Спящая царевна. Своих не бросаем

Андрей вертелся как уж на сковородке. Пару раз до него дотянулись когтями, ссадины горели огнём. Но оценить серьёзность ран сейчас не было никакой возможности.

Гордей вскрикнул и выругался. Беркут подскочил на помощь. Гордею рассекли бедро. Из ноги старшого хлестала кровь.

Андрей пальнул несколько раз в ближайших Серых, попытался закинуть руку товарища себе на плечо.

– Уходи! – в третий раз гаркнул Гордей. – Бросай меня! Уходи, дурень!

Но Андрей, стиснув зубы, подхватил вояку и, отстреливаясь одной рукой, а другой придерживая раненого, стал пробираться к своим.

Благо сейчас уже дружина не дремала, жарила из своего укрытия, не подпускала Серых к ним ближе.

Андрею, впрочем, тоже дремать было некогда, приходилось и за врагами смотреть, и соратника тащить на себе, а Гордей в полном обмундировании оказался увесистым. В глазах у Беркута временами темнело, спину жгло огнём, предплечье тоже – видно, всё-таки хорошо когтями зацепили черти.

Каменная гряда уже была совсем рядом, но на неё ещё забраться надо.

Тут, на счастье Беркута, к ним на помощь резво подоспел Добрян и ещё один парнишка. Все вместе они дотащили старшого до безопасного закутка в камнях.

Гордей и тут, сидя на земле, из боя не вышел. Отыскал подходящую щель и продолжил стрелять, несмотря на то, что у него уже вся штанина была багровой от крови.

Андрей тоже неподалёку пристроился.

Расслабляться рано – они ещё не выбрались, не победили. Но теперь преимущество снова было на стороне белогорцев.

Наверное, не минуло и четверти часа, когда последние залпы огнестрелов стихли.

Крутой берег реки был усеян серыми телами. К великой скорби всех, в этот раз среди них оказалось и несколько погибших дружинников.

И всё-таки снова удалось победить и сдержать прорыв Серых.

***

– Беркут! Поди сюда! – окликнул Гордей.

Старшому уже помощь оказали, кровь остановили. Всё тот же Добрян, оказывается, умел лечить, как Делия – голосом, песней-молитвой. Потом ногу старшому затянули бинтами.

Теперь он сидел, привалившись к камню, терпеливо ждал, пока вся дружина будет готова в обратный путь.

Бойцы спешно перевязывали опасные раны, готовились нести носилки с павшими собратьями. Проверяли, все ли враги действительно мертвы.

Андрей затянул зубами повязку на предплечье, подсел к старшому.

– Ты почему приказа ослушался? – сурово бросил Гордей. – Я уходить тебе велел. Ты что, не слышал?

Андрей сосредоточенно завязывал узелки.

– Слышал, – спокойно ответил Беркут. – Только я такие приказы не буду выполнять.

Беркутов наконец закончил с бинтами, посмотрел прямо в суровое лицо предводителя дружины.

– У нас, Гордей, иначе принято – своих не бросать. Сам пропадай, а товарища выручай! Так меня отец учил, так я жить привык. По-другому не умею.

Старшой смотрел долго, хмуро, потом кивнул, принимая ответ:

– Славный у тебя отец был. Я бы ему в пояс поклонился.

Потом Гордей усмехнулся, зубами блеснул, руку протянул:

– Помоги-ка подняться!

Опершись на Андрея, старшой встал на ноги, хлопнул его по плечу.

– Тогда принимай мою благодарность, друг! Жизнь мне спас – я это не забуду.

8 Царская дочь

Делия

– Ты несправедлив к нему, отец! – в сердцах бросила Делия – не смогла сдержаться. – Чужой… Да он сделал больше всех нас! Как можно судить так предвзято лишь из-за того, что ты не знаешь его род? Где твоя мудрость?

С царём так разговаривать никто не смел, и он нахмурился сурово. Стоило бы остановиться, но Делия устала молчать.

– А твоя мудрость где? – гневно проворчал отец. – Я всегда считал свою дочь благоразумной и рассудительной. Но с тех пор, как ты вернулась, тебя будто подменили. Ведёшь себя как малолетняя девица, которой любовь голову вскружила! Совсем про честь и достоинство забыла. По терему только и шушукаются, что этот пришлый в опочивальню к тебе ночами шастает – сил моих нет уже рты сплетникам закрывать.

– Так сделай так, чтобы не злословили! – всплеснула руками Делия. – Благослови наш союз, как положено, дай мне стать женой Андрея! Соедини нас пред людьми и богами! И никто тогда не попрекнёт.

– Ещё больше судачить станут! Скажут, из ума выжил царь Ратмир. Отдал дочь не пойми за кого…

– Тебе молва важнее, или счастье моё? – вскинула подбородок Делия. – Люблю я Андрея, мил он сердцу моему. Если добра мне желаешь – отдай за него!

– Ох, ты ж упрямая! Вся в мать! Да что ты знаешь про этого своего Андрея? Лишь то, что он тебе напел? Как можно верить чужаку, как на него надеяться можно?

– Я знаю главное – он жизни своей ради меня не пожалел, – холодно отрезала Делия. – Столько раз собой рисковал, чтобы меня спасти, чтобы помочь. Я ведь всё тебе рассказала, батюшка. Без него ничего бы у меня не вышло. Не спасла бы я потомков наших, загубила бы всё, ради чего вы меня усыпили и в будущее отправили, сгинула бы в руках серого зверя. А разве мало того, что Андрей за мной сюда пошёл, не побоялся, раздумывать не стал?

– Герой, не спорю… – хмыкнул Ратмир. – Только вот за тобой ли он пошёл? Или за царской властью… Ради того, чтобы богатое царство заполучить, можно от захудалой избы в лесу отказаться…

– Да не нужны ему богатства твои, и власть не нужна! Андрей не такой, не сравнивай со своими… Неужто ты всерьёз веришь тому, что он на твоё место метит?

– Так многие мыслят. Рариг говорит…

– Рариг! – вспыхнула гневно Делия. – Вот уж кому точно лишь власть твоя нужна! Отец, сам знаешь, что Рариг на Богдана вовсе не похож, хоть и братья кровные были. Честолюбивый, холодный, как льда кусок. Не пойду я за него! Лучше вдовой бездетной останусь, а не пойду.

– Знаю, что у тебя к Раригу душа не лежит. Знаю, что нрав у него скверный. Однако отец его мне другом был, род их знатный, добрый. Все их в Белогорье знают.

– Не пойду! – отрезала Делия, сердито поджала губы. – Я уже выбрала. Иного не будет.

Отец тяжело вздохнул, головой покачал.

– Я тебя неволить не стану. Но должен всё обдумать, всё предусмотреть… Особливо, раз ты сама думать не желаешь. Что будет, если власть моя пришлому достанется, тому, кто традиций наших не знает, для кого Белогорье – чужая земля?

– И эту чужую землю он сейчас защищает наравне с твоими гриднями, которые тут родились и выросли. Если ты про это позабыл, так я напомню. Отец, ну, зачем эти подозрения? Зачем? Твоё царство Анжей унаследует. Твой сын. А мы… просто хотим быть вместе, жить тихо и мирно. Дай нам просто жить!