Стальной пляж

— Нынешнюю канонизацию они держали в строжайшей тайне, — продолжила я. — Насколько я помню по рассказам, то, что Момби возведут в гигазвёзды, было для нас, журналистов, таким же "секретом", как то, какую причёску сейчас носит Сильвио. Газеты и телевидение просто договорились молчать до самого дня церемонии. Никакого заговора молчания, за исключением внутреннего круга святителей, Верховного Перцера и тому подобное. Сплетни для них, как живая вода. Если бы двадцать человек знали, кто станет новой гигазвездой, один из них наверняка проболтался бы одному из осведомителей, моих или твоих, это как пить дать. Если бы знали десять человек, я точно так же ручаюсь, что сумела бы докопаться до истины. Так что в тайну посвящены даже меньше! Пока что ты со мной согласна?

— Продолжай, о среброязыкая!

— Я свела всё к трём вероятностям. Микки, Джон, Сильвио. Очень ли страшно я далека в этом от истины?

Крикет не ответила ни да, ни нет, только пожала плечами, но её жест дал мне понять, что её собственный список немногим отличается от моего.

— У каждого есть свой минус. Ты знаешь, какой у кого.

— Двое из троих… э-э-э… старые, — встряла Бренда.

— И тому есть масса причин, — откликнулась я. — Посмотри на четвёрку гигазвёзд: они все родились на Земле. Беда в том, что в нашем обществе куда меньше насилия, чем было в прежние века. У нас случается недостаточно трагических смертей. Момби — единственная сверхзвезда, кто сделал милость трагически погибнуть за более чем сотню последних лет. Большинство других артистов болтается на сцене до тех пор, пока окончательно не впадут в забвение. Взять хотя бы Эйлин Франк.

— Или хоть Ларса О" Мэлли, — добавила Крикет.

По озадаченному выражению лица Бренды я поняла, что всё было так, как я и догадывалась — она не слышала ни о той, ни о другом.

— А где они сейчас? — поинтересовалась она, невольно озвучив приговор, которого знаменитости боятся больше всего.

— На задворках слоновьего кладбища. В грязных пивнушках нижних уровней — может быть, даже не за столиками сидят, а между двух стульев. А ведь они оба были когда-то так же популярны, как Сильвио.

Бренда взглянула на меня с сомнением, будто я сказала, что есть нечто, большее, чем бесконечность. Ничего, скоро она узнает…

— И каков же твой гениальный вывод? — спросила Крикет.

Я сделала широкий жест, обведя помещение:

— Взгляните на это всё! На все эти триллионы триллионов телеэкранов. Если бы выбраны были Микки или Джон, что бы произошло? Некий техник за сценой вытащил бы их диск из коробки и выбежал на сцену, держа его над головой? Нет, произошло бы вот что: все эти экраны начали бы показывать "Пароходик Уилли", "Фантазию" или любой другой мультфильм про Микки, или же… в каких там фильмах снялся Джон Леннон?

— Знаток истории у нас ты. Всё, что я о нём знаю, это "Сержант Пеппер".

— Короче, ты поняла.

— Наверное, я тупая… — произнесла Крикет, вряд ли сама веря в это.

— Вовсе нет. Подумай.

Она подумала, и я увидела, как её тоже осенило.

— Может быть, ты и права, — кивнула она.

— Никаких "может быть"! Я уже почти надумала написать об этом. Уолтер может получить сенсацию раньше, чем имя гигазвезды прозвучит.

— Так позвони с моего телефона, я даже денег с тебя не возьму.

Я не ответила. Если бы хоть один информатор сообщил мне, что выбран Сильвио, я позвонила бы Уолтеру и предоставила ему решать. А так… история журналистики полна рассказов о тех, кто поспешно выскакивал на первую полосу и потом был вынужден съесть передовицу.

— Наверное, это я тупая, — подала голос Бренда, — потому что до сих пор не поняла.

