Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

11 декабря по телетайпу из штаба 9–х военно – воздушных сил США 9–м тактическим военно – воздушным силам и другим частям было передано предупреждение о том, что немецкие военно – воздушные силы нарастили свою мощь напротив фронта 1–й армии и могут проникать в глубь него на 60 миль. Попытки такого проникновения можно ожидать в течение следующих двух недель.

Возможно, самой важной подобной информацией стал перехват и расшифровка (отделом разведки 12–й армейской группы) немецкого сообщения за две недели перед наступлением с приказом некоторым частям военно – воздушных сил произвести воздушную разведку и выявить мосты через реку Мосс.

А в Англии агенты из лагерей для военнопленных сообщили, что 16 декабря – дата массированного прорыва [39].

Несмотря на все эти признаки, разведка в своих докладах того времени не смогла дать правильную оценку надвигающейся буре.

Британский генерал Кеннет Стронг, заместитель Эйзенхауэра по разведке в верховном штабе союзных экспедиционных сил, 26 ноября в еженедельном отчете разведки отметил, что «намерения противника в секторе Аахена (севернее Арденн) стали совершенно очевидны. Он ведет основное сражение своими пехотными частями и танковыми дивизиями и с их помощью надеется разрушить наше наступление». Как и большинство офицеров отдела разведки, Стронг считал, что 6–я танковая армия будет использоваться в этом секторе в качестве оборонительной силы или для контратаки, когда будет сделана попытка пересечь реку Роер. 3 декабря Стронг сообщил, что «долгосрочная проблема [противника] набрать достаточное количество солдат и техники для поддержания своих истощенных сил». Он считал, что для восполнения потерь противник «будет в основном перебрасывать силы из района Арденн и Голландии в секторы сражения».

Последний перед немецким наступлением еженедельный отчет разведки № 38 для верховного штаба союзных экспедиционных сил начинался словами: «На Западном фронте сохраняется неустойчивое равновесие». Отмечался отвод пехотных дивизий из «спокойного сектора для использования в районах сражения», было также сообщение о подобном отводе бронетехники «для ремонта». «Количество дивизий противника на западе увеличено на одну и доведено до 71. <…> Продолжение перемещения войск к сектору Эйфеля [Арденны] <…> предполагает, что процесс еще не [выделено Стронгом] завершился. Другое значительное перемещение по дороге <…> в направлении Голландии и в направлении сектора 1–й армии». В разделе «Возможности противника» в докладе отмечались тяжелые потери немцев; район Колонь – Дюссельдорф назывался «жизненно важным сектором» для противника; отмечалось, что нет признаков упадка морального духа немцев; говорилось, что пока «сражение идет для него [противника] лучше, чем он предполагал» и поэтому «мы не можем ожидать ничего, кроме продолжения наращивания сил [в секторе Колонь – Дюссельдорф, севернее Арденн], тяжелых кровопролитных боев, всевозможной обороны. <…> Для прорыва к Рейну придется вести тяжелые бои».

О возможном наступлении немцев ничего не говорилось, только отмечалось, что, пока не будет ясности относительно 6–й танковой армии, по словам Стронга, «мы не можем быть спокойны».

Оксфордский преподаватель фельдмаршала Монтгомери, бригадный генерал Билл Уильямс, офицер отдела разведки 12–й армейской группы, также сделал довольно оптимистический прогноз относительно слабости немцев, который понравился Монти так сильно, что он включил его главные части в подписанный им совершенно секретный приказ от 16 декабря, связанный с дальнейшими операциями союзников. В параграфе 3 приказа говорилось: «В настоящее время противник ведет оборонительную кампанию на всех фронтах. Его положение таково, что он не может начать крупное наступление [курсив мой. – Х.Б.]. Кроме того, он любой ценой стремится предотвратить переход войны в мобильную фазу. У него нет транспорта или бензина, который необходим для проведения мобильных операций, а его танки не могут конкурировать с нашими при ведении мобильного сражения».

В параграфе 4 говорилось: «Противник в плохом состоянии…»

Отчет 12–й группы армий США от 12 декабря, «Еженедельный отчет разведки № 18» (последний день недели 9 декабря) был почти таким же категоричным. Офицер отдела разведки бригадный генерал Зиберт использовал мастерство известного писателя Ральфа Ингерсолля, который в то время был в военной форме и служил в штабе 12–й армейской группы, для подготовки этого отчета, предоставив ему факты. К несчастью, этот прогноз, который поступил в дивизии на фронте непосредственно перед ударом немцев, начинался недвусмысленным предложением: «Сейчас стало очевидно, что изнурение постоянно отнимает силы немцев на Западном фронте и панцирь обороны истончился, стал более хрупким и уязвимым, чем это представлено на картах разведки или кажется солдатам на фронте».

