Стабилизатор. Минск 2041

– Твою мать! – Василий Макарович грохнул кулаком по столу с такой силой, что «Океан» подпрыгнул. – Ты был прав, Талаш. Они ставят Альянсу ультиматум! Всех, падлы, хотят перевести на свою блядскую модель!

– Ну-ну, Макарыч, остынь. Не стыдно перед девушкой матюгаться?

– Прости, Вера, – Макарыч развел руками. – Но слушать это и не материться… Душить их надо!

– А я на месте Верховного Председателя поступил бы точно так, – неожиданно заявил Талаш. – Все логично. Весь мир в полной жопе, а мы хоть и не процветаем, но чувствуем себя неплохо. Можно и условия диктовать, и ультиматумы ставить…

– Потому, что мы давно в такой жопе, что уже перестали это замечать!

– Хватит о жопах, – Талаш выключил приемник, который вновь завел песнь статических помех. – Ну, Верунчик, и кого же ты нам припасла напоследок? Что это за гусь и где ухитрился так лоб исцарапать?

Марат обиделся на гуся, но выразить протест ему помешала Вера.

– Иди, погуляй, Вербицкий, – мягко попросила она. – Мне надо… В общем, иди.

Вербицкий пожал плечами. Если он здесь лишний, то не станет никого стеснять своим присутствием. Марат осмотрелся. Валентин успел уйти на свой пост. Антидот и Багор присоединились к Пирожку, который колдовал у огромного противня, установленного на проволочной раме. На противне, распространяя аппетитный запах, жарились круглые куски колбасы. Вербицкий не был уверен, что получит приглашение к ужину, поэтому решил последовать примеру знакомых и держаться поближе к кухне.

По пути он встретил молодого парнишку, почти мальчика с не по-детски серьезным лицом. Приклад винтовки едва не цеплялся за землю и пацану приходилось постоянно дергать плечом, поправляя оружие.

– Здорово! – как можно приветливее произнес Марат. – Тебя как зовут?

– Володька. А че?

– Да ни че. Я – Марат. Хотел узнать, откуда взялись тут эти ямы. Я здесь недавно и никак не возьму в толк…

– Ямы? – парень вновь дернул плечом. – Батя рассказывал, что это мы так с китайцами за кредиты рассчитывались. Лесом. А они, не будь дураками, еще и землю на пару метров в глубину забирали.

– Теперь понятно…

– А раз понятно, так я пошел. Некогда лясы точить. Дел по горло.

Володька ушел, а Вербицкий, прежде чем продолжить свой путь к кухне, исподтишка посмотрел на Веру, Талаша и Макарыча. Они оживленно переговаривались. Догадаться о теме их разговора было нетрудно – вся троица не сводила глаз с Марата.

Вера повернулась в профиль. И тут Вербицкого осенило. Он понял, почему девушка показалась ему знакомой. Там, в прошлом, стоя на перроне, он из-за странного наряда принял ее за старуху.

Глава 10. Стабилизационный отряд

Марат застыл на месте. Значит… Она вела его все это время! С того самого вокзала, на котором все и началось. Получается полная ерунда. Он здесь не случайно, а по прихоти этой банды из будущего. Все. С него хватит. Здесь и сейчас он потребует объяснений. И пусть только попробуют отмалчиваться! Он им… А что ты им, Марат? Плевали они на твои требования с самой высокой колокольни. Чем ты станешь грозить? Уж не уходом ли из партизанской зоны? Давай-давай. Скатертью дорожка. Капрал Байдак и шеренговый Петенька, которым ты запихал в пасти свои носки, ждут тебя не дождутся. Вперед и с песней!

Вербицкому пришлось сдержать свой порыв. Не стоит портить отношения с новыми друзьями. В будущем у него их не так много.

Раздался металлический лязг. Подхваченный лесным эхом, он раскатился по всему стойбищу. Это Ваня Пирожок ударил в подвешенную на сосне железяку. Партизаны засуетились. По одному и группами стекались к полевой кухне за своими порциями жареной колбасы.

