Сталингранские сны

Одна из машин опрокинулась в овраг, убив двух и ранив несколько человек. Тоже самое произошло с двумя повозками, но на этот раз обошлось без жертв. Несколько молодых солдат батальона бросились на помощь. С сибирской сноровкой и обстоятельностью они принялись вытаскивать машину, переворачивать на колёса телеги, собирать вещи. Им пришлось даже вступить в перепалку, а потом и в драку с несколькими мужчинами и парнями из числа явных дезертиров, судя по большим количеству вещей от формы одежды Красной Армии на них. Однако ругань и драка быстро закончилась, потому что прямо из оврага, двигаясь незаметно вдоль него, а до этого по дну длинной и разветвлённой балки, тянущеся между дорогой и Курмоярским Аксаем, и от того не заметные раньше, появились два десятка всадников в папахах, черкесках с газырями, при шашках, кинжалах, винтовках и автоматах.

Всадники одним своим движением в сторону мародёров, заставили их бросить пожитки и разбежаться. Один был даже сбит с ног грудью гнедой лошади. Чернобородый черкес, поднявший было руку с нагайкой, чтобы хлестнуть её по спине незадачливого вора, оглянувшись на штабную группу с генералом во главе, на многочисленную охрану, на пулемёт ДШК, повернувшийся в их сторону, не стал этого делать.

– 1овдал, х1у деш ву хьо?
– крикнул он только по-чеченски, и вернулся к своим всадникам.

У всех чеченцев, а это были, судя по всему, кавалеристы одного из разъездов 255-го отдельного чечено-ингушского полка, кони выглядели весьма свежим, несмотря на жару. Было видно, что они прошли не более десятка километров, то есть сегодня на той стороне железной дороги они не были. Ослепительно блестящие ножны кинжалов и сабель, были закрыты рогожей, как бинтом, чтобы не блестели на солнце. Это значило, что они уже давно знакомы с действием немецкой авиации. Только у некоторых из них на воротниках черкесок имелись петлицы не ниже сержантского звания. Автоматы и карабины висели на сёдлах, у одного из всадников поперёк седла лежал пулемёт ДП с дисковым магазином. Рядом с ним стоял всадник с притороченной к седлу отрезанной мужской головой, закреплённой ремешками. Им всем было под тридцать лет, все усатые, бородатые, и на юных солдат из Славянки 1923-24 годов рождения, они совсем не походили. Это сразу бросалось в глаза, видимо комплектование полка проходила по каким-то другим законам.

Один из всадников, с петлицами старшего сержанта кавалерии, выехал вперёд. По знаку Чуйкова начальник охраны пропустил его через круг автоматчиков и толпу любопытных. Другие всадники остались на месте, спокойно наблюдая за происходящим, словно у них уже были готовы ответы на все вопросы и продуманы действия для любых вариантов развития событий. Только, может быть, слишком быстрые взгляды, да нервное поведение коней, чувствующих настроение всадников, выдавало их беспокойство.

– А вот и красная кавалерия из числа тружеников советского Кавказа прибыла!
– бодро сказал Чуйков, оглядывая неплохого, покрытого пылью коня и экзотический вид всадника, - из какой дивизии? Доложите по форме!

Не очень ловко спешившись, из-за того, что конь пошёл боком при этом, старший сержант взял коня под уздцы, и приложил ладонь к папахе со звёздочкой защитного цвета.

– Исполняющий обязанности командира 4-го взвода 2-го эскадрона 255-го отдельного Чечено-ингушского кавалерийского полка, старший сержант Казанкин, вместо погибшего вчера командира отделения!
– неожиданно складно по-русски, и безо всякого кавказского акцента ответит кавалерист, - по приказанию начальника штаба полка капитана Емельянова и командира полка майора Висаитова, мы производим разведку местности южнее станции!

