Средства ничего не значат

– А это так? – Встревожился Хаями. Бьякуя снова глянул на него насмешливо.

– На себя посмотрите. Разумеется, это полная ерунда. Есть множество синигами, неспособных достичь банкая. И немалое количество руконгайцев, способных его достичь. Никакой разницы нет.

Некоторое время слушатели смотрели на оратора задумчиво. Им всем как-то вдруг вспомнилось, что они здесь чужие, пришлые. Возникло вновь то чувство неловкости, неудобства, которое неизбежно испытывал каждый из них, впервые оказавшись в Сейрейтее, в незнакомой и почти враждебной обстановке. Потом, освоившись, познакомившись с людьми, заведя друзей, все они забыли об этом. Вспоминать было неприятно.

– Но мне кажется, – с сомнением проговорил Сайто, – выгнать руконгайцев из Сейрейтея – не такая уж простая задача.

– Разумеется, – согласился Бьякуя. – Вы знаете, сколько вас здесь? И я тоже не знаю. Никто не пересчитывал руконгайцев, но я не удивлюсь, если окажется, что их уже больше, чем местных. Каждый год их немало приходит поступать в Академию. В Готэй попадают немногие, у аристократов и в самом деле есть некоторое преимущество: обучение с детства, семейные традиции. Но и те, кто не попал в Готэй, и те, кто даже не смог закончить Академию, имеют право остаться здесь, и очень немногие решаются вернуться в Руконгай. Они становятся ремесленниками и торговцами, поступают на службу в дома аристократов, и их труд всегда востребован. Кстати, многие стремятся сюда вовсе не для того, чтобы стать синигами, а просто чтобы жить жизнью, похожей на ту, что идет в Мире живых, заниматься делом и не испытывать голода, а ведь он неизбежен для душ, обладающих силой. И хотя путь в город лежит для них через Академию синигами, их это не останавливает. Словом, руконгайцев здесь сейчас невероятно много, и они уже прочно связаны с жизнедеятельностью города. Если их выгнать, все разладится. Да они и не захотят уходить добровольно. Надеюсь, вы понимаете, что любой ремесленник-руконгаец является воином, ведь он обучался в Академии. В то время как не каждый аристократ взял на себя труд научиться владению мечом. Попытка изгнания руконгайцев обернется гражданской войной.

– Но неужели они этого не понимают?! – Воскликнул Хаями.

– Понимают, – спокойно подтвердил Бьякуя. – Но либо недооценивают опасность, либо этого и добиваются. Искренне надеются, что синигами сильнее людей. Устроить бойню, залить улицы города кровью, чтобы остатки разбитой армии, которые они вышвырнут за ворота, рассказали всему Руконгаю о том, как страшны синигами, и чтобы те не посмели больше сунуться в город.

– И что? – Хаями стиснул кулаки и подался вперед. – Что ты хочешь сказать? Что если они смогут тебя убить… все так и случится?

– Нет, – просто сказал Кучики.

И снова опешили его собеседники. Бьякуя совершенно их запутал.

– Почему – нет? А зачем тогда это все? – Захлопал глазами Наото.

– Потому что, как вы верно заметили, я не член Совета, – снисходительно пояснил Бьякуя. – Моя смерть ничего не изменит в расстановке сил. Клан Кучики уже много поколений поддерживает идею обучения руконгайцев. И я сильно сомневаюсь, что в мое отсутствие что-то вдруг переменится. Но Ханада очень на это надеется. Он понимает, что пока я жив, ему не удастся вести свою пропаганду среди тех членов Совета, которые поддерживают наш клан. Ему нравится думать, что без меня ему станет проще переубедить сомневающихся. Разумеется, я кажусь ему последним досадным препятствием на пути к окончательной победе.

– Все равно не понимаю, – неуверенно подала голос Рукия. – Зачем развязывать войну? Какой с этого толк? Тем более теперь…

– Я не политик, – нахмурился Бьякуя. – Я многого в этом не понимаю, да и не пытался никогда. Мне это неинтересно. Я могу делать выводы лишь из тех обрывочных разговоров, которые мне удавалось слышать, когда дед беседовал со своими братьями. Мне кажется, для Ханады и его сторонников это возможность получения власти. Сделать то, чего хочется многим, заручиться поддержкой кланов… Во время смуты проще всего изменить традиции. А может быть, изменить и все устройство нашего общества. Сейчас этого, разумеется, не сделать.

