Средняя степень небытия

– Мы подошли к самому печальному. Следствием вашей жизни-игры, из которой я вовремя вышел, стало то, что ты и сама не знаешь.

– А ты про себя знаешь?

– Человек так устроен, что другие люди ему мало интересны, даже самые близкие, поэтому кто ты, тебе следует самой разобраться, хотя следствием того, что я назвал двойницизмом, явилось, что, повторяю, ты сама не знаешь.

– А у тебя есть мнение?

– Я думаю, что в тюрьме настоящая Софья.

– А я?

– В третий раз сказать? Смешением реальности с продукцией нашего умо-норма нового времени. И перестав играть в вашу игру, сбрив желябовскую бороду, я окунулся в другие расклады, ещё ужаснее и смелее.

– Есть ли что отчаяннее жизни боевика, когда каждый миг на грани бытия и нет?

– Есть. Я открыл. Это то, что искали монахи. Жизнь при смерти. Загробный мир.

– Как это?

– Ты думала когда-нибудь в кого хотела бы переселиться, существуй метапсихоз!

– Нет.

– Тогда сейчас подумай.

– Я не хочу про это думать. Мне не интересно.

– Ты не веришь?

Софья молчала. Аристарх пожал плечами.

– А мне неинтересно думать о раздвоение личности. Это твои проблемы.

– Не обижайся, Аристарх. Но я, честное слово. Не знаю, что сказать. Ты предлагаешь мне думать о каком-то… бреде.

– Удивительно! Поразительно! В бреде меня обвиняет человек. Полностью потерявший идентификацию. Что спрашивать человека, не уверенного, настоящая ли она Софья или её двойник?! Так вот я в загробном мире хотел бы давать людям законы, стать Солоном или Ликургом, - Аристарх выпрямил грудь. – Такая у меня игра. Как автор я хочу её воплотить в новой книге.

– Аристарх, но что происходит со мной, не игра!.. Игра предполагает правила. Ну, скажем. Человеческая жизнь, существование, общество – игра. Там есть правила – законы, конституция, гражданский и уголовный кодексы. За нарушение правил игры – наказание. А тут по-другому. Здесь нет правил. Я не знаю, чего от меня хочет Третья…

– Третья?

– Ну, да! Ты же не выслушаешь меня! Ещё некая третья Софья. Она ходит за мной, совершает за меня преступления, которые приписывают мне.

– Это точно третья, а не вторая?

– Первая или, если ты не веришь мне, вторая Софья арестована, она в тюрьме, её ждёт казнь. Вторая или первая Софья, это я. Но появилась ещё третья.

Аристарх почесал подбородок:

– Это я не предполагал… Впрочем... раздвоение личности. Почему не растроение, расчетверение… Не люди – участники, но сама игра продуцирует качественно новое.

У Софьи на глаза навернулись слёзы, она дрожала.

– Мне страшно, Аристарх. Третья не причинила мне, моему телу, никакого вреда, но я чувствую исходящую угрозу… Что ты про всё это думаешь, Аристарх? Кто она? Чего ей от меня нужно?

Аристарх достал из ящика комода две медные согнутые буквой «Г» проволоки, упрятанные в рукоятки из красного дерева, направил острия на Софью. Концы проволок разошлись.

– Я не знаю ни кто она, ни что ей от тебя нужно, - сказал он, - Но мне ясно, Софьюшка, ты начала мультиплицироваться. Там где появилась третья Софья, жди четвёртой, пятой… до бесконечности.

Софья указательными пальцами сжала стучавшие виски:

– Мы не сходим с ума, Аристарх?

– С ума сходит тот, кто посылает их сюда, всех этих Софий, - лицо Аристарха выражало крайнюю работу мысли. Могу сказать одно – да, меня это занимает. Я не оставлю тебя, Софьюшка!

– Что же делать?

