Среди чудес и чудовищ

– Потом? Сын заставил меня раскрыть следующее изображение, и мы увидели очень красивую цветную картинку противоположного края Галактики. Там была та же картина - Шестая и Седьмая спиральные ветви, связанные узкими полосками светящейся материи.

Вечером того же дня Астанин, оставив детей на попечение дедушек и бабушек, зашел в соседний небоскреб и позвонил в дверь квартиры Серова. Павел Андреевич, который, к счастью, был на Земле, выслушал его с большим вниманием, после чего произнес довольно тихо, как будто думал вслух:

– И ветви тоже?

Потом Генеральный Инспектор пояснил, что похожие образования соединяют галактики и группы галактик, но про перемычки в спиральных рукавах он слышит впервые.

Так завертелось колесо. Комиссар позвонил на Лунную обсерваторию, и на подозрительные сектора нацелили Большой Гравископ. Полученные снимки обсуждали на расширенном совете министерства и в соответствующей секции Академии Космических Наук, а тем временем Ярослав уговорил Шуруева послать "Радикал" на Каппу-4 Эридана, которая располагалась поблизости от интересующего их района.

– Ничего особенного мы от этой звезды не ждали,- признался Астанин.- Я собирался, высадив вашу группу на безопасной планете, сразу же отправиться к пульсарной перемычке. Однако, прибыв на место, понял, что дела обстоят не так-то просто. На первой орбите сидят три тела с катастрофически различными массами!
– Он понял, что его слова не произвели впечатления на биохимика, и пояснил: - Такая система не может быть устойчивой, время ее жизни не превышает двух миллионов земных лет, к тому же совершенно невероятно, чтобы она смогла образоваться естественным путем. Поняв это, мы окончательно убедились, что находимся в зоне астроинженерной деятельности разумных существ или, точнее говоря, в зоне деятельности сверхцивилизации. Тем более, что относительно недалеко отсюда расположен такой странный объект, как Нателла. Кстати, и там тоже в центре системы - черная дыра... Однако, чтобы доказать искусственное происхождение Каппы и пульсарных перемычек, требовалось понять, для чего кому-то понадобилось их строить. На этот вопрос нам также удалось ответить - с вашей помощью.

С полминуты Вартанян покачивал головой в такт мыслям, переваривая услышанное. Потом сказал:

– Допустим, с Каппой мне все понятно, но что вы обнаружили возле перемычек?

– О, простите,- спохватился Ярослав.- Совсем забыл о главном. На первый взгляд, пульсары расположены хаотично, но в пятимерном пространстве они выстроились аккуратной гиперспиралью, словно их последовательность "намотана" на какой-то невидимый цилиндр. Пульсары как бы окаймляют туннель в гиперпространстве. А вот, для чего нужен этот туннель - тут пахнет открытием похлеще "сферы Ордынцева". Оказалось, что между витками галактической спирали стоит гравитационный барьер в триста йорданов! Ни один звездолет не перепрыгнет такую стену, а с помощью пульсарных спиралей можно спокойно пролететь эти тысячи парсеков, даже не расходуя бортовых ресурсов. Невольно напрашивается предположение, что мы обнаружили остатки некогда существовавшей транспортной системы.

– Грандиозно! Колоссально! Искренне вас поздравляю,- воскликнул Вартанян.- То, что вы мне сообщили, настолько меняет общую картину... Во всяком случае, лично мне ваша гипотеза кажется достаточно правдоподобной. Теперь надо будет заново переосмыслить всю ситуацию в целом.

Прощаясь с ним, Астанин подумал, что хорошо бы еще разобраться, откуда взялся проклятый барьер гравитационных потенциалов. Миллерс и Терехов который день безрезультатно бились над этой проблемой, причем залезали порой в такие космологические дебри, где даже Ярослав, неплохо разбиравшийся в углановской теории, был совершенно бессилен что-либо понять.