– Где штаб полка, где комполка Висаитов?
– спросил Чуйков, делая знак адъютанту, чтобы связисты начинали складывать огромную антенну радиостанции РАФ, - как вы держите связь со своими?

– Штаб полка позавчера располагался в Котельниково, в здании на улице Чеснокова, напротив милиции, а сейчас не знаю, товарищ генерал-лейтенант, там сейчас немцы, и штаб, наверное, отошёл к Чилеково, - ответил Казанкин, - а связь мы держим вестовыми, когда необходимось есть.

– Подчиняю ваш полк себе, поедете сейчас со мной через Пимено-Черни в обход к железной дороге. Мне ужно засветло на ту сторону попасть, в Генералово, к комдиву-29. Может быть там и Воскобойникова и другие батальоны 208-й дивизии встречу, и ваш штаб тоже, - сказал Чуйков, - люди-то у тебя надёжные, сам откуда, из Чечни?

– Я уроженец Грозного, живу на улице Гамангурской, жена армянка, там и призван Молотовским военным комиссариатом Чечено-ингушской автономной советской республики, - ответил Казанник, смущенный таким неожиданным вниманием к себе со стороны командарма, - люди со мной надёжные, все, кроме двух, коммунисты или комсомольцы.

– Добро, - сказал Чуйков и добавил, обращаясь уже к комбату, - теперь с вами разберёмся до конца. Слушайте мой приказ!

Приказываю: занять оборону между хуторам Нижине Черни и Пимено-Черни между балками и оврагами, старцами и излучинами и не дать немцам воспользоваться удобными переправами, заставить их двигаться южнее, по большой дуге обходя Курмоярский Аксай, расходуя время, бензин, силы и моторесурс техники. Не дайте механизированным частям немецко-румынских войск, словацких, чешских, итальянских, любой этой мерзости, что появится скоро перед вами, переправиться на северный берег, используя пологий спуск к реке у моста в Пимено-Черни, и сам мост. Вон они двигаются сюда со стороны Нагольного, уже идут по ваши души. Для них переправится в другом месте, конечно, пустяк: срыть эскарп берега, сделать мост или гать, хотя бы из разобранных домов, но время они, гады, потеряют. Пусть в обход идут через Дарганов, и ещё восточнее, через Шарнут, Арым. Если они так любят кататься по степям, то хрен с ними, дадим этим европейским спортсменам ещё лишних 150 километров. Для бешеного кобеля сто вёрст не крюк, а мне это время очень нужно, чтобы организовать оборону хоты бы между Чилеково и Абганерово. Вы должны заставить их вступить с вами в бой, теряя время, технику, топливо, снаряды, живую силу. Сопротивление приказываю оказывать до последней возможности. Приказа на отход вам не будет. Если только лично от меня, или командующего Сталинградским фронтом товарища Гордова. За не должное исполнение приказа, взыщу по приказу Народного комиссара обороны 227, командиров отдам под трибунал и расстреляю, остальных в штрафную роту. Вот такой мой приказ! Исполняйте!

– Есть исполнять приказ, товарищ генерал-лейтенант!
– нестройно ответили комбат и комиссар.

– Теперь пару советов от генерала, прошедшего Гражданскую, испанскую, финскую и японско-китайскую войну, да ещё поход по освобождению Западной Белоруссии и Восточной Польши, трижды орденоносца, окончившего академии имени товарища Фрунзе... Сами-то какой опыт имеете, товарищи?

– Я, товарищ генерал-лейтенант, воевал в бригаде товарища Покуса под Волочаевкой в 1922 году, потом служил в 36-й забайкальском стрелковой дивизии, брал штурмом, как комроты, Чжалайнор в 1929 году во время войны с китайскими милитаристам в Маньчжурии, закончил пехотное училище, был арестован, потом амнистирован, работал в пушной артели, и где ещё только не работал...
– ответил майор Рублёв, - по тактике и топрографии было отлично, а с ГТО и стрельбой похуже.

