Сталин и заговор генералов

14. Рихтер Алексей Алексеевич (1876—1925), полковник⁶⁸⁹.

15. Рыльке Генрих Генрихович (1893—19??), капитан (перешел в Белую армию генерала Юденича в 1918 г.).

16. Свешников Александр Александрович (1873—1924), полковник.

17. Сивере Яков Яковлевич (1869—1931), генерал-майор⁶⁹⁰.

18. Столица Георгий Константинович (1888—19??), капитан⁶⁹¹.

19. Типольт Александр Александрович, барон фон (1885— 19??), капитан⁶⁹².

20. Толстой Иван Николаевич (1891 —1922?), капитан⁶⁹³.

21. Тухачевский Михаил Николаевич (1893—1937), подпоручик (капитан).

22. Фольборт Николай Владимирович фон (1888—1938), прапорщик¹.

23. Хвостов Иван Сергеевич (1889 —19??)^{694 695 696}.

24. Шелехов Дмитрий Александрович (1867—1931), генерал-майор' .

25. Шильдер Владимир Александрович (1855—1925), генерал-майор.

26. Шрамчеико Владимир Владимирович (1882—1931), штабс-капитан⁶⁹⁷.

Видимо, указанная выше «Семеновская управа» и была той «белогвардейской организацией», в которой какое-то время (по крайней мере, до марта 1918 г.) состоял Тухачевский до перехода к большевикам.

Настроения большинства оставшихся в Советской России «семеновских офицеров» были антибольшевистскими, во всяком случае, не отличались симпатиями к советской власти. Как известно, весной 1919 г. во время наступления войск генерала Юденича на Петроград отправленный на фронт 3-й Советский стрелковый полк почти в полном составе перешел на сторону белых. Однако в Петрограде по различным соображениям, в том числе конспиративным, осталось еще много бывших офицеров полка. Это «семеновское полковое объединение», можно сказать, л.-г. Семеновский полк «в кадре» как бы продолжал свое нелегальное существование, поскольку сохранилось знамя полка вплоть до 1930 г. За исключением тех, кто в 1918 — 1920 гг. перешел в ту или иную Белую армию, а затем оказался в эмиграции (как указано в приведенном выше списке), остальные, примерно 28% оставшихся в живых бывших кадровых офицеров, сослуживцев Тухачевского, после Гражданской войны (к 1922 г.) остались в Советской России и СССР¹. Несомненно, «фактор Тухачевский» сыграл в этом не последнюю роль. Однако пока речь шла лишь о тех кадровых офицерах-семеновцах, которые служили вместе с Тухачевским в 1914—1915 гг. Всего же бывших офицеров л.-г. Семеновского полка в Советской России и затем в СССР оставалось гораздо больше.

Кроме вышеперечисленных кадровых, «коренных» бывших офицеров л.-г. Семеновского полка в Советской России, а затем в СССР остались бывшие офицеры-семеновцы военного времени. Это:

27. Анников Сергей Михайлович¹¹.

28. Гильшер-2 Михаил Иванович^{698 699 700}.

29. Кудрявцев Ефим Иванович (18??—1931 )^{701 702}.

30. Куликов II.Г1Л

31. Мейендорф Михаил Эдуардович (1887—19??), барон фон⁷⁰³.

32. Полосин Я.С¹.

33. Радкевич М.Р^{704 705}.

34. Розе Б.Я.⁷⁰⁶

35. Смирнов К.П. (18??—1931 )⁷⁰⁷.

36. Томашевский Николай Викторович (Владиславович) (1887—19??)^{708 709}.

37. Трубников Кузьма Петрович (1888—1974)⁷¹⁰.

38. Тухачевский Николай Николаевич (1890—1937)⁷¹¹.

39. Тухачевский Александр Николаевич (1895—1937)⁷¹⁰.

40. Христофоров Сергей Игнатьевич (1893—1931 )⁷¹².

Таким образом, в общей сложности в Советской России и затем в СССР остались 40 бывших офицеров л.-г. Семеновского полка. Известно, что лишь 12 из них служили в Красной Армии. Из всех оставшихся в СССР офицеров полка 9 были так или иначе связаны с М.Тухачевским. Родственными узами (братья будущего маршала), совместной службой в подразделениях полка (А.Типольт, П.Брок, Д.Комаров) или близким сотрудничеством в Красной Армии и земляческими узами (П.Ермолин), совместной службой в полку и в Красной Армии (М.Мейендорф, С.Анников), совместной службой в полку с родственниками (А.Веселаго).