– Значит, поменять законы все-таки можно? – Заинтересовался Сайто.

– Когда происходит что-то значительное, законы меняются сами собой, – кивнул Бьякуя. – К примеру, этот запрет на смешанные браки простолюдинов и благородных. Раньше его просто не могло существовать. Он возник именно тогда, когда руконгайцев впустили в город. Как и некоторые другие законы. Тогда тоже было время перемен, и если бы клан Ханада тогда был решительнее, могло дойти и до войны.

– Наверное, этот закон, по которому тот, кто убьет капитана, может занять его место, тоже придумали специально для руконгайцев, – захихикал Сайто, вдруг припомнивший, как он сам попал в Готэй.

– Вовсе нет, – возразил Бьякуя. – Это очень древний обычай. Прежде нравы были более жестокими, как в Мире людей, так и здесь, в Сейрейтее. Синигами тоже хотелось зрелищ. Множество старых традиций, которые теперь кажутся дикостью, дошло до наших дней. Постепенно мы избавляемся от них, но учитывая срок нашей жизни…

– Да уж! – Сайто рассмеялся в голос. – При наличии таких долгожителей, как тот же Ямамото, общество и должно изменяться крайне медленно. Так ты говоришь, войны не будет? Это здорово. Не люблю войну.

– Так, тайчо, а давайте мы их первыми… того, – азартно предложил Ренджи.

– Точно! – Подхватил и Хаями. – Чего ждать? Если мы знаем, кто они, мы запросто…

– Все не так просто, как вам хотелось бы, – покачал головой Бьякуя. – У нас нет никаких доказательств. Вы же не хотите, чтобы я вылез с необоснованным обвинением в адрес члена Совета?

– Подожди, как нет? – Изумился Хаями. – А откуда тогда ты знаешь, что это они?

– А вы не узнали Нишигаки? – Спросил Бьякуя у всех сразу. Все переглянулись и пожали плечами.

– Нет, – удивленно покачал головой Хаями. – А должны были?

– Это он преследовал нас в Мире живых.

– Бьякуя, ты бредишь! – Возмутился Хаями. – Это не он! Я запомнил его реяцу!

– Вот именно, – веско сказал Кучики. – Даже вы не можете выступать свидетелями, поскольку вы его не узнали. А я уверен. И получил тому некоторые подтверждения. – Тут он заметно помрачнел. – Но и они ничего не стоят, поскольку она откажется от своих слов. Так что у нас нет ничего, чтобы обвинить кого-то в попытках меня убить. Если же я подниму этот вопрос, а потом не смогу ничего доказать, все может обернуться против меня. Ханада скажет, что я пытаюсь обвинить его в несуществующих преступлениях, чтобы устранить.

– И тебя сочтут слишком опасным, – сообразил Сайто.

– Именно. Я не собираюсь так рисковать. Поэтому сначала я должен заполучить хоть какие-то улики, и только потом действовать.

– Черт, – Ренджи приуныл.

– Ладно, это логично, – кисло согласился Хаями. – Насколько проще было бы в Руконгае: пришел, физиономию начистил, и готово! А тут нам остается только не допустить, чтобы они до тебя добрались.

– Да, нам придется пока только защищаться.

– А все-таки, Кучики, – Сайто вдруг хитро прищурился, впился в Бьякую пристальным взглядом. – Что там у тебя такое вчера случилось?

– Случилось? – Бьякуя поднял глаза, изобразив недоумение с предельной искренностью. – Ничего.

***

– Слушай, Шихоинь! – Сайто оценивающе прищурился на коллегу. – А ведь ты же у нас командуешь отделом тайных операций!

Они вдвоем стояли под дверями зала для собраний, явившись первыми и к тому же задолго до Кьораку.

– Ну, допустим, – улыбнулась Йоруичи. – И что с того?

– Да вот, один наш общий знакомый влип в неприятности, так, может, ты сумеешь что-нибудь подсказать.