– У меня кавалерийское училище оконченое, был на КВЖД во воемя конфлткта с бело-китайцами, и ещё военно-политическое училище окончил. судимостей нет, - вслед за комбатом сказал комиссар, - член партии ВКП(б)!

– Сейчас другая война, товарищи командиры, совсем другая война идёт! Не знаю, как вы справитесь с танкобоязнь, авиабоязнью и радиобоязнью, но справиться надо! Значит так, забудьте всё, чему вас учили в училищах, не хочу чтобы первый бой стал для вас последним. Дам немного новинок военного дела для вас: передний край организуйте по опушке лесопосадок в 100 метрах перед деревьями, а противотанковые пушки и миномёты поставьте среди деревьев. Свой КП оборудуйте в склоне балки или в крутом западном берегу реки. Не устраивайте "Прощай, Родина" для своих 45-миллиметровое, не ставьте их перед пехотой. То же самое касается противотанковых ружей. Сделайте им несколько запасных позиций. Учтите, как только немцы у вас выбьют пушки и ПТРД, то их танки смогут сделать с вами всё, что угодно. Противотанкисты только по танкам должны стрелять, и с 400-300 метров, не больше. При первых их выстрелах, ориентируясь на пыльные облачка выстрелов, немцы на них обрушат весь свой огонь, чтоб дать возможность танкам добраться до ваших позиций. Если танки не будут атаковать, а стрелять издалека, метров с 900-1000, с флангов обходить, думая, что вы испугаетсь и по открытой местности броситесь бежать, вы молчите. Не стреляйте в ответ, с такой дистанции они много не настреляют, и ваши артиллеристы тоже, а вот позиции огневые свои все раскроете раньше времени... Удобные спуски к реке заминируйте. Согласно Временному Полевому Уставу РККА ПУ-36 отдельные ячейки для бойцов не копайте. Когда под огнём боец один остаётся, он чувствует себя не уверенно. У фашистов очень много автоматов и пулемётов в пехоте. Они не дадут ни за боеприпасами идти, ни санитарную помощь оказать бойцу, ни манёвры сделать на поле боя. Огонь фашисты часто такой организуют, что просто не встанешь на ноги. Ройте траншеи в полный рост, зигзагом, чтобы враг, ворвавшись в них, не мог вести огонь с одного конца траншеи до другого насквозь, а мина, бомба, или снаряд, попав в траншею, не имели максимального действия. Под ПТРы, пулемёты "Максим" делай в траншеях уширения, выступающие вперед, чтоб можно было вести огонь вдоль линии траншеи и под острым углом. В стенках сделайте ниши для укрытия бойцов и боеприпасов от артобстрела. В бою за боеприпасами и водой бегать в обоз будет некогда, а любая пробежка под огнём - это ранение, или смерть. А ползком много не наползаешь и не притащишь. Так что боеприпасы и воду разнесите все заранее. Перед передней траншеей организуй ложные позиции стрелков и противотанковых пушек. Чучела в шинелях и макеты из оглоблей сделайте. На немецких лётчиков-наблюдателей они работают хорошо. Сам видел. На твою душу бомб и снарядов меньше достанется! Охранение вперёд не выдвигай, береги бойцов. Всё и так видно. Ночью парные секреты выброси вперёд на 500 метров. В первой траншее держи два взвода стрелков, с винтовками и автоматами. Пулемёты только на флангах ставь, там от них при перекрестном огне больше толка, немцы так только и делают, хорошо они научились людей убивать! Румыны, конечно, гораздо слабее немцев будут. Но не тебе они достанутся, комбат...
– при этих словах загорелое и усталое лицо Чуйкова несколько обмякло и приобрело лукавое выражение, - раненых в лесу не собирай, увози за хутор, от разрывов снарядов и бомб в лесу такая щепа летит, не хуже осколков. Обе линии траншеи соедини ходами, чтоб можно было бойцов из первой отвести, или наоборот, первую усилить. С твоей Гражданской войны много времени утекло, комбат, но ты не пугайся. Первая их атака будет с наскока. Разведка. Мотоциклы. А ты будь хитрей, сразу-то всю силу разведке не показывай, прибедняйся, мол не батальон свежий у мебя, а так, с бору по сосенке, тут винтовка, там автомат... После того, как ты их прищучишь, они бронемашины вперёд пустят. Тоже с ходу, поскольку не знают, что ты не кучка беглецов из 51-й армии, а свежая часть, с артиллерией и боеприпасами. Получат от твоих 45-миллиметровок по носу и отступят готовится посерьёзнее. Подтягивать артиллерию, пехоту, миномёты, будут заправляться горючим, осматриваться с воздуха и через разведку работать. Потом танкисты попробуют. Они на открытом фланге моей 64-й армии и всего Сталинградского фронта, никакого серьёзного сопротивления не ждут, ни с чем таким встреться не ожидают... Ближайшая от вас боеспособная дивизия в ста километрах по ту сторону Котельниково. А ваша 208-я, пока ещё непонятно где... Одни вы тут. Соседей нет ни справа, ни слева... А уж когда они на вас бомбардировщики вызовут, тогда, считай, вы своё дело сделали. Трое суток простоите, будете героями!