Далее в отчете говорилось: «…смертельная слабость конкретной пехотной дивизии на фронте плюс неизбежность для противника продолжать замены определенно приведут к тому, что он скоро не только не сможет осуществить предпринимаемую им попытку отойти и дать отдых своему тактическому резерву, но и будет вынужден перекинуть по крайней мере часть своей танковой армии к линии фронта.

Главные возможности противника все также относятся к использованию 6–й танковой армии СС, но он не может свободно выбирать время и место ее использования. Ситуация становится похожей на ту, которая была в Каэне и Сен – Ло. Если положение сильно ухудшится на юге, он будет вынужден быстро перебросить туда часть своих бронетанковых сил. В то же время он должен сохранять сильный резерв на севере на случай возможного прорыва в этом районе».

Офицер отдела разведки 3–й армии США полковник Оскар Кос был ближе к правильной оценке ситуации. Он доложил, что передвижения противника по железной дороге в начале декабря «свидетельствуют об определенном наращивании сил противника и снабжении непосредственно напротив северного фланга 3–й армии [США] и южного фланга 1–й армии». 9 декабря он считал, что в области Эйфеля (Арденны) у врага было около шести с половиной дивизий. 10 декабря полковник Кос отметил: «Противник мог удерживать прочный фронт без использования резерва основной части пехоты и бронетанковых сил». Он заявил, что «массивные бронетанковые силы», которые противник наращивал в резерве, дают ему «определенную возможность начать выгодное наступление».

Полковник Б.А. (Монк) Диксон, офицер отдела разведки 1–й армии, был еще более категоричен. В его докладе № 36 от 20 ноября 1944 года чувствовался оптимизм. Он считал, что «возможность противника провести выгодное наступление теперь потеряна». Его «стратегический план, очевидно, будет основан на контратаке, а не на запланированном наступлении, начатом по его собственной инициативе».

2 декабря в своем регулярном докладе Диксон обратил внимание на создание специального немецкого подразделения из двух батальонов, сформированного из немецких солдат, говорящих на американском диалекте английского языка, которые будут надевать американскую форму. Этому подразделению, отметил он, отдан приказ направлять свои доклады в «штаб Скорцени» во Фридентхал возле Ораниенбурга. 4 декабря в докладе Диксона сообщалось о «вполне вероятном», а не «возможном» перемещении 15–й немецкой армии из Голландии на юг в район Аахена в поддержку 5–й танковой армии. 7 декабря он указал на перемещения солдат противника в направлении фронта 7–го корпуса.

К 8 декабря Диксон обнаружил то, что, как он чувствовал, было достаточно сильной концентрацией сил противника в Эйфеле, чтобы осуществить бомбардировку. Генерал Ходжес посоветовал осуществить массированные воздушные атаки, а генерал – майор Эдвуд Р. Квесада одобрил это предложение, однако высшее командование военно – воздушными силами посчитало эти цели «невыгодными» [40].

В известном «Прогнозе № 37» от 10 декабря Диксон резко сменил тональность. Признаки, которые он отметил в конце ноября и в начале декабря, убедили его в том, что «стратегия [противника] по защите рейха основана на изнурении нашей обороны, которое последует за всеобщей контратакой бронетанковых сил между Рурмонтом и Эрфтом при поддержке всех сил, которые он сможет собрать.

Следует обратить внимание на то, что среди новых военнопленных, как в военной тюрьме, так и в тюрьме Зоны связи, наблюдается подъем морального духа… Очевидно, что фон Рундштедт, который явно проводит военные операции, не полагаясь на интуицию, профессионально защитил и сберег свои силы и со своей стороны готовится применить все рода войск в конкретной точке и в подходящее время, чтобы обеспечить защиту рейха западнее Рейна и нанести союзникам как можно более сильное поражение. Точка возможного главного удара определяется районом между Рурмонтом и Шляйденом [в районе Аахена к северу от фронта 7–го корпуса, где немцы действительно осуществили атаку]».

В разделе «Возможности противника» Диксон перечислил:

«1) Противник способен продолжать осуществлять оборону линии Рурмонт к северу от Дюрена; в настоящее время линия его фронта западнее Роера охватывает дамбы и южную часть вдоль Западного вала.

2) Противник способен осуществить сконцентрированную контратаку с помощью воздушных, бронетанковых, пехотных войск и секретных подразделений в выбранной точке во время, которое он сам может выбрать.

3) Противник способен защищать линию Эрфта, а впоследствии отойти за Рейн.