СССР против НЛО

— Я вам не Шурик! — кричали в номере. — Слышите! Не Шурик я вам!

Дослушивал это я уже на бегу, а в комнату влетел через считанные секунды, возможно, установив при этом какой-нибудь рекорд для бега по коридорам и лестничным проёмам.

Нет, актёра Александра Демьяненко никто не обижал. Больше того: он сам держал за рубаху перепуганного паренька в серой майке («Вася Ресницын, помощник оператора», подсказал мне выплывший перед глазами титр) и что-то невнятно, демонстрируя совсем не актёрскую дикцию, ему втолковывал. Сам оператор по фамилии Окуляров выглядывал из-за бутылок и стаканов, и лицо его мне не понравилось. Некая подленькая радость мелькнула на том лице, неуместное какое-то, учитывая здесь происходящее, довольство. А вокруг него вовсю роилась, вертелась она, тёмная инфернальная мошкара, некоторые экземпляры были уже размером с немаленькую муху.

Да, работник кинокамеры находился под воздействием этой невидимой, но умелой силы, она нашла путь к нему в голову по дороге, вдоль которой блестели бутылки и стаканы. Ну, это если говорить образно. Тёмная сила по причине своего относительно недавнего проникновения в мир была ещё слаба и пока имела там, в голове, только, скажем так, совещательный голос. Но и этот голос сумел успешно нашептать своему носителю идею споить актёра Демьяненко. И вот вам, пожалуйста.

На шум, как показала мне моя внутренняя система наблюдения за всем подряд, собирался вот-вот прибежать сюда из своего номера парторг Оглоблин, сейчас он поспешно чистил свои бобровые зубы, чтобы не дышать ни на кого перегаром и не ронять тем самым авторитет. Но от моего незаметного дистанционного прикосновения он, закончив с зубами, вдруг сладко зевнул, забрался на нерасстеленную кровать прямо в тапках и заснул самым крепким из всех возможных снов.

А я тем временем по-быстрому навёл на летающую вокруг оператора Окулярова невидимую инфернальную мошкару свой невидимый же пылесос, и какое-то количество (увы, небольшое) тёмной гадости отправилось в специальный мешок (тоже, естественно, невидимый), а оттуда через мини-портал — в естественную среду обитания, то есть в канализацию. Да шучу, не в канализацию, а к себе на родину, по специальному туннелю и в подпространство. Мы ведь тут не изверги какие, мы эти, как их… Гуманисты.

***

Фильм «Кавказская пленница» снимался несколько раньше той эпохи, за которую я отвечаю согласно служебным обязанностям. Формально сейчас было не моё время. Например, мальчик Серёжа из предыдущей «хоккейной» миссии только-только родился. Но всё дело в том, что само кино смотрели в те времена, которые как раз мои. Это кино — неотъемлемая часть той эпохи. Более того: оно, в числе прочего, эту самую эпоху и формировало.

Вот согласно этой логике спасать фильм «Кавказская пленница» отправили именно меня.

***

Итак, часть тёмной мошкары улетела куда надо, остальная разбежалась. Теперь нужно было как-то разбираться с этими творческими людьми. Я шагнул к двоим сцепившимся. Насупленный актёр Демьяненко тут же, не отпуская своего сконфуженного собеседника, второй рукой попытался ухватить за рубаху и меня. На столе звякнула посуда, там же опасно покачнулась почти порожняя бутылка с высоким горлышком, а вторая, пустая, бесшумно покатилась по ковру.

Я очень деликатно избежал этого захвата, потом отлепил Александра от операторского помощника и по возможности уважительно плюхнул его на стул. Тот повёл в воздухе рукой и близоруко проморгался. Это уж точно, видел он сейчас не очень хорошо, и причиной тому определённо была не только близорукость.

— А, Никита, это ты, — актёр Демьяненко потрогал меня за локоть и чуть просветлел лицом.

