Стальной кит - повелитель мира

Нет, Володя не стал спорить. Он проглотил обиду, но твердо решил про себя, что при первой счастливой возможности он отделается от новых "хозяев" подлодки.

А луна с серого неба, ставшего розоватым, пропала, вода залива тоже порозовела, будто на её поверхность выплеснули малинового соку. Утро, уже российское утро, застало "Стального кита" километрах в пятнадцати от берега, как думал Володя, не знавший твердо, где находится подлодка. Впрочем, ему сейчас было все равно: попав в руки торговцев наркотиками, он не был свободен в выборе плана действий, а ведь нужно было хотя бы дать знать родителям о том, что они живы и здоровы.

– Ну что, чилдрены, - радостно гомонил Флажолет, довольный тем, что попал в Россию.

– За переезд вам спасибо, как и обещал, расплачусь с вами твердой валютой, а пока давайте кофейку подринкаем. Я уж нащупал в вашей сумочке кофе!

Кошмарик молча пошел готовить кофе, но его остановила Иринка, сказавшая:

– Я приготовлю завтрак, не беспокойся. Должна же я хоть что-нибудь делать на подводной лодке.

– Да, герлушка, приготовь, - потирал руки Смычок, - а то после тащилова хавать хочется.

Иринка вспылила:

– Во-первых, не смейте меня называть герлушкой! Я вам никакая не герлушка! Во-вторых, я совершенно не понимаю вашего языка! Вы не как человек разговариваете, а как... как ненормальный! Вам не стыдно так говорить?!

Смычок, грубый, недалекий человек, однако, смутился. Он всю свою жизнь прожил с тайным подозрением, что является неудачником, что природа его обделила, а поэтому нужно во что бы то ни стало на каждом шагу доказывать людям полное пренебрежение к ним. И жаргон, которым он пользовался на каждом шагу, позволял Смычку быть мудренее, непонятнее, а потому выше других людей.

– Ничего мне не стыдно!
– отрезал Смычок, но сильно покраснел. Впервые за последнее время ему отчего-то стало неловко. Флажолет, слышавший возмущенные слова Иринки, тоже подумал, что надо бы поменьше спикать на сленге. Ирина, неожиданно для этих испорченных людей, вдруг стала вроде зеркала, в котором Флажолет и Смычок увидели свои некрасивые физиономии.

Завтракали сидя на койках. Вкусная пища, купленная Володей и Кошмариком в хельсинском "центруме", оживила "френдов", и они, не стесняясь ребят, живо обсуждали свои планы: говорили о том, что за пару дней скинут товар и снова пойдут в Хельсинки, но потом Финляндия показалась им неподходящим местом для приобретения новой партии товара. Стали думать о подводном путешествии в Швецию, и Флажолет спросил у Володи:

– До Стокгольма твоя галоша дотянет?

Володя обиделся за галошу, хотел было сказать, что если запастись большим количеством топлива, то с учетом работы двигателя на аккумуляторах и на педальном ходу "Стальной кит" вполне может осилить расстояние от Питера до Стокгольма. Но Володя подумал, что нужно возразить.

– Нет, ты что, Флэг!
– насмешливо произнес он, разжевывая твердую, как подошва, колбасу.
– Во-первых, горючего пришлось бы взять столько, что лодка с места бы не сдвинулась. Во-вторых, запас кислорода ограничен - мы не более часа под водой сидеть можем...

– Но мы ведь дольше сидели, когда из Хельсинки плыли!
– свирепо взглянул на Володю Смычок.
– Продинамить нас хочешь?

Да, Володя понял, что дал маху, поэтому пришлось исправить неловкость:

– Ну, я имел в виду то, что мы большую часть запаса использовали, на длительное путешествие не хватит.

