Стаб

– Нет.

– Тогда откуда знаешь?

– Майлз сказал.
– Я выпустил в его сторону оставшиеся карточки.
– Он их все наизусть знает.

– Похоже, не только он.

– Это просто тренировка памяти.

– Охренеть, почему у меня в твоём возрасте таких тренировок не было?

– Навёрстывай упущенное, - сказал я, оставляя его в окружении бумажных красоток.

Мы больше не возвращались к этому разговору. Я так и оставался безымянным до тех самых пор, пока, прочитав своё пособие по воспитанию девиантных подростков, мэтр не решил устроить мне день рождения.

– Ровно год назад ты, сопляк, появился на моём пороге, - объявил Многорукий, когда я утром вышел на кухню. Это был редкий случай, когда он просыпался раньше меня, сидел на кухне, вообще был дома.
– Запомни этот день.

Я посмотрел на календарь.

– Ладно.

– Что-то маловато энтузиазма. Разве ты не должен быть без ума от этого праздника?

– А это праздник?

– Да, единственный в своём роде, твой личный. Все дети его обожают... в смысле, каждый обожает свой.

Я попытался почувствовать радость, но ничего не вышло.

– Наверное, потому что в этот день принято дарить подарки, - добавил таинственно Многорукий, и я замер.

О, это уже лучше.

– Ты убил Рэймса?!

Он заглянул в мои горящие глаза, поджал губы и покачал головой.

– Ладно.
– Мои плечи поникли. Не то чтобы я верил, что он может сделать это за так, в качестве подарка.

– Я не убил его, потому что ты можешь сделать это сам!
– объявил мэтр, и я воспрянул духом.

– Он здесь?

– В каком-то смысле да.

Я присел на стул, чтобы не упасть. Но Многорукий медлил, наверное, чтобы окончательно вывести меня из себя. Чтобы я начал ползать перед ним, умоляя его показать мой подарок.

– Закроешь глаза?

– Да, - охотно согласился я, хотя не знал, для чего это нужно. Я зажмурился и заслонил лицо ладонями. Всё, что угодно.

– Не подглядывай.
– Он куда-то вышел и вернулся через минуту.
– Не смотри, не смотри... Вот так...

– Можно?

– Да, открывай.

Я ещё немного помедлил, чтобы продлить это потрясающее чувство. Осознание, что вот сейчас всё свершится... Я так долго ждал...

– Это что ещё за?..
– прошептал я.

– Эй!
– рявкнул мэтр.
– Я что тебе говорил про мат?! Следи за языком!

Я обычно извинялся, когда ругался при нём, но на этот раз я просто не мог найти цензурных слов. Я бы и извиняться начал матом, поэтому решил промолчать.

Передо мной на столе лежал торт. В форме человека.

– Это же...

– Три в одном, приятель.
– Мэтр зашел мне за спину, кладя ладони на плечи.
– Именинный пирог - обязательный атрибут дня рождения. И глянь, он же вылитая копия Рэймса, правда? Я попросил ребят из пекарни, и они сделали его за ночь с огромным желанием.

Угу, могу себе представить.

– У него тут такой звериный взгляд. Он весь в чёрном. Импульсная пушка. Жуткий мужик, правда?

Нет, на самом деле. Кроме того, что от Рэймса пахло ванилью, и он был маленьким, так ведь он ещё не был на себя похож. Я бы никогда не догадался, кого хотели изобразить местные кондитеры.

– И посмотри, какой у него крошечный. Меньше, чем у тебя.

– Многорукий указал на то, что торчало между ног "Рэймса" и подал мне нож.
– Что отрежешь ему первым? Выбирай.

Я уже забыл про Рэймса. Мне не нужен был нож. Я смотрел на надпись, которая была сделана белым шоколадом на чёрной глазури. К тому моменту я уже научился кое-как читать, но почему-то тогда это сделать было невероятно трудно. Перед глазами плыло.

– С днём рож-де-ния, - прочитал я по слогам.
– Габ... Габ-ри-эль.

– Это твоё имя, - сказал мэтр.

– Моё имя, - повторил я, как полный придурок.

Он подарил мне имя. Я теперь не никто. Я особенный. Он запомнит меня на всю жизнь.

– Оно мужское?
– Я смотрел на последнее слово, как зачарованный.

– Ещё какое.
– На этот раз я ему охотно поверил, потому что хотел верить.
– Нравится?

Нет, не просто нравится. Я был в восторге. Я чувствовал себя так, будто только теперь родился.

– Ну а теперь прирежь его, Габриэль, так как тебе хочется.

Услышав своё имя от него, я совсем расклеился. Мои руки дрожали, сжимая нож. Я оттяпал Рэймсу голову, взял кусок руками и запихал себе в рот. Облизывая пальцы, я смотрел, как из разреза вытекает вишнёвый сироп.

– Ну как тебе?

– Слишком сладко, - прошептал я дрожащим голосом.

Я жевал, я слёзы текли у меня по лицу. Сглотнув, я расхныкался, уже не пытаясь сдерживаться. Хотя считал это последним делом, особенно если рядом был мэтр.

– А что с тобой будет, когда я настоящего убью?
– сказал Многорукий, заглядывая мне в лицо.

Я разревелся ещё сильнее, прячась от него за ладонями. И вовсе не потому, что мне стало жалко Рэймса.

– Если хочешь...
– нерешительно предложил мэтр.
– То... ну, я могу обнять тебя и... похлопать по спине.

В следующую секунду я уже висел на нём, уткнувшись в плечо.

Я его обожал.

Я обожал его запах, его голос, его поганое чувство юмора и нешуточную силу. Когда его руки оказались у меня на спине, поток слёз превратился в настоящий водопад.

– Знаешь, - задумчиво проговорил мэтр.
– Люди обычно вешают на меня сопли, когда не хотят умирать.

– А я и не хочу умирать, - пролепетал я.
– Теперь тем более.

– Не то чтобы я собирался...
– Он надавил мне на спину, прижимая к себе.
– А ты подрос.

И он говорил не о моём весе, а о моей груди, которая была категорически против моего желания соответствовать мужскому образу.

Его ладони сползли вниз, на мою задницу.

– Здесь тоже, - отметил мэтр.

И хотя он говорил, что похлопает меня по спине в качестве утешения, я не был против и такого положения вещей. Он мог трогать меня, где хочет и как хочет. Только он и мог.

– Я бы сказал, что ты уже готов дать фору Рэймсу в сражении мужиков наповал, но, думаю, ты ещё подрастёшь.
– Многорукий отлепил меня от себя. Я уже несколько успокоился и теперь только изредка всхлипывал. А он смотрел на меня так, словно увидел впервые.
– Не трогай больше свои волосы, ясно?