Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны
Шрифт:
Небольшие части дивизий оставались на линии фронта, чтобы союзники могли их постоянно наблюдать, в то время как их основная часть уже давно была переброшена (2–я танковая дивизия и 12–я танковая дивизия СС как раз те подразделения, которые пользовались этим обманом). Пехотные дивизии, предназначенные для наступления, перебросили к месту сбора лишь за несколько дней до атаки. Осуществлялась она только по ночам. Были сняты или закрыты все опознавательные знаки, а с машин сняли фары. Вдоль большей части фронта 1–й американской армии, включая спокойный сектор 8–го корпуса, широко использовался обман с имитацией шума машин. Каждую ночь в течение месяца перед наступлением через усилители передавался звук гусеничных машин. Когда же за несколько
Несмотря на все меры предосторожности, признаки наступления были заметны. Немцы не могли держать в секрете, например, существование 6–й танковой армии, которую начали формировать в начале осени. Союзники давно знали о ее существовании, а сообщения разведки за несколько недель до наступления обращали на это внимание и приводили данные о ее составе. Об опасности на Арденнах знали, к ней готовились и ее обсуждали, но, как отметил подполковник Вильбур Шоуолтер в «Милитари ревю», она не была точно определена [38]. Немцы, как и американцы, использовали арденнский фронт для того, чтобы «внедрить» новые дивизии и дать отдых уставшим. Союзники знали, что перед наступлением силы противника в этом секторе были увеличены с трех до шести дивизий.
«Генерал Эйзенхауэр и генерал Брэдли считали Арденны опасным районом, но не единственным, поскольку Эльзас тоже представлял опасность», – написал 28 июня 1946 года автору этой книги полковник Джеймс О. Кертис – младший, который в декабре 1944 года был заместителем начальника отдела оперативной разведки верховного штаба союзных экспедиционных сил.
Фактически, с нашей точки зрения, сектор Эльзаса был намного опаснее, чем Арденны, ибо гораздо большее действие произвел бы захват немцами Метца на французов и на нашу собственную 6–ю армейскую группу. То, что немцы в отчаянии могли задействовать свои последние стратегические резервы для достижения некоторого тактического и стратегического преимущества, также, я считаю, полностью учитывалось генералом Эйзенхауэром и генералом Брэдли на совещании верховного штаба союзных экспедиционных сил, которое прошло задолго до 16 декабря (начало немецкого наступления).
Бригадный генерал Эдвин Л. Зиберт, офицер разведки 12–й армейской группы, вспоминает (в письме от 2 января 1947 года): «Примерно за две с половиной недели до 16 декабря я обратил внимание генерала Брэдли на возможность немецкой атаки на Арденнах. После моего возвращения из 6–й группы армий я обратил внимание генерала Брэдли, в связи с упомянутым выше предположением, что два наступательных немецких корпуса были отведены с линии фронта. Однако я хочу обратить внимание на то, что только указал на возможность атаки через слабо укрепленные Арденны, но я никогда не говорил о том, что, говоря языком, принятым в нашей разведке, такое будет «внедрено».
«Также важно, – отмечает полковник Кертис, – что генерал Паттон предвидел опасность немецкого контрнаступления на Арденнах, а также в Эльзасе и подготовил предварительные планы для 3–й армии США, если события будут развиваться таким образом».
«Мы всегда учитывали возможность проведения немцами атаки здесь [в Арденнах], – (написал 29 мая 1946 года) генерал – лейтенант У. Симпсон, командующий 9–й армией США. – Мы поставили этот факт на первое место 5 декабря, когда, после возвращения с совещания с генералом Брэдли в Люксембурге, я остановился в Бастони, чтобы провести короткую встречу с генералом Троем Миддлтоном [командиром 8–го корпуса]. Он тогда сказал мне, что сильно обеспокоен немецкими силами на его фронте. Я должен сказать, что эта его обеспокоенность была очень сильной. Если немцы ранее перебрасывали свои войска из тыла – часть к линии фронта, а затем – в другие секторы, то сейчас он чувствовал: они пытались сохранить видимость этих своих действий, а на самом деле наращивали крупную
силу в тыловых районах. Он также сказал, что сообщил о своих опасениях в штаб 1–й армии».Хотя эта общая проницательность, как отмечалось, появилась уже после событий, в дневниках, документах разведки и в независимых воспоминаниях участников сражения говорится, что существование 6–й танковой армии и слабость арденнского сектора были факторами, о которых упоминалось на штабных совещаниях за дни и недели перед наступлением немцев.