Я воздержалась от комментариев к первой части её фразы. Она не тупая, а всего лишь неопытная, и я сама слишком поздно осознала это — так что просто пояснила:

— Кто-то ведь должен был монтировать записи, чтобы заполнить все эти экраны. Дюжины техников, художников по монтажу и тому подобных. Невозможно было бы озадачить работой столько людей и при этом сохранить главную тайну внутри круга избранных. Большинство моих осведомителей как раз из обслуживающего персонала телевизионных залов, и у них всегда руки развязаны. Учитывая, какими деньгами я швырялась прошлой ночью, если бы кто-нибудь из них знал — я бы узнала тоже. Так что Микки и Джон исключаются, потому что они мертвы. У Сильвио огромное преимущество перед ними: он может появиться здесь собственной персоной, и эти телеэкраны будут в прямом эфире транслировать происходящее на сцене.

Бренда нахмурилась и задумалась. Я оставила её за этим занятием и вернулась к своему сэндвичу. Мне было чудесно, и не только потому, что я угадала. Мне было приятно потому, что я искренне обожала Сильвио. Микки-Маус хорош, спору нет, но настоящие герои в его случае — Уолтер Элиас Дисней и его команда чудотворцев. О Джоне Ленноне же я не знала ничего, и музыка его меня не волновала. Я никогда не понимала, что поклонники находили в Элвисе. Может, Меган и была хороша, но теперь кому какое до неё дело? Момби с его отёкшим животом полностью исчерпал себя, и даже перцеры готовы признать, что его канонизация была ошибкой. Тори-сан заслуживает места в одном ряду с подлинными гениями музыки, что жили до Эры Знаменитостей — ведь с её наступлением у большинства людей почти не осталось шансов достичь истинного величия. Посудите сами, разве можно быть великим среди таких, как я, кто роется в вашем мусорном ведре в поисках новостей?

Из всех ныне живущих в Солнечной системе Сильвио был единственным, кем я восхищалась. Я цинична и стала такой много лет назад. Кумиры моего детства давным-давно пали с пьедесталов и остались на обочине. Моя работа — отыскивать в людях пороки, и я обнаружила их столько, что сама мысль преклоняться перед знаменитостями кажется в лучшем случае эксцентричной. Но не то чтобы Сильвио был непорочен… Нет, я знаю его изъяны так же хорошо, как и любой читатель новостных изданий на Луне. Просто чёрт с ним, с культом личности — на самом деле я обожаю искусство Сильвио. Он начинал как обычный гений, автор и исполнитель музыки, которая часто волновала меня до слёз. С годами его мастерство выросло. Три года назад, когда казалось, будто звезда его начинает меркнуть, он внезапно расцвёл снова и познакомил нас с самыми поразительными и оригинальными произведениями за всю свою карьеру. И невозможно было предсказать, как далеко он ещё способен пойти.

Одной из его причуд, на мой взгляд, было недавнее решение принять религию перцеров. Ну и что? Моцарт не был простым парнем, которого можно привести домой и познакомить с родителями. Слушайте его музыку! Смотрите на его искусство! И забудьте о рекламе: сколько бы вы ни читали её, вам никогда не узнать известного человека по-настоящему. Большинству из нас нравится думать, будто нам что-то известно о знаменитостях. Мне понадобились годы, чтобы преодолеть заблуждение, будто бы я знаю, каковы звёзды на самом деле, потому что слышала, как кто-то рассказал в каком-то разговорном шоу об их жизни, привычках или страхах. Это ничего не даёт. Всё плохое, что вы слышите о звёздах, — такое же заблуждение, как всё хорошее, сведения о котором скармливают вам агенты этих звёзд. За чудовищным фасадом славы, что каждая знаменитость возводит вокруг себя, прячется лишь маленькая жалкая мышка, вынужденная каждое утро усаживаться на унитазе в одну и ту же позу и пользоваться одной и той же маркой туалетной бумаги — совсем не как вы и я.

На этой замечательной мысли померк свет и представление началось.

Раздалось краткое музыкальное вступление, подборка музыкальных тем из творчества Элвиса и Тори-сана. На Сильвио не прозвучало ни намёка. Затем вышла танцевальная группа и исполнила номер, прославляющий церковь. Эти предварительные номера не заняли много времени. Перцеры усвоили урок с Момби. Нынче утром они не переборщат с приветственными речами.

Не прошло и десяти минут с момента поднятия занавеса, как появился сам Верховный Перцер.