Да, в разношёрстном этом коллективе все меня знают. Более того, я пребываю здесь на хорошем счету. Даже несмотря на то, что влился в коллектив я всего полдня назад. И дело тут не в моих исключительных личных качествах, просто дело техники. В том смысле, что это работает специальное устройство, генератор положительного психологического образа. Нет — может, если бы у всех этих людей было время познакомиться со мной естественным путём, узнать поближе, всё это отношение сформировалось бы и само собой. Но чего-чего, а времени у нас как раз и нет. Так что искусственное гипнотическое поле внушает всем, что они меня давно знают, а кроме того, моё появление незаметно придаёт людям позитива — так что мне здесь всегда рады.

Всё это работает, конечно, не для моего удовольствия, это как бы производственная необходимость, да и энергии эта штуковина потребляет будь здоров. Но общаться с людьми при такой поддержке, конечно, одно удовольствие. С другой стороны, к хорошему быстро привыкаешь, и возвращаться потом в обычную жизнь, где на тебя, случается, глядят как на пустое место, бывает тяжеловато.

Тем временем Шурик, то бишь, простите, актёр Александр Сергеевич Демьяненко, что-то мне печально и сбивчиво пытался рассказать. Я, в свою очередь, попытался в эти его речи вслушаться, но он взял и замолчал. Потом скрипнул стулом, порывисто поднялся и вдруг упал головой мне на грудь, всхлипнул пару раз, а дальше горчайшим образом разрыдался.

Такого я, конечно, не ожидал, ох уж эти творческие натуры. Знал бы, надел бы специальную жилетку, чтобы в неё тут плакались. Да, жилетка не помешала бы — в рубашке, надо сказать, чувствовал я себя не очень удобно, она тут же намокла от слёз, а может, там ещё и из носа набежало.

Тут помощник оператора Вася Ресницын, что успел занять место за столом и всё это время машинально подъедал из банки консервированную кильку в томате и смотрел на нас диковатым взглядом, вскочил со стула. Вскочил не просто так — кажется, он что-то услышал за окном. Метнувшись между нами и столом, он прокрался к занавеске и осторожно, сбоку, выглянул. Увиденное заставило его икнуть и побледнеть.

— Там это… Шеф приехал… — раздался его испуганный шёпот.

Глава 12. Противник действует

От известия о приезде шефа подскочил и оператор Окуляров. На пару с помощником они смели со стола следы разгульной своей посиделки, тарелки отправились в шкаф, стаканы под подушку, а бутылки они, поскакав в панике по комнате, закатили под кровать. Тёмной мошкары в комнате было не видать — может, притаилась по углам.

Тут уже заметался и опомнившийся актёр Демьяненко. Он сунулся в шкаф, попробовал спрятаться за занавеской, потом встал на четвереньки и полез вслед за бутылками под кровать.

— Ну зачем вы, Александр Сергеич, — поймал его за ремень помощник оператора Вася Ресницын.

Шурик отчаянно уставился на него, потом распахнул на кровати покрывало, запрыгнул туда и укрылся с головой. Оператор с помощником переглянулись и, скрипя паркетинами, стали перемещаться к двери.

— Куда вас черти несут? — остановил я этих нарушителей режима трезвости. — Сидите лучше здесь.

Сам же выглянул в коридор и направился вдоль его побеленных стен и картин с видами на Аю-Даг, Ай-Петри и неизбежный замок Ласточкино Гнездо к вестибюлю.

Там я встретил знаменитого режиссёра с супругой. Вежливо посторонившись, я гипнотически внушил Гайдаю, что тому нужно срочно направляться в свой номер, чтобы записать какую-то только что пришедшую в голову идею — насчёт настоящей или будущей киноленты, это уж пусть он сам разбирается.

Рассеянно мне кивнув, Гайдай направился к нужным дверям, верная его соратница Нина Гребешкова уже доставала из сумочки ключи. И тут случилось неожиданное.

Да, дальше произошло неожиданное и совсем нелогичное. Из той самой комнаты послышались приглушённые голоса, там завозились, что-то звякнуло, покатилось. А потом из распахнувшейся двери прямо на режиссёра Гайдая вывалился актёр Александр Демьяненко.