Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны
Шрифт:
Полковник Дешено сдался с большей частью 422–го полка 19 декабря. Основная часть 423–го полка попала в плен в тот же день. Одни держались до ночи следующего дня, другие дольше. Но там, в Эйфеле, два полка были разбиты. Многие погибли или пропали навсегда [18]. Немцы объявили о тысяче взятых в плен и о том, что они разбили 106–ю дивизию, а немецкий лейтенант возле Сен – Вита восторженно записал в своем дневнике: «Идут бесконечные колонны пленных; сначала – около сотни. Половина из них – негры. Позже – еще тысяча человек. Наш автомобиль застрял на дороге. Я вышел и пошел пешком. Фельдмаршал Модель сам управляет движением. (Он – незначительного вида маленький
А лейтенант Мартин Опиц из 1–й роты 295–го фолькс – гренадерского полка отметил:
«Все наши наступающие части подбирают американские машины и становятся моторизированными. Это подобно громадному потоку, который доказывает силу Германии и силу немецкой организации. Кто бы мог ожидать такой немецкой атаки перед Рождеством? Все в приподнятом настроении, особенно пехотинцы» [19].
День и ночь, ночь и день продолжается жестокое сражение.
Склады снабжения передвигаются бесконечными потоками в тыл. Мосты Мосса подготовлены к уничтожению. Седьмой корпус снят с линии реки Рур. Он начал двигаться в направлении Выступа, когда командующий корпусом генерал Коллинс приказал быть готовым к «наступлению на юг, юго – восток, восток или северо – восток».
Нацистов постепенно оградили, но фронт оставался «жидким» на западе, наступление продолжалось, немецкие танки пробирались к Моссу, и противник с яростью ударил по северному плечу.
Первая дивизия отбила тяжелые и длительные атаки возле Бутгенбаха, предпринятые силами 12–й танковой дивизии СС; жизненно важное «плечо» оставалось крепким.
Восемьдесят четвертая дивизия, прекрасное боевое подразделение, которое первым заткнуло горлышко Выступа, двинулась в «пустоту» возле реки Урт с широко раскрытыми флангами, но получила приказ удерживать линию Марше – Хоттон – 12–мильный фронт с окопами «в 150 ярдах друг от друга» – «любой ценой».
На южном плече Выступа немецкая 7–я армия вывела из строя в первые пять дней 2 000 человек, но сопротивление американцев оставалось в большинстве случаев упорным и решительным. Американцы защищали города и не давали немцам пользоваться дорогами.
«Немецкие дивизии обладали силой, достаточной для быстрого, ограниченного прорыва, до тех пор, пока не остановились, чтобы подавить сопротивление в деревнях и городах, – комментирует Коул. – Сила для точечного проникновения исчезла, когда немцы обошли центры сопротивления в деревнях» [20].
Атака Паттона созревала; 3–й корпус 3–й армии после резкого поворота на север уже обосновал свой командный пункт возле Арлона. Потрепанные части 8–го корпуса теперь находились под командованием Паттона; шесть новых пунктов снабжения с 235 000 продовольственных пайков и 300 000 галлонов бензина были созданы возле Лонгви; дороги вокруг южного плеча от Люксембурга до Арлона и на десятки миль от портов снабжения во Франции кишели тысячами машин. Молниеносные переброски Джексона Каменной Стены и чудеса снабжения теперь отошли в век бензина.
Старый Кровь и Отвага чувствовал себя очень уверенно. «Я собираюсь бросить 3–ю армию к 1–й армии», – объявил он, и новости о его предстоящем наступлении воодушевили усталых защитников Сен – Вита. Один старший сержант сказал: «Черт возьми, мы должны это сделать, если идет Джорджи!» [21].
Но другие язвительно замечали:
«Ну да, его отвага и наша кровь!»Генерал Ходжес отправил секретное письмо с инструкциями для всех корпусов 5–й армии, оптимистично заявив: «Атака противника притупилась и замедлилась…
Противник дорого заплатил за победы местного значения, которые он одержал в последние несколько дней, планы его главных атак были расстроены. <…> Ему не удалось захватить крупных складов, чтобы продолжать наступление. Своей игрой – «все или ничего» – он подарил нам возможность разбить его и завершить войну в кратчайшие сроки».
Но оптимизм оказался преждевременным для джи – ай на фронте, на которых сильно давили.
Сен – Вит и Бастонь были лишь островами, окруженными поднимающимся приливом вражеского наступления.
В Бастони последнюю дорогу к Нойфшато отрезали нацистские танки. Тони Маколифф и его солдаты из 101–й воздушно – десантной дивизии, а также боевая группа 10–й бронетанковой из странной смеси солдат, отставших от своих подразделений, были готовы к историческому моменту. В этот день они получили приказ из 8–го корпуса «удержать линию Бастони любой ценой».
В Сен – Вите узкий коридор в тыл был еще открыт, ему не давали закрыться тела и храбрость парашютистов 82–й воздушно – десантной дивизии молодого Джима Гейвина. Но бои носили беспрецедентно жестокий характер; в Шено на плавной реке Амблев, вода которой была белой от снега и красной от крови, парашютисты в рукопашном бою взбирались на немецкие полугусеничные машины и ножами убивали нацистов.
В Сен – Вите дела обстояли плохо. Там 7–я бронетанковая дивизия с частями 106–й, 9–й бронетанковой и другими подразделениями стояли как скалы с 17 декабря, но маршруты снабжения оказались прерваны, боеприпасы истощались, а число потерь росло.
Рота Б 87–го кавалерийского разведывательного батальона была отрезана ночью восточнее Сен – Вита, когда немцы упорно рвались вперед, чтобы захватить этот важный город на пересечении дорог. Старший сержант Л.Х. Ладд вернулся назад с 50 солдатами роты, которая «пересекла линию фронта 17 декабря в составе шести офицеров и 136 солдат».
Это был день Сен – Вита.
Это был план «великого удара» фон Рундштедта по захвату Сен – Вита, перед которым он застрял более чем на четыре дня; это была его «всеобщая» атака с целью разбить силы, которые мешали его танковым передовым отрядам (они уже были в Ставелоте, почти подошли к реке Салм на севере, оставаясь на значительном расстоянии за Хойффальце на юге) соединиться с широким фронтом [22].
Фон Рундштедт задал 7–й бронетанковой дивизии «работу», и 38–й пехотный батальон дивизии принял на себя всю ее тяжесть в день распятия Сен – Вита.
«Немцы продолжали наступать, несмотря на то, что мы быстро уничтожили их передовые отряды.
Были использованы все пулеметы, которые выпускали длинные очереди и увеличивали число жертв. Но то там, то здесь вспыхивали огонь и дым (разрыв не был слышен из – за общего шума), когда какой – то немец подбирался близко и бросал гранату в расчет пулемета или выпускал ужасный фаустпатрон (противотанковый реактивный снаряд). Один пулеметный расчет, который осыпал смертельным градом фронт, был разбит противотанковым фаустпатроном, который попал в ствол между затвором и дульным срезом. Пулеметчик с оторванным наполовину лицом упал на пулемет, у заряжающего оторвало руку по плечо и практически снесло голову, а командира расчета отбросило в сторону на 15 футов, и он лежал без движения.