– Надо устроить ловушку, схватить эту Третью, допросить, кто она, чего ей от тебя нужно…

Софья держалась за сиденье стула, чтобы не упасть в обморок.

– Как же мы устроим? – сломленным голосом спросили Софья. – Надо загнать её в какое-либо закрытое помещение, откуда ей трудно было бы выбраться, позвать на помощь, вполне возможно, за Третьей кто-то стоит, у неё есть сообщники. Не из электрического разряда в атмосфере она возникла.

– Что ты называешь закрытым помещением?

– Да хоть твой публичный дом.

– Мне вернуться в публичный дом?!

– Отчего же нет? Полиция будет искать тебя где угодно, только не в публичном доме, где они полагают, ты совершила преступление.

– Ты уверен, что старуха Гроденберг пустит меня назад?

– Сделаем так, что пустит. Мне ещё вот что интересно, как бы нам с тобой, Софьюшка, к партийной кассе пробиться. После ареста руководителей нашей организации мы, двойники, стали правопреемниками партийных банковских счетов, а там деньги ещё есть, - Аристарх помахал перед Софьей связкой маленьких ключиков от ящиков бюро. – С ноготочек одной из этих касс хватило бы на операцию схватить Третью и узнать, чего она добивается… А там будем думать, что делать дальше, как жить.

– Надо продолжить революционную работу!

– Вне всякого сомнения, - неопределённо согласился Аристарх.- Кстати, тебе надо переменить внешность и одежду.

Дик встал с кровати, не в силах оторвать взгляд от мёртвого киллера.

– Валерий, что будем делать? Опрашивать свидетелей?

– Это бесполезно, Дик. У нас в Росси в таких случаях никто ничего не видел, ничего не слышал.

– Почему?

– Потому что боятся. Оставшиеся на свободе преступники вернутся и разберутся с тем, кто указал.

– Что же ты предлагаешь?

– Надо довериться интуиции.

– Куда тебя ведёт интуиция?

– Пока - в управление.

Валерий и Дик впрыгнули в «шестёрку» направляясь на «базу». Через четверть часа Валерий попал на приём к Даниле Евгеньевичу. После короткой содержательной беседы ему удалось убедить босса в необходимости проведения обыска в офисах Царя Липецкого. Две группы сотрудников поехали в филиалы, Валерий и Дик, криминалист Евгений и сотрудник, охранявший застреленного в больнице киллера, его звали Дмитрий, - в главный офис, располагавшийся на набережной напротив Крестов.

Вход в офис был со двора. Облезшую стену двухэтажного особняка пыталась расцветить золочёная вывеска названия организации. « ООО « Возвращение долгов» и ниже « Клуб Русских единоборств». Гладкостриженные боевики Царя, заметив приехавшую милицию, оставили бросание ножей в щит в форме человека, и вслед за оперативниками поднялись в помещение второго этажа.

За столом секретарши сидела тощая длинноногая девица в облегающих узких брюках и короткой блузке, открывающей пупок, проткнутый металлической скобкой. Девушка встала, загородила дверь. Валерий встретил злые карие глаза, перламутровый выкрашенный дырочкой рот, пупсики сильных ушных мочек с подковообразными серебристыми клипсами, чуть прикрытыми модной стрижкой, пугающе огненного цвета.

– Туда нельзя! – объявила девица. За её левым плечом золотыми буквами читались слова « Генеральный директор Тарасов Юрий Викторович». Это и был мёртвый Царь. Сбоку от мирской фамилии усопшего – чёрный двуглавый орёл под золотой короной.

– Дыхни! – со спокойным выражением лица приказал секретарше Валерий. Дик, молодой мент из больницы, остальной шпон держались за его спиной.

– Чего дыхни?- покраснела девица.

– Что приняла с утра.

Девица ожесточилась. Расставила ноги, чтобы стоять на каблучках покрепче, мышцы на слабых плечах надулись. Валерий отодвинул её в сторону так решительно, что она чудом не упала со шпилек.