Голос желудка заглушил робкий шепот уязвленного самолюбия. Вербицкий решил повременить с разборками и перекусить. В конце концов, прошлое может и подождать своего блудного сына. Время терпит. Оно вообще существо флегматичное и такое событие, как прыжок Марата длиною в тридцать лет могло и не заметить. «Не считайте себя фигурой равной Черчиллю», – заметил как-то группенфюрер Мюллер Штирлицу. И ты, Вербицкий, тоже не забывай, кто есть кто в этом бренном мире. Ваня Пирожок со своей колбасой значит в данный момент куда как больше отсталого журналюги, который полчаса назад и понятия не имел о такой важной структуре, как «Белстенстрой».

Марат подошел к Багру и Антидоту. Те, уже вполне освоились и, держа в руках пластиковые тарелки, за обе щеки уплетали колбасу. Вербицкому пришлось постоять в очереди, прежде чем он получил свою порцию ужина. Пахла колбаса восхитительно, а вот выглядела – не очень. Марат отломил кусочек, отправил его в рот. Жевать его почти не пришлось. По вкусу партизанский деликатес напоминал старую добрую ливерку и таял во рту. Хорошо пропущенная через мясорубку говядина или… Вербицкий и сам не заметил, как уплел все шесть кусков.

– Не скажу, что лагерь дестабилов – рай, но кормят здесь хорошо, – констатировал Антидот.

– Никакой химии, – подтвердил рослый бородач, устроившийся неподалеку. – Ползуны ничем ни хуже курицы и получше свинины.

– Ползуны?! – не удержался Марат. – Разве это не колбаса?

– А ты, кореш, видно сильно лбом треснулся. Какая еще колбаса? Самые натуральные ползуны! Те, что до взрыва дождевыми червями были. Из городских наверное будешь? Как звать?

– Марат…

Вербицкий подал бородачу свою дрожащую руку. Ползуны. Дестабилы жрут мутировавших дождевых червей. И как сразу не догадался! Повар Пирожок сетовал на то, что черви расползлись. От бля!

Вербицкий почувствовал позыв рвоты. Отдернул руку, так и не расслышав имени бородатого дестабила. Хотел убежать, подальше от кухни и освободить желудок от мерзкого содержимого, но, повернувшись, едва не сбил с ног Веру. Рядом с ней стоял Валентин, державший в руках автомат с круглым барабаном и две винтовки с примкнутыми четырехгранными штыками.

– Талаш принял решение вооружить вас, – объявила Вера таким тоном, словно сообщала о величайшей милости. – Валентин, раздай.

Автомат ППШ достался Багру. Гриша и Марат получили по винтовке.

– Так это ж… Трехлинейка! – от возмущения Вербицкому расхотелось тошнить. – Как из нее стрелять? Где наше оружие?

– А вот стрелять из винтовок я как раз бы и не советовал, – с трудом сдерживая смех, предупредил Валентин. – Все насквозь проржавело. Неровен час в руках взорвется…

К акции протеста присоединился Антидот.

– Вы за кого нас принимаете? Издеваетесь, да? Тогда мне ничто не мешает уйти. Счастливо оставаться!

Бельский швырнул мосинское произведение оружейного искусства на землю и развинченной походочкой направился к кустам. Валентин вскинул «дробыш».

– Эй, капризный. Хочешь пулю в спину?

Антидот обернулся. Что-то в выражении лица Валентина заставило изменить намерение. Он вернулся. Недовольно бурча себе что-то под нос, поднял трехлинейку. Багор лишь усмехнулся выкрутасам Бельского. Сам он безропотно принял недоверие командования и, разобрав свой ППШ, принялся за его чистку.

– Не обижайтесь, – примирительно попросила Вера. – Вы пока на испытательном сроке, а с оружием у нас туго. Не регулярная ведь армия…

– Отлично! – голос Вербицкого дрожал от возмущения. – Я согласен таскать ваше музейное оружие, согласен, чтобы меня испытывали, но… Не пора ли, Вера, нам поговорить начистоту? Если не ошибаюсь, тебе ведь известно гораздо больше о моей скромной персоне, чем мне самому? Ты, Талаш и этот дядька с платком в сером костюме обсуждали меня так, словно я сам – пустое место!