За спинами собравшихся жителей Пимено-Черни, во главе со стариком в казацкой фуражке, послышался треск мотоцикла и возбуждённые крики. Охрана расступилась, пропуская к командарму-64 младшего лейтенанта Милованова и усталого молодого лейтенанта с артиллерийскими эмблемами в петлицах. Артиллерист был загорелым до черноты, давно не бритым, с лицом, заросшим чёрной щетиной. За офицерским ремнём его были заткнуты две гранаты РГД-33 с ребристыми насечками, а вместо гранатной сумки через плечо висел второй планшет.

– Командир гаубичной батареи третьего дивизиона 865-го артполка 302-дивизии, лейтенант Беридзе!
– представился лейтенант, - имею две 122-х миллиметровые гаубицы и 40 осколочно-фугасных выстрелов!

– Где твоя дивизия и полк, лейтенант?

– Не знаю, товарищ генерал-лейтенант. Мы около Зимовники остались без связи и пехотного прикрытия, отходим к Котельниково, пытаемся найти дивизию!
– ответил Беридзе, часто моргая длинными чёрными ресницами.

– В Котельников уже немцы. Поступаете теперь в подчинение к комбату, - ответил ему Чуйков и, повернувшись к Рублёву, сказал:

– Вот тебе, майор, от меня подарок, теперь серьёзная артиллерия у тебя есть! Ставь их за рекой, тяни провод телефона и управляй огнём, на прямую наводку не ставь, а то их быстро немцы выбьют! После того, как немец поймёт, что перед ним сила, он отбомбиться и отработает по тебе артиллерией ,и станет наступать уже по своей науке, с пехотой, переставляя пулемёты, всё ближе и ближе... И только потом в последнем ударе пустит танки... Если его пехота на бросок гранаты к твоей траншее подойдёт - тебе конец. Ты этого не допусти, контратакуй накоротке в штыки и сразу назад. Когда вы будете в одной куче, немец из пулемётов и миномётов стрелять не сможет. Своих перебьёт. До каждого красноармейца эту всю науку доведи, комбат, даже поварам, ведь м тоже придётся потом в цепи идти, когда стрелков в ротах выбьют. Раненых своих отправляй сразу, а тяжелораненых не вези, не довезёшь, некуда тебе. Медсанбата позади тебя нет, больниц и госпиталей тоже. По хатам на хутора отдай. Мины все свои, вперемешку, противопехотные и противотанковые, ставь сразу. Не береги. Не пригодятся больше они. Ночью холодно тут. Костры жги только в ямах, как кочевники древние. Сверху закрывай чем-нибудь...