Действительно, первые более или менее регулярные встречи бывших семеновцев зафиксированы были в 1923 г. Примерно с этого времени бывшие офицеры-семеновцы В.Шильдер, Б.Пронин и А.Рихтер «устраивали вечера, относящиеся к воспоминаниям и чествованию Семеновского полка»¹. Как вспоминал в своих показаниях на следствии в 1930 г. полковник л.-г. Семеновского полка Л.Дренякин, он поддерживал «наиболее близкую связь... с Шелеховым Дмитрием и Сиверсом Яковом Яковлевичем. Связь между мной и указанными лицами выражалась во взаимном посещении квартир того и другого. Квартиры Си-верса и Шелехова посещал до 1925 года. Во время посещения квартиры Сиверса из разговоров с ним и его женой узнал об устраиваемых лицеистами сборищах, а впоследствии и об их аресте. В сборищах участвовали Шильдер, Лялин, Рихтер и Пронин. Какиё вопросы они обсуждали На устраиваемых сборищах, я не знак) й мне никто не говорил. При этих разговорах с Сиверсом узнал, что он посещает Шильдера, где присутствуют Пронин, Рихтер, Лялин. На устраиваемых вечерах в разговоре одного с другим касались службы полка, делились воспоминаниями о прошлом полка, разбирали текущие политические события под углом недовольства к проводимым мероприятиям сов-власти. В этих же беседах выражали надежды на падение советской власти и реставрацию монархического правопорядка»^{713 714 715}. Продолжая давать показания, Л.Дренякин добавил: «С указанными офицерами Семеновского полка встречался с 1922 по начало 1924 г. па панихидах, устраиваемых по убитым офицерам Семеновского полка, во Введенском соборе»'*.

Таким образом, все сводилось к застольным разговорам, воспоминаниям, посещениям бывшего «полкового собора», проявлению недовольства своим положением и надеждам на его улучшение в результате падения советской власти. Впрочем, согласно старой военной традиции — пока не потеряно знамя, существует полк — сохранение знамени л.-г. Семеновского полка и других полковых реликвий, несомненно, было признаком нелегального (в силу этого «антисоветского», антигосударственного, «контрреволюционного») существования «второго» полка императорской лейб-гвардии как военной организации. Также можно было квалифицировать и фактическое сохранения церковно-полковой организации при бывшей полковой церкви л.-г. Семеновского полка.

Вполне понятно, что подпоручик Тухачевский, будучи знаком со всеми офицерами л.-г. Семеновского полка, со всей «полковой семьей», в наиболее близких приятельских отношениях находился, естественно, с офицерами 7-й и 6-й рот. В 7-ю роту он был первоначально определен, а в 6-ю был несколько позже переведен. В 7-й роте его окружали командир роты капитан П.Брок, поручик А.Иванов-Дивов-2¹ и подпоручик Д.Комаров-1^{716 717}. Весьма вероятно, что Комаров ближе познакомил Тухачевского с А.Типольтом, который учился в Императорском Училище правоведения вместе с Д.Комаровым. Приятельские отношения между Тухачевским и фон Типольтом укрепились еще более, когда в конце августа 1914 г. подпоручика Тухачевского перевели младшим офицером из 7-й в 6-ю роту. Командиром ее был капитан Ф.Веселаго, а кроме Типольта и Тухачевского, третьим младшим офицером был подпоручик Г. фон Эссен-2. И Веселаго, и фон Эссен погибли в 1915 г. Из старых.ротных товарищей у Тухачевского к 1917 г. остался один Типольт⁷¹⁸.

Следует иметь в виду, что большинство из перечисленных офицеров проживали в Петрограде-Ленинграде. Это в определенной мере обусловило поддержание между ними отношений прежней «полковой дружбы». В то же время они, возможно, были так или иначе связаны с семеновцами, оказавшимися в близком окружении М.Тухачевского, поддерживавшими с ним приятельские, а не только служебные отношения (А.Типольт, П.Ермолин, С.Анников, М.Мейендорф). В частности, полковник Л. Дренякин также окончил Александровское военное училище, в котором учился вместе с П.Ермолиным (будучи его сверстником), долговременным сотрудником Тухачевского в 1919— 1922 гг. Наличие в Красной Армии столь влиятельной и авторитетной фигуры, как Тухачевский, несомненно, вселяло в них чувство социальной защищенности («свой семеновец всегда сумеет защитить») и, не исключено, — какие-то политические мечты и надежды («Тухачевский-Бонапарт»). Во всяком случае, в 1930—1931 гг., когда в Ленинграде были проведены аресты бывших чинов л.-г. Семеновского полка, то некоторые из родственников арестованных обращались к Тухачевскому (в то время командующему Л ВО) с ходатайствами о защите арестованных. Однако Тухачевский отказался выступить в качестве защитника. Отчасти его поведение можно понять: в это время ему самому угрожал арест, поскольку арестованные Н.Какурин и И.Троицкий указали на него как на вдохновителя и организатора антиправительственного заговора.

Таков был в 1922—1923 гг. военно-политический фон настроений представителей советской военной элиты, на котором возникло «дело Варфоломеева», политически компрометировавшее Тухачевского. Разумеется, далеко не у всех бывших генералов и генштабистов этот «выскочка —гвардейский поручик» вызывал слишком большое профессиональное уважение, не говоря уж о личных симпатиях, однако, как выразился полковник А.Дилакторский, отражая настроения военспецов-генштаби-стов, именно в это время: «Тухачевский моден», и при нем можно «сделать карьеру». Он казался наиболее подходящей фигурой для роли их военно-политического лидера. Во всяком случае, вряд ли можно рассматривать как случайное совпадение по времени пояаление в мартовских дневниковых записях 1923 г. генерала фон Лампе выражений надежд на близкую «бонапарти-