– Ничего, - серьезно сказал Флажолет, - в Питере, когда скинем товар, я тебе сколько угодно и кислорода, и водорода, и всяких других нужных нам вещей куплю. И топлива много тоже брать с собой не нужно, потому что можно и в пути заправиться - у чуваков каких-нибудь на корабле купить. Так что готовься к большому плаванью, Вол.

– А потом обернулся к Кошмарику и Иринке: - А вы хотите в Стокгольм?

– Чего мне там делать, в вашем Стокгольме!
– как можно более равнодушно постарался ответить Кошмарик, хотя ему страшно хотелось побывать в Швеции.
– Хватит с меня и Хельсинки с их наркотой.

– Мне тоже не хочется туда плыть, - сказала Иринка.
– С такими субъектами, как вы!

– Компания ей наша, видишь ли, не подходит!
– проворчал Смычок, а Флажолет отнесся к словам Иринки с улыбкой, сказав:

– А напрасно, напрасно, Ирочка. Мы бы могли устроить тебя в Стокгольме в одном прекрасном месте, где ты никогда бы не нуждалась в деньгах. Там есть шикарные места...

Володя сразу догадался, о чем говорил Флэг. Руки мальчика затряслись так сильно, что пришлось покрепче сцепить пальцы, чтобы остановить дрожь.

– Что, на притон намекаешь?
– спросил Володя с негодованием.
– На кабак какой-нибудь?

Флажолет не ответил, зато вместо него буркнул Смык:

– Ну а хоть бы... Чем не место?

А люк "Стального кита", покуда команда субмарины и пассажиры завтракали, был распахнут. Снаружи было свежо - за ночь погода успела перемениться, подул сильный северный ветер, обрывки которого залетали в трюм подлодки, принося с собой сильный запах воды и водорослей. Смычок, позавтракав и не поблагодарив Иринку за еду, полез по трапу наверх, чтобы, как видно, глотнуть свежего воздуха, но едва он высунулся из люка, как тут же нагнулся, чтобы сообщить:

– Эй, смотрите-ка! Прямо на нас судно правит!

Флэг вскочил на ноги, безо всяких церемоний сдернул Смычка вниз, взобрался на трап и сразу же воскликнул:

– Под воду! Вниз давай! Это полис, полис!

Володя, к которому, как видно, и относилось "вниз давай", ничего не понимая, не знал, что предпринять. Поначалу он решил узнать, что все-таки происходит, а поэтому взобрался по трапу наверх и встал рядом с Флажолетом, пригнувшимся книзу от сильного страха. Выглянув наружу, Володя увидел, как метрах в двадцати пяти со стороны кормы "Стального кита" на субмарину на самом деле надвигается какое-то судно - большущий катер белого цвета. Но странно - Володя не услышал шума его мотора, и мальчику сразу же показалось, что катер двигался к "Стальному киту", подгоняемый ветром. И тем не менее, чтобы избежать столкновения, нужно было предпринять маневр, уйти с курса движения катера.

Соскочив с трапа, Володя бросился к креслу капитана и, не включая двигатель, а лишь пользуясь педалями и вертикальным рулем, отвел субмарину немного в сторону. Минут через пять в лобовом иллюминаторе забелел борт приблизившегося почти вплотную катера.

– Да что они там, шизанулись, что ли!
– выказывая сильное нервное возбуждение, крикнул Флажолет.
– Заснули, наверное!

– Или обкуренные все, - глубокомысленно заметил Смычок, глядя через стекло иллюминатора на борт катера.

– Да, странный какой катер, - покачал головой Володя.
– Ну, если спать легли, так могли же и на якорь встать - есть на таких катерах якоря.

А Кошмарик ничего не говорил. Он только взобрался на трап, высунул из люка голову, пару минут вглядывался в очертания судна, стоявшего метрах в пяти от "Стального кита", а потом, спустившись к озадаченным френдам, не знающему, что делать, Володе и встревоженной Иринке, сказал:

– А я знаю, чей это катер.

– Чей? Ментовский?!
– не сдержался Смык.