Старая школа рул
Шрифт:
— Никитос про это место знал, — пожала она плечами.
— Как это он знал? Эдик его сюда ни разу не привозил. В городскую баню, к Игорьку, к Лизке Никитос ездил. А сюда никогда. Поэтому я подумал, что место могло остаться скрытым от глаз. Ну, понятно, вероятность была мизерной, но была же? Вот решили глянуть. Вдруг бы повезло?
— Сразу видно, что ты салага. Настоящий опер на везенье не надеется, — махнула рукой Роза. — Сюда моментально прискакали стервятники. Как только стало известно, что Эдик скончался. Прилетели, рвать начали. По кусочкам всё разобрали. С микроскопами чуть не полгода ползали.
— Не нашли, значит?
— Похоже, что не нашли, — пожала она плечами. — Можете, конечно, попытаться.
— Роза, а ты как с Эдиком познакомилась?
— Тебе-то что?
— Ну, всё-таки?
— Не помню, я уж старая, — скривилась она. — Тут помню, тут не помню. Сам скажи, раз всё знаешь.
— Мне кажется, что он в тебя с самого детства втресканный был.
— Чего?
— Значит, вы, наверное, в школу вместе ходили. Ты с какого года?
— Да пошёл ты, — дёрнула она плечом.
— А значит, вы жили поблизости, да?
Она молча и недобро смотрела.
— А твои родители живы ещё?
— Нет, — качнула она головой.
— А дом их где находится? Не тот с синим забором, где мы тачку бросили?
— Что тебе надо? — дёрнулась она.
Похоже, я попал если и не в яблочко, то близко. А это значит, материалы могли быть там. И про эту возможность Никитос не подумал.
— Роза. Мне нужно то же, что и тебе. Никитос.
— Ничем не могу помочь, ребятки, — вздохнула она. — Мутные вы. Этот молчит. Ты знаешь то, что не должен. Чуешь, чем это пахнет?
— Чую, что ты скажешь, — кивнул я.
— Ну, а раз так, давайте, как говорится, крутите педали, пока не дали, — пожала она плечами и показала пистолетом на калитку.
Ствол был с глушителем. Беретта. Я её у Паши Золото изъял. А Эдик увидел, выпросил.
— Ствол этот Эдуарду Бешеный подогнал, а ты из него по нам палишь. Славика подстрелила. Ведьма прям.
— Да не, пофиг, чутка шаркнула, — махнул рукой Кукуша. — Уже и кровь не идёт. Куртку жалко только.
— Нефиг без спросу на частную собственность посягать, — покачала головой Роза. — Скажи спасибо, что ментов не вызвала.
— Да-да, — кивнул я. — Спасибо. Они бы охерели, если б этот ствол срисовали. Дай мне номер своего телефона.
— Нет у меня никакого телефона.
— Тогда мой запиши.
— Диктуй, я так запомню.
Я продиктовал.
— Слушай, Роза. Я буду ждать, когда ты позвонишь. Ясно? Не дёргайся, не психуй, не делай глупости. Просто подумай, можешь ты мне помочь или нет. Оцени сама. Я хочу… Ты знаешь, чего я хочу. А если ты думаешь, что меня Никитос прислал… Если бы он хоть на секунду заподозрил, что у тебя что-то может быть, что бы он сделал. Как думаешь? Если он лично в Бешеного стрелял. Ладно. Я рад, что мы встретились. И вот что. Ты выглядишь просто огонь. Молодец, Роза.
Возвращались мы в молчании. Уже смеркалось, и эти осенние сумерки накладывались на мысли и чувства. Но я был рад. Рад, что увидел Розу, рад, что удары судьбы её не раздавили, рад, что она хочет отомстить. Она этого не сказала, но я понял. Отчётливо понял. И ещё я был рад тому, что, кажется мы встали на верную дорожку. И на
сердце стало тепло.— Я думаю, — сказал я Кукуше, когда он остановился недалеко от подъезда, — лям для Круглого мы скоро получим. Проверим, что там у него есть. Даже если это порожняк, пофиг. Пусть чувак порадуется. Может, жизнь новую начнёт.
Кукуша хмыкнул.
— Знаешь, племяш, — помотал он головой, — там в гараже, когда ты с этой Розой тёр, темно ещё было, не видать ничё, да руку жгло, порохом пахло… Блин, у меня такое чувство было, что это не ты там, а Бешеный, в натуре. Ты уж прости, малой, но я прям дыхание задержал и мысль такая дурацкая, а вдруг бы и правда, раз, а вместо тебя он… Нет, без обид, ладно?
— Какие могут быть обиды, Кукуша? Благодарю тебя, мой друг, брат и дядя. Тебе мы тоже деньжат раздобудем. Если ты не против, конечно. Михеич твой не проявлялся, кстати? Его же вроде выпустили сразу. Он же типа борец с наркотой. Ты знал, что у него ассоциация зарегистрирована.
— Нет, — махнул рукой Кукуша. — Молчит пока. Нарисуется скоро, будь уверен. Он тот ещё хорёк. Только он Матвеич.
— Пусть будет Матвеич, — согласился я.
У подъезда меня ждала Глотова.
— Ты чего здесь сидишь одна? — удивился я.
— Не поверишь, автобус жду, — сердито ответила она. — Ключи дома забыла, родители в гостях, тебя нет, мамы твоей нет. Вот сижу, загораю. А тебя где носило? С милфой своей опять обжимался?
— Ох, Настя, откуда такая озабоченность в столь нежном и юном возрасте?
— Открывай, давай, я уж замёрзла.
— Могла бы позвонить.
— И ты бы раньше прибежал?
— Родителям, Настя! Не мне.
— Ясно всё с тобой. Я и телефон дома забыла.
— И куда ж ты так летела, что всё позабывала?
— Не скажу. С тебя чай с мёдом.
Мы зашли в подъезд и начали подниматься по ступеням, но свет не включился.
— Странно, — сказал я. — Постой-ка, я проверю выключатели.
— Да пойдём так, телефоном посвети.
— Нет, погоди.
Я вернулся в тамбур, пощёлкал выключателями
— Пошевелись там! — крикнул я.
Настя сделала несколько шагов и датчик сработал, стало светло. И тут же сверху раздались шаркающие шаги и ворчание.
— Как не выйдешь, света нет. Кто там балуется постоянно…
Мы пошли наверх и встретились со вчерашним длинным и нескладным соседом.
— Здравствуйте, дядя Лёня, — поздоровалась Настя.
— Это вы со светом балуетесь? — недовольно спросил он.
— Нет, мы, наоборот, включили его.
— Включили, — с брюзжанием повторил он. — Нечего выключать было. Так ведь и расшибиться недолго. Хулиганы! Я вот скажу вашим родителям!
Он прошелестел мимо нас, а я проводил его долгим взглядом.
— Что-то этот дядя Лёня часто мне на глаза попадаться стал.
— Да он вечно ползает туда-сюда, целыми днями на лавке сидит у соседнего подъезда. На пенсии делать нечего.
— Так он вроде не старый.
— А он инвалид какой-то там.
— Понятно.
Мы зашли домой, и Настя сразу побежала на кухню.
— Ты есть хочешь, Красивый?
— Да, приготовь что-нибудь.
— Женщина не создана для кухни! — парировала она, проверяя, что есть в холодильнике.