Старая школа рул

— Ну вот видишь, дырочка? Она и есть лампочка, чё как из тундры-то?

— А так ещё говорят что ли? — усмехнулся я.

— Говорят, — недовольно кивнул он. — Здесь больше встречаться не будем. Я тебе пришлю другую точку. Понял?

— Ага.

— Если нужно будет срочно связаться, запомни номер. Его можно использовать только в экстренных случаях. В остальное время я на Вотсапе или в Телеге.

Он продиктовал номер, и на этом наша встреча закончилась. Я покрутил в руках блямбу и пошёл в сторону дома. Там я позанимался, сделал уроки и погуглил разные непонятные мне штуковины. Настя сегодня меня не дёргала, и я мог спокойно заниматься делом.

Очумев от учёбы, я поговорил с Кукушей, узнал, как дела, а потом оделся и вышел из дома. Идея у меня возникла ещё во время встречи с Романовым. Я дошёл до школы. Дело шло к вечеру, но охранник был на месте.

— Ты куда? — окликнул меня он. — Последний урок уже заканчивается.

— К Митусовой, — ответил я.

— Она ушла уже, сегодня не вернётся.

— А кто есть? Салихова здесь? Или Алфёрова?

— Не знаю, — пожал он плечами. — После обеда не выходили вроде. Всех не упомнишь.

— Ладно, сам гляну, — кивнул я и пошёл к лестнице.

На самом деле, мне были не нужны ни Салихова, ни Алфёрова. Я поднялся на самый верх, туда, где впервые очнулся на полу, выложенном плиткой. План был простой — ждать. Для опера в этом нет ничего непривычного. Я опустился на стоявший на площадке стул и залип в телефоне.

Вскоре раздался звонок последнего урока. Закончилась вторая смена. Какое-то время снизу доносился шум, потом всё стихло. Пару раз хлопнули двери, и, наконец, наступила тишина. Я встал и проверил в кармане диктофон. Он был уже включён.

Мягко ступая спустился вниз и подошёл к дверям учительской. Прислушался. Там было тихо. Где-то далеко внизу хлопнула дверь, и опять наступила тишина. Я положил руку на дверную ручку и плавно нажал. Дверь не поддалась. В учительской никого не было.

Тогда я подошёл к кабинету Медузы и снова прислушался. В коридоре было темно, за окнами сгустились сумерки. Всё было тихо. Дверь директорского кабинета была закрыта, как и дверь учительской.

Постояв, я включил на телефоне фонарик и достал из кармана две невидимки, позаимствованные у мамы. Присел на корточки зафиксировал телефон подбородком, прижав к груди, и вставил разогнутые шпильки в замочную скважину.

Замок был обыкновенным, но сноровки в руках не было. Поэтому я тыкался и дёргался, тыкался и… БАХ! Телефон выскользнул и с грохотом упал на пол. С-с-с-собака!

Я прислушался. По спине пробежал холодок. Различил несколько глухих шагов… Снова прислушался. Весь превратился в слух. Нет… Ничего… Послышалось… Показалось… Я тихонько выдохнул, поднял телефон, снова пристроил между грудью и подбородком. Зажал. Взял поудобнее шпильки и…

Бах! С шумом распахнулась дверь позади меня, и вспыхнул яркий свет. Он ударил по глазам и тут же снова погас. Всё погрузилось в черноту.

— Не стоит, — раздалось сзади. — Не стоит…

19. Заповедник

Через несколько секунд глаза снова привыкли к темноте.

— Иди сюда, — сказал тот же голос. — Не расшибись, только. Взломщик.

Я пошёл на звук. Это была Альфа, я узнал её по голосу. Сидела, как мышка, ничем не выдавала своё присутствие. Шпионка, блин.

— Я работы проверяла, — словно услышав мои мысли, сказала она. — На дверь не налети. Заходи.

Я зашёл в класс, и она закрыла дверь.

— Так, зажмурься, сейчас свет включу. Я тебя по куртке узнала.

— А я тебя по голосу, — ответил я.

Она проглотила, не стала занудствовать.

— Зачем ты хотел залезть к Медузе? — спросила она.

— Так, из хулиганских побуждений.

Альфа усмехнулась.

— Интересный ты парень, Серёжа. В последнее время ты меня постоянно удивляешь. Сегодня в учительской ты вообще стал сенсацией, темой номер один.

— Из-за чего? — нахмурился я. — Из-за Мэта?

— Нет. А что с ним? Про Мэта вообще никто ничего не говорил.

Хорошо, значит, Юля не стала выносить сор. Впрочем, может, и зря. Ученики, всё равно, разнесут, учителя узнают, и будет непонятно, почему это Салихова не рассказала о таком скандале.

— С ним всё в порядке, просто мы повздорили немножко.

— Ну, это дело обычное. Даже, я бы сказала, ординарное. Рутинное. Нет, говорили сегодня о том, что второгодник Краснов вдруг с какого-то перепугу стал отвечать на «отлично» по всем предметам. И что же это значит?

Она смотрела на меня чуть прищурившись.

— Подействовали меры, предпринятые классным руководителем, — усмехнулся я.

— Да? Неужели?

— Ага…

Я уселся на парту, а она подошла и встала напротив, заглядывая мне прямо в глаза. Сейчас она выглядела… Хорошо она выглядела, привлекательно. Не как занудная училка. Лампы горели только в задней части класса, а здесь, где находились мы, свет был мягким, как в фотостудии. И от этого её кожа казалась гладкой и сияющей.

Волосы немного растрепались, пуговицы на груди были расстёгнуты. Взгляд казался утомлённым и немного улетевшим. Будто она тут не над тетрадками сидела, а не знаю что делала. Стихи писала…

Сдав все свои экзамены, она

к себе в субботу пригласила друга,

был вечер, и закупорена туго

была бутылка красного вина.

— Это не ты написала? — спросил я, прочитав кусочек из «Дебюта» Бродского.

— Одни и те же вещи могут быть и возвышенными, и пошлыми, — чуть смутилась Альфа. — В данном контексте ты балансируешь буквально в миллиметре от того, чтобы не показаться глумливым подростком.

— Не любишь Бродского?

— Ты что, не знаешь, что в коридоре стоит камера? — перевела она тему. — У нас по всей школе камеры.

— Но охранник уже ушёл, а там было темно. Разве возможно было меня опознать?

— Опознать? Конечно, сопоставить с другими камерами и понять, кто там был, не составит никакого труда. А отсутствие охранника вообще не играет роли. Запись ведётся круглосуточно и передаётся в облако.

— Облако? — повторил я. — Век живи, век учись. Здесь сейчас тоже ведётся съёмка?