Спящая царевна. Своих не бросаем
Шрифт:
– Как знать, Делия, как знать, что там впереди… – вздохнул отец, отвернулся в сторону. – Я думал, моё место Славомир займёт, с детства его всем премудростям обучал, какие знать наследнику положено. А видишь, как оно вышло… Как знать, скольких ещё отнимет эта война. Один у меня сын остался. Одна дочь. Я не хочу потерять и вас.
На глаза навернулись слёзы. После этих слов Делия уже не могла продолжать спор. Подошла ближе, обняла со спины, припала щекой к отцу.
– Батюшка, обещаю, меня ты не потеряешь. А, может, даже… нового сына обретёшь. Да, Славушку и Яровида никто нам не заменит. Но разве не хочешь ты, чтобы был у тебя
– Ох, Делюшка, Делюшка! – отец вздохнул, погладил её руке, высвободившись из кольца объятий, развернулся, заглянул пытливо в лицо. – Стало быть, всё решила? Веришь ему? Любишь? Нашла родную душу за тридевять земель?
– Верю. Люблю. Нашла. На край света за ним пойду… – Делия улыбнулась, спрятала лицо на груди отца, чувствуя, как сжали крепко тёплые, родные руки.
– А вот этого не надо! Не надо никуда ходить… – усмехнулся Ратмир, целуя её в макушку. – Вернётся герой твой – скажи… Скажи, что дал я своё согласие. Будет вам благословение и свадьба! Но если только посмеет обидеть… Шкуру спущу!
Царь-батюшка даже пальцем строго погрозил. Но Делия только рассмеялась, счастливо и беспечно, обнимая отца ещё крепче и благодарно целуя в обе щеки.
– Государь… – смущённо кашлянули позади.
Делия выскользнула из отцовских рук. На пороге светлицы стоял один из царских ратников.
– Государь, там ещё одна сана вернулась с дозора. От Белой. Дружина Гордея. Примешь старшого?
– Зови, зови скорее! – торопливо кивнул Ратмир.
Но Делия уже не слушала, что скажет отец. Юркой ласточкой сорвалась с места, стремглав полетела по лестницам во двор, навстречу любимому. Сердце билось неистово, трепетало от счастья и нежности.
Как же она скучала! Как ждала его! Каждый день, каждый миг считала!
У царского терема собралась уже целая толпа. Всем не терпелось узнать последние вести, поприветствовать защитников родной земли. Но тесные ряды расступились покорно перед дочерью царя.
Делия пробежалась взглядом по потрёпанному отряду Гордея и вскрикнула пронзительно:
– Андрей!
Он обернулся, метнулся навстречу, поймал её в объятия, стиснул до боли.
Усталый, заросший щетиной, пропахший костром…
Такой родной, любимый до слёз.
В глазах всё поплыло тотчас.
– Родная моя… – шепнул он нежно, хрипло, пронзительно.
И Делия, не сдерживаясь больше, припала к любимым губам, целуя так, что у самой голова закружилась.
У всех на виду, прямо на улице, под отцовскими окнами…
Сейчас ей было совершенно безразлично, кто и что подумает, скажет, какие новые сплетни разнесут.
Он вернулся. Живой. Это всё, что имело значение.
9 Царская дочь
Андрей
– Снимай рубаху! Погляжу что у тебя там…
– М-м-м… так вот сразу и снимать? – проурчал Андрей, притягивая любимую к себе, целуя в шею. –
Ну, раз ты просишь, могу и не только рубаху... Всё, что пожелаешь, покажу… Только дверь в опочивальню запри сперва!– Ох ты ж, горячий мой! – рассмеялась Делия, выскользнув из его объятий. – Уже закрыла. Да только миловаться погоди! Сперва раны твои посмотрю…
Андрей состроил уморительную рожицу, изображая глубокую печаль.
– Дель, брось! Нашла раны. Так… царапины Там уже затянулось всё. Добрян подлатал немножко, теперь само заживёт… – попытался успокоить Беркут, потом заглянул в небесно-голубые любимые глаза, добавил хриплым шёпотом: – Я так соскучился!
– И я соскучилась, – отозвалась она столь же тихо, с затаённой страстью. – Но сперва хочу убедиться, что там действительно ничего серьёзного. Пусть и царапины, но это царапины от когтей Серых – заживают долго и трудно. Я, конечно, Добряну благодарна за помощь тебе, но о своём женихе буду заботиться сама, никому не доверю!
– О женихе? – вскинул брови Беркутов. – Ого! Как звучит-то… сладко…
– Сладко, – согласилась она, улыбнулась светло. – А как же иначе мне тебя называть? Жених, будущий муж, желанный мой…
– Век бы это слушал, – Андрей наконец-то стянул рубаху, повернулся спиной, – да только… пока твой отец не…
– Батюшка нас благословил, – неожиданно выдала Делия. – То есть… благословит сейчас, когда ты вернулся. Андрей, покуда тебя не было, я его убедила. Отец согласился на нашу свадьбу. Мы можем теперь быть вместе, любимый мой! Можем…
Договорить он не дал, развернулся резво, ошеломлённый этой новостью, сгрёб свою царевну в охапку, зацеловывая без конца.
Сердце грохотало в груди, как барабан. Горло перехватило, слова не сказать.
Какие там раны боевые, какие царапины, когда он такое услышал! Сегодня самый счастливый день в его жизни! Пожалуй, такой же счастливый, как тот, когда он увидел свою Делю впервые, как тот, когда она ответила на его любовь. Счастливых дней рядом с ней было уже много. Но сегодня – особенный!
– Деля… – прошептал он, совершенно потерявшись от нахлынувших чувств.
Так хотелось поверить, что самая заветная мечта сбылась, и так страшно было поверить в невозможное, а потом разочароваться.
Но глаза любимой сейчас говорили больше, чем было произнесено вслух – глаза, полные искрящегося, солнечного счастья, кричали о том, что всё по-настоящему.
– Деля! – теперь уже радостно воскликнул Беркут, подхватил её на руки, закружил по комнате.
А потом, бережно опустив на постель, жадно припал к губам. Целовал бесконечно долго, попутно то перебирая пальцами мягкие русые пряди, то проворно освобождая от одежд свою красавицу. Она льнула к нему доверчиво и нежно, подчинялась жарким ласкам, столь же нетерпеливая в любви, как сам Андрей.
Лишь на один миг, словно опомнившись, немного отстранилась и пожурила:
– Андрей, а как же твои…
– Потом… Всё потом! – отмахнулся Беркутов, скользнув ладонями по гладким упругим бёдрам.
Когда Делия была рядом, всё остальное теряло значение. Говорить они будут после – делиться общей радостью, строить планы, мечтать о будущем…
А сейчас он хотел утолить свою безумную жажду, напитаться любовью, вобрать в себя её изумительное мягкое тепло. Позабыв обо всём и обо всех, разделить с любимой восхитительный миг слияния двух судеб, двух жизней, двух душ и двух тел в одно целое.