Средневековая андалусская проза

С тех пор как в безжалостном гневе со мной госпожа распростилась И сердце в опале бессрочной за грешную страсть поплатилось, Живу я лишь тем, что на память остались мне платья любимой, Как будто в поношенной ткани желанье мое воплотилось; И я при таком утешенье похож на пророка Якуба, Который скорбел по Юсуфу, и сердце в груди возмутилось, Однако в глубокой печали, в отчаянье неукротимом Понюхал он платье Юсуфа, и зренье к нему возвратилось.

Сколько я видел влюбленных, которые дарят друг другу пряди волос, окуренных амброй, опрысканных розовой водой; концы их соединяют мастикой или белым очищенным воском и завертывают их в куски расшитой ткани, шелка или чего-нибудь похожего, чтобы было это памятью при разлуке. Что же касается дарения зубочисток, после того как их пожуют, или мастики, после ее потребления, то это часто бывает у всякой пары влюбленных, для которых недоступна встреча. Об этом я скажу отрывок, где есть такой стих:

Я никогда не сомневался: ее слюна — вода живая, Хотя мое мертвеет сердце, в страстях бесплодных изнывая.

Рассказ

Рассказывал один из моих друзей со слов Сулаймана ибн Ахмада, поэта, что тот видел Ибн Сахля, хаджиба [54] на острове Сикиллия [55] (а говорят, что Ибн Сахль был необычайно красив). И увидел он его в одном из мест увеселения, и Ибн Сахль шел, а за ним шла женщина и смотрела на него. И когда он отдалился, женщина подошла к тому месту, где стоял Ибн Сахль, проходя, и стала целовать и лобызать землю там, где остался след его ноги. Я скажу об этом отрывок; он начинается так:

54

Хаджиб — букв.: «преграждающий» (путь к халифу, эмиру), в западных мусульманских государствах титул первого министра и главного вазира.

55

Сикиллия — арабское название острова Сицилии, находившегося под властью арабов с 878 по 1090 г.

Пускай хулители меня преследуют недобрым словом, Я по твоим следам пойду; с безумным схож я звероловом. О жители полупустынь, где засуха царит годами, Когда пойдете вы за мной, моим подвигнутые зовом, И наберете вы земли, где след запечатлелся дивный, Минует вас неурожай в своем убожестве суровом, Поскольку всякая земля, стопою тронута подобной, Преображенная, родит в своем великолепье новом. Так распознал ас-Самари [56] след несравненного Джибрила, След, от которого скудель прозрела под небесным кровом; И вылепил ас-Самари из чудодейственной скудели Шафранно-рыжего тельца, ревевшего протяжным ревом.

56

Ас-Самари — библейский самаритянин, побудивший евреев поклоняться золотому тельцу; спрошенный Моисеем, самаритянин говорит, что он увидел то, чего не видели другие, — след посланника божьего; легенда добавляет, что это был след копыта коня архангела Гавриила (Джабраила). — Легенда эта полностью заимствована Кораном.

Я говорю еще:

Благословен твой край родной, где все живут на всем готовом; Там благоденствует народ наперекор враждебным ковам; Там каждый камень — самоцвет, а тернии подобны розам, А наилучший мед слывет водой в богатстве родниковом.

Один из видов непритязательности — когда удовлетворяются посещением призрака во сне и приветствием видения; приходит это лишь от воспоминаний непокидающих, обетов неизменных и нескончаемых мыслей; и когда засыпают глаза и успокаиваются движения, прилетает призрак. Об этом я говорю:

Был юноша осчастливлен отрадным ночным виденьем, Хотя влюбленного стража держала под наблюденьем; И я всю ночь веселился, вкусив такие восторги, Что ради них пренебрег бы любым другим наслажденьем. Ко мне пришел призрак милый, когда воцарился сумрак, И сердцем распоряжался, как вечным своим владеньем. Явилась мне, как и прежде, хотя лежала в могиле, И кто на моем бы месте считал ее наважденьем? Мы стали, какими были; былое как бы вернулось, Мою порадовав душу во сне двойным награжденьем.

Поэтами сказаны о посещении призрака слова диковинные, ими изобретенные, и каждый опережает другого, высказывая какую-либо мысль. Так, Абу Исхак ибн Сайяр ан-Наззам, глава мутазилитов, считает причиною посещения призрака страх души перед соглядатаями, поставленными над прекрасным телом. Абу Таммам Хабиб ибн Аус ат-Таи считал причиной этого то, что соитие с призраком не вносит порчи в любовь, а соитие с подлинным созданием вносит в нее порчу. Аль-Бухтури видел причину прихода призрака в том, что он освещается огнем страсти влюбленного, а ухода его — в опасении утонуть в слезах любящего. А я, не сравнивая своих стихов с их стихами — у них преимущество предшествования и первенства, и мы только подбираем, а они были жнецами, — но подражая им и идя по их следу и следуя по их пути, который они проложили и осветили, — скажу отрывок в стихах, где изъяснил я посещение призрака:

К моим глазам тебя ревную, как будто ты меня пытаешь Самоубийственным соблазном: я прикоснусь, и ты растаешь. Боясь подобного исхода, не смею днем с тобой встречаться; Порою тихою ночною со мною ты во сне витаешь. Уединяется во мраке моя душа с твоей душою; К телесной нашей оболочке ты отвращение питаешь. Гораздо больше наслажденья в таком таинственном соитье, Поэтому с моей душою сближаться ты предпочитаешь.

В положении того, кто посещен во сне, различаются четыре разновидности. Во-первых, это влюбленный покинутый, огорчение которого продлилось, и затем увидел он в дремоте, что возлюбленная сблизилась с ним, и обрадовался этому, и возвеселился. А потом проснулся он, и грустит, и печалится, поняв, что то, что было, — мечтания души и ее внушения.

Об этом я говорю:

Целый день скупишься ты, так что днем я весь в заботах; Утешает ночь меня, вся она в твоих щедротах. Против истины грешишь ты, безжалостно считая, Что тебя заменит мне солнце при своих красотах. Навещает он меня, призрак твой неуловимый, Защищает и целит в неприступнейших оплотах. Счастья полного лишен, я вдыхаю сладость счастья, Благодатный аромат, явственный в незримых сотах. Неприкаянный, томлюсь между радостью и горем, Не в раю и не в аду, словно люди на высотах [57] .

57

Не в раю, не в аду, словно люди на высотах. — Согласно Корану, это те, кто не попал в рай и не отправлен в ад, а томится на «высотах» (подобие чистилища).

Во-вторых, это возлюбленный, близкий к любимой, но озабоченный случившейся переменой. И увидел он, задремав, что любимая его покидает, и огорчился из-за этого сильным огорчением, но затем пробудился он от сна, и понял, что это неправда и некое наваждение заботы.

В-третьих, это любящий, дом которого близок, и видит он во сне, что поразило его отдаленье, и озабочен этим и испуган, а затем пробуждается он, и исчезает то, что с ним было, и становится он снова радостным.

Об этом я скажу отрывок, где есть такие стихи:

Мне приснилось, что расстались мы в отчаянье жестоком И при горестном прощанье слезы хлынули потоком; А потом я пробудился в сладостных твоих объятьях, И забота миновала в упоении глубоком, Словно, встретившись, в объятья заключили мы друг друга, Истомленные разлукой в сокрушенье одиноком.

В-четвертых, — когда живет возлюбленный далеко и видит он во сне, что приблизилось место посещения и жилища стали соседними, и веселится, и радуется, утратив печаль. А затем поднимается он после сна и видит, что это неправда, и печаль и забота становятся более сильными, чем прежде.