятся уже в одном из огромных тороидов. Пройдя метров пятьдесят, Герн остановился возле двери.

– Вообще-то он здесь, - сказал Герн, глубокомысленно подняв брови и почесав нос.
– С одной стороны... А впрочем...

Он открыл дверь. Кедрин вошел. И тотчас отпрянул назад, прижался спиной к стене.

Шеф-монтер даже не заметил его появления. Он сидел на стуле поодаль от ложа, на котором лежало что-то завернутое в белые ткани, и из этого белого торчали только голова и рука. Глаза лежащего были закрыты; три длинные гибкие металлические лапы, выходящие прямо из потолка, покачивались пере ним - одна тянулась к руке, две другие, медленно втягиваясь, поднимали к потолку какой-то блестящий прибор. Первая лапа схватила лежащего за руку, обернулась вокруг кисти, что-то прижала к ней - лежащий поморщился и, не открывая глаз, проговорил:

– Ух, ух, какая пакость!..

– Не ври, - сказал Седов.
– Не больно.

– Терпеть не могу этаких холодных прикосновений. Как будто лягушку гладишь. Тебе приходилось?

– Давай серьезно, Кристап, - сказал шеф-монтер.

– Если серьезно, то они меня залечат, а мне всего лечения -покрутиться в пространстве. Подумаешь, пара синяков.
– О умолк, на лбу его проступил пот. Тотчас же сверху спикировал лапа с тампоном, вытерла пот, убралась восвояси.
– А вообще подносилась моя электроника...

Голос его был тих и в то же время очень громок, и громким было хрипловатое дыхание. К тому же звук голоса шел откуда-то совсем с другой стороны. Лишь вглядевшись, Кедри различил прозрачную стену, разделявшую комнату пополам.

– Вот подлечат - покрутишься в пространстве, - пообещал, Седов. Сейчас нам придется крутиться. Сроки по длинному сокращаются...

– Месяцев за пять сделаем, - сказал Кристап.

– За пять сделаем, - согласился шеф-монтер.
– А надо за три.

– Пожалуй, не сделаем.

– Как же мы не сделаем?

– Сделали бы, если бы не запах. Такого запаха не было даже в Экспериментальной зоне.

– В Экспериментальной не было.

– Слушай, - сказал Кристап, и даже попытался приподняться на локте, и открыл вдруг заблестевшие глаза.
– А ты помнишь, чем пахло на Экспериментальной?

– Арбузами пахло.

– Арбузами...
– сказал Кристап и засмеялся.
– Вот именно, что арбузами. Так мне тогда хотелось арбуза!.. А сейчас не хочется.

Наступило молчание. Кедрин почти решился открыть рот, как Седов негромко сказал:

– Ну, давай, что ли, рассказывай...

– Понимаешь, - сказал лежащкй, - главное - неожиданность. Ни тебе солнечный патруль, никто и ничто не могут предупредить. Вдруг наплывает этот запах. Дышать становится нечем, чувствуешь - сейчас задохнешься, конец. Начинает мерещиться всякая ерунда - литиевые озера... В общем страшное. Ну, и не хочешь, а задерживаешь дыхание, чтобы избавиться от этого запаха. Теряешь сознание... А уж на что я потом налетел, этого я не знаю. Спроси что-нибудь полегче...

Он говорил все медленнее и на последних словах как будто совсем задремал. Шеф мрачно взглянул в потолок и негромко. свазал:

– Разбился он крепко. Вы бы его в гипотермический, что ли? Пусть отлежится, отоспится...

– Его на Землю надо, - ответил кто-то сверху, где никого не было.

– На Землю!
– сердито сказал Седов.
– Лечите здесь. Монтажники в таком виде на Землю не уходят. Подумайте, может, гравитацию снять? Думайте, через полсмены я загляну. И чтобы к нему - никого...