Сталин. Большая книга о нем

году, когда в Тифлис приехал иностранный журналист, начинала создавать легенду об Иосифе:

«Coco всегда был хорошим мальчиком. Мне никогда не приходилось наказывать его. Он

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

17

усердно учился, всегда читал или беседовал, пытаясь понять всякую вещь. Coco был моим

единственным сыном. Конечно, я дорожила им. Его отец Виссарион хотел сделать из Coco

хорошего сапожника. Но его отец умер, когда Coco было одиннадцать лет. Я не хотела, чтоб он

был сапожником. Я хотела одного: чтоб он стал священником».

Общим местом в литературе о Сталине стали рассказы о нежелании Сосо идти по стопам

отца. Согласно официальной версии биографии новоявленного советского бога, мальчик мечтал

только об учебе, а о сапожном мастерстве не хотел и слышать.

Между тем партийный руководитель Грузии Акакий Мгеладзе, в последние годы жизни

Сталина, когда тот приезжал на родину, оказавшийся в его ближайшем окружении, вспоминал

об обратном:

«Около кровати Сталина, на стуле, всегда лежало два десятка книг: философских,

экономических, художественных. Однажды я увидел среди них книгу по выделыванию кожи.

Иосиф Виссарионович заметил мое удивление и спросил:

— Что вас удивляет?

Я ответил:

— Я мог предположить, что вы читаете древних и современных философов, выдающихся

экономистов, но книга о технологии кожи…

И.В. Сталин погладил свои усы и, улыбнувшись, сказал:

— А хорошую обувь вы носить хотите?»

Сама Кеке, конечно же, говорила корреспондентам то, что хотел услышать сын. По

крайней мере так думала сама женщина. В реальности, как оказалось, Сталина бесили слова

матери, даже ее обращение к нему.

Об этом свидетельствует Анна Бухарина:

«Сталин изредка позванивал Николаю Ивановичу, давал какие-либо указания редакции

"Известий", например: Бухарину и Радеку обязательно написать "разгромные" статьи

("разгромные" — так он выразился) об историке, революционере-большевике Михаиле

Николаевиче Покровском. Он позвонил и пробрал Бухарина за то, что в потоке славословий

автор одной статьи написал, что мать Сталина называла его Coco.

— Это еще что такое за Coco? — вопрошал разгневанный Сталин.

Непонятно, что его разозлило. Упоминание ли о матери, которой он никогда не оказывал

внимания (как я слышала), или он считал, что и мать тоже должна была называть сына "отцом

всех народов" и "корифеем науки"?.

Встреча Кеке с корреспондентом газеты «Правда» Борисом Дорофеевым состоялась в

октябре 1935 года. В выпуске от 23-го числа миллионы советских граждан со страниц главной

газеты страны узнали о том, как живет и что думает о сыне мать правителя:

«Мы пришли в гости к матери Иосифа Виссарионовича Сталина. Три дня назад — 17

октября — здесь был Сталин. Сын.

75-летняя мать Кеке приветлива, бодра. Она рассказывает нам о незабываемых минутах.

— Радость? — говорит она. — Какую радость испытала я, вы спрашиваете? Весь мир

радуется, глядя на моего сына и нашу страну. Что же должна испытать я — мать?

Мы садимся в просторной светлой комнате, посредине которой — круглый стол,

покрытый белой скатертью. Букет цветов. Диван, кровать, стулья. Над кроватью — портреты

сына. Вот он с Лениным, вот молодой, в кабинете.

— Пришел неожиданно, не предупредив. Открылась дверь — вот эта — и вошел, я вижу

— он.

Он долго целовал меня.

— Как нравится тебе наш новый Тифлис? — спросила я.

Он сказал, что хорошо. Вспомнил о прошлом, как жили тогда.

— Я работала поденно и воспитывала сына. Трудно было. В маленьком темном домике

через крышу протекал дождь и было сыро. Питались плохо. Но никогда, никогда я не помню,

чтобы сын плохо относился ко мне. Всегда забота и любовь. Примерный сын!

Весь день провели весело. Иосиф Виссарионович много шутил и смеялся, и встреча

прошла радостно.

Мы прощаемся. Новый Тифлис бурлит, сверкает и цветет. А в памяти еще звучат слова

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

18

матери:

— Всем желаю такого сына!»

Безобидная, казалось бы, статья. Однако у любящего сына было другое мнение. Уже через

шесть дней после публикации из-под пера Сталина появилось распоряжение:

«Прошу воспретить мещанской швали, проникшей в нашу центральную и местную

печать, помещать в газетах “интервью” с моей матерью и всякую другую рекламную дребедень

вплоть до портретов. Прошу избавить меня от назойливой рекламной шумихи этих мерзавцев».

Но внешне все обстояло идеально. Мать дает интервью, озвучивая то, что хочет услышать

сын. А Сталин пишет ей письма, зная, что именно по ним будут судить о его взаимоотношениях

с матерью.

Его последние записки:

«Маме — моей привет! Как живет, как чувствует себя мама — моя? Передают, что ты

здорова и бодра. Правда это? Если это правда, то я бесконечно рад этому. Наш род, видимо,

крепкий род.

Я здоров. Мои дети тоже чувствуют себя хорошо. Желаю здоровья, живи долгие годы,

мама — моя. Твой Coco.

10. III.37 г.»

«Маме — моей — привет! Присылаю тебе шаль, жакетку и лекарства. Лекарства сперва

покажи врачу, а потом прими их, потому что дозировку лекарства должен определять врач.

Живи тысячу лет, мама — моя! Я здоров. Твой сын Coco. Дети кланяются тебе».

Кеке Джугашвили умерла летом 1937 года. Сын на ее похороны так и не приехал, хотя его

ждали. Вместо Иосифа в Тифлисе появился нарком обороны Климент Ворошилов.

Впрочем, может, в этом и была сталинская логика по отношению к матери. Вместо дома

— комната во Дворце, вместо сына на прощании — нарком обороны, вместо семейных похорон