Он очень устал, но засыпал с трудом и долго ворочался на койке. Разыгравшееся воображение рисовало величественные, хотя и несколько традиционные и чрезмерно идеализированные картины бурной жизни, которая кипела в этих краях миллионолетия назад. В те эпохи здесь мирно соседствовали - в этом он был абсолютно убежден - могущественные державы, достигшие вершин социального, научного и экономического расцвета. По спиральным гипертуннелям пульсарных перемычек мчались трансгалактические поезда, связывая многочисленные расы в единую суперцивилизацию.

Здесь велась целенаправленная и рациональная реконструкция звездного мира, проводились эксперименты немыслимой сложности, важности и размаха. Разумные обитатели здешних мест - существа мудрые, счастливые и гармонично-прекрасные - были несомненно высокогуманны, поскольку им хватило времени и человечности озаботиться посевом жизни в Галактике. И они создавали космические фабрики биополимеров - такие, как Каппа-4 Эридана, в которых адское пламя горячей звезды испаряло породы ближних планет, насыщая металлами межпланетную плазму, а огненный жгут, вращаясь по системе, лепил молекулы будущей жизни.

Вынесенные в межзвездные океаны солнечным ветром, эти споры накапливались в газопылевых облаках и вместе с ними путешествовали миллионы лет по Млечному Пути, пока не попадали в сферу притяжения крупного небесного тела. Гигатонны органики сыпались тогда на звезды, черные дыры, раскаленные и замерзшие планеты, но изредка попадались на их пути миры, природные условия которых благоприятствовали редупликации, и там начиналась цепная реакция биосинтеза.

Эту красивую схему портила лишь одна неувязка: Ярослав не понимал, почему в некогда освоенном и переоборудованном секторе Галактики сохраняется так мало следов деятельности сверхцивилизаций. Даже вырождение целых рас и деградация культур, в вероятность чего он верил очень слабо, не объясняли сегодняшнего отсутствия остатков тех цивилизаций или хотя бы колоссальных руин и могильников.

Утром на общем собрании Вартанян и Миллерс сделали короткие доклады о проведенных ими наблюдениях. В заключение Астанин подвел итог работы экспедиции, изложил свою гипотезу и сообщил, что намерен стартовать к Земле немедленно по завершении сегодняшней обсервации. Началась обычная предотлетная суета.

В рубке командир собственноручно запустил в автопилот программу возвращения. Делать здесь было больше нечего, и он отправился обратно в лабораторные помещения. Главные страсти бушевали в спектроскопической, куда набилось человек десять. Вартанян бодро отвечал на какой-то, заданный еще в отсутствие командира, вопрос:

– ...Разумеется, это не единственный механизм. Те же самые молекулы возникают и на поверхности планет типа Земли, и в окрестностях обычных звезд. Но здесь процесс идет несравненно интенсивнее...

На другом конце лаборатории звездолетчики наседали на астрофизиков, требуя объяснить происхождение гравитационной стены. С этим вопросом было посложнее, так как мнения обоих ученых резко расходились. Миллерс считал, что спиральную структуру имеет в этом регионе Вселенной само многомерное пространство-время, а звезды просто скапливаются в областях минимума энергии. Терехов же доказывал, что пресловутый барьер - результат интерференции и суперпозиции полей тяготения миллиардов звезд, сосредоточенных в спиральных ветвях галактик.

Становилось слишком шумно, но в разгар этого сумбура Тигайчук высказал весьма дельную (на то он, собственно, и бортинженер, чтобы мысли его были дельными) идею:

– Командир,- сказал он, и все разом притихли, обнаружив, наконец, присутствие командира,- а зачем нам ждать, пока луч ударит по планете? Шлепнем пару раз прожектором, зафиксируем образование молекул и - домой!

– Логично,- тихо сказал Омаров, и остальные, кто понял, о чем идет речь, присоединились к его мнению.

"Прожектором" дипломатично называли квантовый генератор широкого диапазона - от инфракрасного света до сверхжестких гамма-лучей. Предназначались эти установки для противометеоритной обороны, но на практике использовались очень часто, причем в самых неожиданных целях.