Несмотря на секретность со стороны немцев, были более конкретные признаки, которые стали особенно очевидными после 1 декабря.
20 ноября французы взяли в плен немецкого генерала. На допросе он подтвердил существование 6–й танковой армии под командованием генерала СС Зеппа Дитриха и заявил, что эта армия должна была «использоваться для крупной контратаки на Западном фронте, запланированной на конец декабря».
В начале декабря была перехвачена копия письма за подписью «начальника штаба Висмана» из 86–го немецкого корпуса, в котором говорилось, что «фюрер отдал приказ сформировать специальное подразделение, равное по силе почти двум батальонам, для осуществления разведки и выполнения специальных заданий на Западном фронте». В письме говорилось, что батальоны должны были быть сформированы из добровольцев, которые знали английский язык и «американский диалект», а «захваченную американскую одежду, оружие и машины» следовало собрать и передать для использования этому специальному подразделению. Как известно, для этих солдат Отто Скорцени создал специальную школу в Фридентхале возле Берлина.
Военнопленные начали говорить о перемещении границ дислокации армий к югу и востоку (в частности, стало известно сообщение о перемещении 15–й армии и 5–й танковой к югу), а две танковые дивизии, 2–я и 116–я, исчезли с линии фронта. Позже сообщалось, что 2–я дивизия появилась (помимо других мест) возле Виттлиха, за арденнским фронтом.
Отмечалось о перемещениях солдат и техники в районы близ 8–го американского корпуса: «По приблизительным подсчетам [ежедневный доклад отдела разведки 1–й армии США от 12 декабря] по меньшей мере две фольксгренадерские и одна танковая гренадерская дивизии находятся в тыловом районе противника напротив 8–го американского корпуса».
13 декабря разные военнопленные говорили о перемещениях трех дивизий, а 14–го и 15 декабря (наступление немцев началось 16–го) 8–й корпус сообщил о показаниях немецкой женщины, которые «рассматривались как надежные». Она видела значительные перемещения оборудования, включая понтоны и материалы для наведения мостов «за немецкими линиями» (возле Битбурга, напротив фронта 8–го корпуса) и «заметила резкое изменение распорядка личного состава противника, стоящего против 9–й американской бронетанковой дивизии», что «предполагает возможность прибытия в район новых солдат».
В первые 15 дней декабря службы визуальной рекогносцировки с воздуха, которой, однако, временами препятствовала погода, осуществили в общей сложности 48 полетов вдоль фронта американской армии. Для каждого корпуса планировалось осуществлять в день пять рекогносцировочных полетов, но вдоль фронта 8–го корпуса в Арденнах с 1–го по 15 декабря включительно было сделано в общей сложности лишь восемь полетов. По всему фронту отмечалось (когда позволяла погода) передвижение по обычным и железным дорогам, в основном севернее районов размещения 5–го и 7–го корпусов.
«Значительная» активность отмечалась 14 декабря в районе Трира, к северо – западу от Люксембурга, напротив фронта 8–го корпуса.
В докладе о бронетанковых резервах противника, предоставленных «Отделением целей» отдела разведки 1–й американской армии (от 8 декабря), к возможным целям – районам концентрации войск или железнодорожных станций снабжения – относили Битбург и другие города, железнодорожные станции и стыки за фронтом 8–го корпуса, а также много городов за фронтами 5–го и 7–го корпусов.