Спящая царевна. Своих не бросаем

Если бы это сейчас случилось, они бы сперва погалдели возмущённо, освистали нарушителя их спокойствия.

Лес вокруг был всё так же безмятежен, но тревога внутри уже зазвенела набатом. Андрей нутром чувствовал, что-то не так!

– Гордей! – спокойно окликнул он старшого.

Предводитель их отряда обернулся неторопливо, вскинул брови вопросительно.

– Погляди-ка, что у меня тут с лямкой! Ремень перекрутился, что ли… – Андрей сделал вид, что пытается поправить заплечный мешок.

Гордей подошёл ближе, потянулся к Беркуту…

Не теряя ни мгновения, Андрей шепнул, почти не открывая рта:

– Что-то не так. Птицы молчат. Чужие рядом…

В светлых глазах ратника на миг промелькнуло изумление. Он замер, вслушиваясь, нахмурился. Потом, так ничего и не сказав, «поправил» ремень на плече Беркутова, едва заметно кивнул и вернулся на своё место.

– Взбодрись, дружина! Скоро отдохнём! – нарочито громко прикрикнул старшой.

И Андрей спиной ощутил, как вся вереница его спутников подобралась, словно хорошая собака, почуявшая дичь. Ведь для царских гридней эти слова значили совсем иное: «Берегись! Опасность близко!»

Беркут очень хотел ошибиться. Пусть уж лучше Гордей его потом засмеёт, но лишь бы всё обошлось сейчас.

Но уже через несколько шагов, Андрей понял – не обойдётся…

4 Боевое крещение

Андрей

Делия не раз рассказывала Андрею, что Серые – настоящие мастера маскировки. Так умело прятаться, это надо уметь.

В том, что эти существа способны выдавать себя за людей, Беркут уже однажды убедился на собственном опыте. А вот теперь представился шанс оценить, как они прячутся.

Андрей успел заметить лишь тень, мелькнувшую неожиданно рядом с ним, стремительную, неуловимую тень. Даже не успел сообразить, где же прятался Серый: в кустах орешника или густых зарослях папоротника. Казалось, враг появился прямо из воздуха. И напал без промедления.

Если бы минуту назад Андрей не заподозрил неладное, если бы шел, погрузившись в свои мысли, то сейчас бы уже наверняка лежал на этой лесной тропке с рваной дырой в животе. Да и не только он.

Но, спасибо чутью Беркута, вся дружина, начиная с Гордея и до последнего в веренице ратника, сейчас была готова отразить удар врага.

Андрей вскинул огнестрел и, не раздумывая, выпустил раскалённую молнию в метнувшегося к нему Серого. Тварь, получившую разряд прямиком в мощную грудную клетку, буквально откинуло в кусты, из которых она выбралась.

Тут же рядом полыхнуло жарким белым светом. Это уже Гордей отстреливался. Раз, раз, потом ещё, и ещё…

Андрею тоже заскучать не дали. Второй Серый напал со спины.

Беркут чудом успел отклониться от светящегося лезвия, промелькнувшего в нескольких сантиметрах от него. Он выстрелил снова. Попал в плечо.

Серый зарычал, выронил своё оружие, но тотчас бросился вперёд, в бездумной ярости пытаясь разорвать человека собственными когтями.

И это серой твари было вполне по силам. Во-первых, эти существа были выше, мощнее, крепче. Покрытую мелкой чешуей кожу было не так-то просто пронзить. А вот они своими когтями и акульими зубами запросто могли порвать человека, как опасный хищник, вроде медведя или росомахи.

К тому же местные Серые ещё и вооружены оказались – что-то среднее между клинком и топором, острое широкое лезвие, очень длинная рукоять. И плюс к тому эти острые штуки в лапах Серых ещё и светились так, словно были раскалены добела.

Проверять, что будет, если этиммечомдостанут, у Андрея не было ни малейшего желания.

Одно радовало, у Серых хотя бы огнестрелов нет. Так что все шансы на победу у дружины Гордея. Главное, Серых близко не подпускать и стрелять живее, без промедления.

У Андрея получалось медленнее, чем хотелось. Всё-таки местное оружие непривычное, да и вся эта ситуация. Навыков боевых Беркуту сейчас очень не хватало.

Но, как говорится… жить захочешь…

И Андрей стрелял, защищался, атаковал, столь же яростно и неустрашимо, как любой из этих опытных вояк.

– Берегись! – рявкнул Гордей, неожиданно направляя свой огнестрел в упор на Беркута.

Андрей вряд ли успел сообразить, что происходит, присел скорее машинально, подчиняясь инстинкту выживания.

Над его головой тотчас пронеслась белая молния, даже волосы слегка опалив. И за спиной рухнуло грузно очередное серое тело.

Беркут, ошеломлённо покосившись на монстра, поднялся в полный рост. Если бы не быстрота и ловкость Гордея, лежать бы ему сейчас тут самому.

Но поблагодарить старшого не вышло.

Потому что на него со спины уже тоже надвигалось серое чудовище.

И Андрей, не раздумывая, решил повторить трюк.

С таким же криком: «Берегись!» он вскинул свой огнестрел, уповая лишь на то, что Гордей поймёт, что делать. Старшой, вместо того чтобы присесть, просто рухнул на землю плашмя.

Андрей без промедления выстрелил в подбиравшуюся к ратнику тварь. С первой попытки не убил, но ранил, остановил. Подбежал ближе, выстрелил ещё раз.

Вот теперь получилось!

Но Гордей ещё и подняться не успел, как на него снова бросился возникший из ниоткуда Серый. В этот раз Беркут бил сразу на поражение.

Старшой наконец поднялся с земли, тряхнул головой изумлённо и снова ринулся в бой, но… яростная схватка уже подошла к концу.

Ещё несколько вспышек, ещё несколько смертей врага, и на лес снова опустилась благостная тишина.

После всего, что тут сейчас творилось, это умиротворённое безмолвие резало слух.

Гордей оглядел усеянную серыми телами тропу и всю свою дружину.

– Все целы?

– Меня малость царапнули… – отозвался кто-то в хвосте отряда.

– Перевяжите, чтобы не кровило! – велел Гордей. – До града доберёмся, там толком залечат. Стало быть, все живы, и то ладно! Благодарим, светлые боги!

Старшой ждал, пока дружиннику помогут и рану перебинтуют.

– А с этими… что делать? – не удержался от вопроса Андрей, кивком головы указав на поверженных врагов.

– Ничего… Они не люди, не забывай! Завтра уже истлеют, словно старый гриб, и тел не останется. А через пару дней и вовсе место это не найдёшь, где они полегли.

С хвостакрикнули, что всё уже хорошо.

Предводитель их отряда поглядел вперёд цепким взглядом и снова обратился к дружине:

– Стало быть, можно дальше идти. Только по сторонам глядите зорче да лес слушайте! А то, если бы не Беркут…